– Ли-из, это уже не смешно. – Незнакомец шагнул ко мне. Его ярко-изумрудные глаза смерили меня тревожным взглядом.

– Согласна! Мне тоже не до смеха: уходить из дома с одним парнем, а возвращаться с другим… который в результате оказывается тем же самым! – Я отпрыгнула от него подальше. – Извини за бессвязную речь, но это все, чем я могу тебя сейчас порадовать. Ведь знала же, что ты не Гришка!

– О чем ты говоришь? – Он остановился. Нахмурился.

– О том, что это тебя я видела вчера ночью! И на реке, и в домике… и в подвале! – Я продолжала отступать, пытаясь справиться с колотящей меня дрожью. – И это ты тогда… меня… Кто ты?!

Странные, совсем не человеческие глаза прищурились, глядя мне прямо в душу. Он неловко коснулся пальцами моей щеки и заговорил.

– Это иллюзия. Твой страх. Твой сон. Я – тот, кого ты знаешь. Я не причиню тебе вреда. Я твой друг. Забудь то, что ты сейчас видишь. Я – Гришка. Твой сосед. Парень, который живет в соседнем доме.

Незнакомые, но такие привычные черты исказились, словно его лицо – лужа, в которую попал камень, и я поняла, что смотрю в глаза Гришки. Вижу лицо Гришки. Фигуру Гришки… и бросилась бежать.

– Лиза, стой! – Сзади послышался шорох травы. Я припустила, желая только одного – никогда в жизни больше не видеть ненавистную физиономию соседа, не слышать его голос. Домой! Если Галька не согласится – я уйду пешком! Сегодня же. Сама! Потому что, если я этого не сделаю – сойду с ума!

Его пальцы больно впились в плечо, приказывая остановиться. Развернув к себе, он секунду смотрел мне в глаза и с силой прижал к себе.

– Ты ничего не забыла, да?

Я невольно прижалась щекой к его груди. Какой он горячий! Словно его тело горит в лихорадке.

– А что я должна была забыть?

– Это… это неправильно! Ты не должна меня видеть! Это все из-за тех тварей. Страх. Попадая под власть их оружия, я не могу думать ни о чем, кроме защиты. Иллюзия ушла, и… ты меня увидела.

– Я видела тебя и раньше. – Я подняла голову и посмотрела в серые глаза. Гришкины. – Ты не он. Пожалуйста, сними это… эту маску!

Пока я говорила, привычные черты соседа поблекли и вовсе стерлись, вновь являя мне лицо незнакомца. Кто он? Невероятно осознавать, что знаешь этого мужчину, доверяешь ему и в то же время даже не ведаешь о его существовании!

Внезапно закатное небо закрыла тень. Мы, не сговариваясь, уставились на большой круглый шар, угрожающе зависший над нами. Чувствуя, как ужас снова сводит судорогой тело, я даже застонала. Парень до боли стиснул мою руку, и я вдруг ощутила необычайный прилив сил, словно разом страх выпустил меня из ослабевших тенет, и мы бросились бежать так, что на мгновение показалось, будто ноги не касаются земли. Сзади, добавив нам скорости, полыхнул взрыв яркого света. Я на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, чуть не заорала, видя неумолимо приближающийся каменистый холм. Но столкновения не произошло. Камни внезапно расступились и, уже проваливаясь вслед за парнем в раскрывшуюся тьму, я успела заметить несколько нелепых бегущих за нами фигур.

Галина

Дождаться вечера оказалось невероятно трудным делом. Мы с Ольгой пять раз пили чай. Попутно я узнавала подробности кражи века, а заодно выступила в роли психотерапевта, пытаясь спасти свои уши от виртуозных матюков, то и дело раздающихся в адрес Григория.

Чем провинился сосед, а главное, где доказательства его вины – я так и не поняла, но, сделав заинтересованный вид, погрузилась в свои мысли, вновь и вновь представляя себе в деталях предстоящий разговор с сестрой.

– Ладно, утомила я тебя небось своими жалобами, ага? – Хозяйка поднялась. – Пойду пройдусь до соседей. Уж больно мне в Гришкины бесстыжие глаза посмотреть охота!

– Нет, что вы! – С трудом сообразив, о чем речь, я жарко принялась ее разубеждать: – Мне очень интересно!

– Как же! Поди и не слышала половину? Не оправдывайся! – Ольга только отмахнулась и заторопилась к двери. – Самой уж больно не терпится с главным подозреваемым поговорить.

Я улыбнулась ей вослед, пододвинула к самовару кружку и в который раз нацедила себе чуть теплого чаю.

Где Лиза? А впрочем, чего я волнуюсь? Позлится и придет. Наверняка специально выжидает, чтобы я как следует испугалась. Знает: только я начинаю волноваться, тут же забываю о наказании – и пользуется этим!

Хотя о каком наказании может идти речь? Только бы она домой пришла. Почему всегда после ссоры с ней я чувствую себя виноватой?

Я поглядела в коричневатый напиток и с отвращением отставила. Не лезет! Покурить, что ль?

Обрадованная мыслью хоть чем-то себя занять, я взяла сумку и вышла на улицу, но стоило мне только направиться к беседке, как из-за покосившегося соседского забора раздались вопли, ругань, и вдруг голос Ольги Николаевны зычно позвал:

– Галь, Галина! Ну-ка, ходи сюда!

Я не стала себя утруждать и обходить ограду, а просто подошла к забору и, шмыгнув в широкую дыру, оказалась в «стане врага».

На широком затоптанном крыльце мне предстала восхитительная картина а-ля «убей соседа»: Гришка, спасая последние кудри, сидел в углу, скрючившись в три погибели, а хозяйка, вцепившись ему в волосы, изображала детектор лжи.

– Быстро говори, куда змеевик дел?

– Да не брал я твой змеевик!

– Врешь!

– Клянусь!

– А чем докажешь?

– Видишь – трезвый!

Последний аргумент сыграл в пользу парнишки. Бабка подозрительно принюхалась, но отпускать кудри не спешила.

– А если трезвый, чего видения мучают?

– Да какие видения? Говорю ж – взаправду хозяина видел!

– Чем докажешь?

– Чтоб мне провалиться! – с охотой перекрестился Гришка.

– Ну с этим я могу тебе помочь! – выразительно улыбнулась хозяйка и снова крикнула: – Га-аль!

– Да тут я! Звали? – Если честно, я и голос не повышала, но эта парочка смущенно отскочила в разные стороны и уставилась с таким изумлением, словно у меня над головой вспух нимб.

– Галь… а я чего звала-то… Послушай-ка бредни этого алкаша.

– Это чего вы тут все делаете? – От калитки, вооружившись костылем, к нам грозно хромала бабушка Григория. – Чего ты, соседушка, тут на моего мальчика накинулась? Говорю же – не виноватый он! И лесничего могу в свидетели позвать, и експертизу Семеныча провести заставлю! Так что иди-ка ты до дому и гостью свою захвати. Не ее ума это дело!

Почувствовав поддержку, Гришка расправил плечи и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Ольга Николаевна его опередила:

– Ладно. Уйдем! Но сперва пусть он расскажет ей все то, что до этого говорил мне! – Она мотнула головой в сторону меня и грозно приказала: – Ну?

Гришка помолчал, разглядывая крыльцо, и, кинув на меня быстрый взгляд, торопливо заговорил:

– А я чего? А я ничего! Я от деда Саввы шел, а навстречу – она, и ну трясти с меня змеевик! А потом и вовсе в чем-то странном обвинять начала. Говорит: ты был у меня в комнате. Ночью! Представляете? – Он заглянул мне в глаза и, не увидев ни капли сочувствия, вовсе понес полную околесицу: – Я от нее в лес, а навстречу хозяин! Чары на меня наложил: ни вздохнуть, ни пе… перекреститься! Стою себе статуей, а тут Лиза! Ну хозяин, не будь дурак, ее под локотки. Гляжу – а не хозяин это вовсе, а я!

– Стоп! – От его торопливого говора у меня почему-то кольнуло в висках. – Поняла только одно. Ты видел Лизу?

– Видел. – Он взглянул на меня исподлобья.

– Она пошла в лес. Так?

– Так.

– А дальше что?

– Так я же и говорю! Пока я зачарованный стоял, он ее в чащу и утащил!

– Кто?

– Хозяин!

Я помассировала виски. Покосилась на замерших женщин и вновь внимательно уставилась на парня.

– Ты сейчас мне пытаешься намекнуть, что Лизу куда-то увел леший?

– Ага. – Гришка с радостью кивнул. – Он самый. Взял под локоток и повел. А я, как свободу почувствовал, сразу домой прибег.