Для убедительности я потопталась, прислушиваясь, и, уже не раздумывая, скользнула внутрь. Раскатистый храп, раздавшийся из-за дальней двери, развеял все сомнения. Галина спала тихо и всегда исключительно на спине. Иногда мне даже казалось, что она не дышит.

Вот и теперь картина, открывшаяся мне, требовала валидола! Сестра лежала на спине, сложив руки на груди. В лунном свете ее лицо, обрамленное темными волосами, казалось мертвенно-бледным, наводя на мысли о вампирах и прочей ночной мерзости, популярной в нынешнем мире.

Как бы отучить ее так меня пугать?

Прежде чем скинуть халат я на всякий случай с опаской огляделась по сторонам. Домового я не увидела. Кажется, внушение подействовало!

Натянув майку, устроилась на диване рядом с сестрой, с наслаждением закрыла глаза и тут…

«Мимо Ольгиного дома я без шуток не хожу. Ща гранату ей заброшу и геймовер покажу!» – От дикого завывания, сдобренного нестройно взятым на баяне септаккордом, меня подкинуло так, что я чуть не слетела с дивана.

– Господи, что это?! – Галя села, дико озираясь. Видимо, ее привыкшие к классической музыке уши тоже не выдержали такой серенады.

«Что-то ночью грустно стало, эх, схожу-ка до гостей. Динамит сейчас достану, чтобы стало веселей…»

– Твою налево!.. – Где-то хлопнула ставня. – Гришка, ирод! Опять, гад, где-то самогонки надыбал?

Мимо нашей двери по коридору грозно протопали шаги, хлопнула дверь, и голос Ольги Николаевны донесся до нас уже с улицы:

– А ну, пшел отсюда! А не то Петровне пойду жаловаться! И где только деньги достал?!

«Что за ужас, что за страх – рожа страшная в кустах. Пригляделся – узнаю я соседушку свою», – радостно ответил ей голос явно пьянющего в стельку человека, который тут же заложил на баяне такое виртуозное соло, что Галка даже восхищенно прицокнула языком:

– А у парнишки талант!

Н-да…

Пряча улыбку, я соскользнула с дивана и подошла к окну. Отдернув легкую шторку, полюбовалась на диск повисшей над лесом луны.

Знала бы она, кто выступил спонсором этого шоу!

– Петровна! – Голос Ольги Николаевны заглушили частые удары в соседскую калитку.

Приоткрыв раму, я впустила в комнату напоенный ароматами ночи воздух и залихватские звуки гармошки.

«То не ветер в чистом поле завывает, гром гремит: то соседка из калитки мне лопатою грозит…»

– Петровна! Тетеря глухая! Следи за своим буйным, а то он мне всех гостей перебудит!

«Эх, сирота я, сирота, нету счастья ни фига!» – провыло ей в ответ юное дарование. И до нас донесся его заплетающийся хриплый тенорок: – В город бабка укатила. Сказала, тока к концу недели будет!

– Заткнись! Лихо одноглазое! И спать шагай! Или я тебя Семенычу сдам! На семнадцать суток!

Гармошка, обиженно взвизгнув, замолчала.

– А чего это сразу на семнадцать? – осознав угрозу, возмущенно взвыл сосед. – Было ж пятнадцать?

– А два дня – за моральный ущерб! Кстати, еще тебя сегодня услышу – вообще из обезьянника не выйдешь!

Недовольное бормотание, смысл которого можно было уловить только по интонации, отрезал стук двери. Где-то печально пискнула гармонь, и все стихло.

– Где еще, на каких Карибах ты бы услышала такой оригинальный концерт? – Тихо хохотнув, сестра успокоенно улеглась на подушку и попросила: – Лиз, только окно не закрывай.

Я пожала плечами:

– Хорошо. Только если меня съедят комары…

– Не съедят, – пообещала Галка, заворачиваясь в одеяло.

Скрипнула калитка. Не заметив меня, хозяйка, звонко шлепая, вернулась в дом.

Проводив ее взглядом, я полюбовалась на ночное небо, на луну, яркой лампочкой освещавшую этот мир.

Да, куда там Карибам до Боровлянки!

Он с трудом заставил себя отвести взгляд от спутника планеты Х751. Местные жители называли его Луной. Кажется, на этой планете привыкли всему давать имена, а не координатный код. Хотя, с другой стороны, зачем им нужен код, когда они, словно слепые котята, ворочаются под боком у кошки, боясь отползти?

Покатый берег лизнули волны, вызванные проплывшей мимо него лодкой.

Красиво!

За почти две тысячи земных дней, прошедших с момента аварии, он довольно хорошо изучил быт и даже историю землян. Освоил язык, повадки. В науках о развитии Земли он нашел много общего с Лутаном, но вот попытки землян использовать потайные резервы разума оставались в зачаточном состоянии – что не могло не радовать. Не нужно было постоянно контролировать свой истинный облик и тайное пристанище корабля.

Корабль!

При мысли о возвращении на Лутан он помрачнел.

Ремонт был почти завершен. При наличии на этой планете всех необходимых материалов он долго не мог получить нужного результата. Но все же ему почти удалось восстановиться после аварии, если бы не одно «но»! Самая важная деталь ускорителя при падении раскололась на несколько частей, и чем заменить сердце корабля, он до сих пор не знал. Как не знал и того, где найти необходимое количество жизненно важного для его планеты элемента.

Точнее, он его нашел, но столь мало, что этого явно не хватило бы. А чтобы получить его в достаточном объеме – путем добывания через преобразователь – уйдут даже не тысячи, а миллионы дней! На этом клочке планеты искомого материала было ничтожно мало. Он даже прошелся по округе с вновь восстановленным уловителем. Бесполезно. Лишь единственный раз на нем вспыхнула красная точка, даровав надежду, и вновь погасла. Хотя – после поломки – прибор попросту мог ошибиться.

Может, стоит рискнуть перебраться на то место, где ранее планировалось приземление? Нет, он не может бросить корабль. Даже если бы удалось восстановить нужную деталь ускорителя, он не мог его разбудить. Тепло от работающего двигателя сразу заметили бы следящие за ним раски. Ему пришлось бы бежать, не выполнив важную для Лутана миссию. Нет. Он останется и будет искать, будет продолжать опыты. Только нужно быть предельно осторожным. Кое-какие происшествия заставили его затаиться. Возможно, падение отследили не только раски, но и невероятно любопытные жители этой планеты.

Он присел на корточки и коснулся ладонью воды, чувствуя ее прохладу, становясь частью несущегося вдаль потока.

Вот у берега, в густой осоке, притаилась щука. Чуть дальше, под камнем, лежит сом. Стайка окуней промелькнула на глубине. Чересчур быстро… Да и ладно – уж слишком они костистые!

Еда манит… зовет… Еда! Много еды!

На его призыв, заглотнув образы как наживку, медленно и неохотно подплыла щука. Сом не тронулся с места. Сытый, лентяй!

Одно неуловимое движение – и рыба забилась в руках, явно не желая становиться ужином.

Тяжелая. Хватит еще и на утро!

Довольный добычей, подцепив щуку за жабры, он зашагал к своему пристанищу.

Галина

– Девчонки, подъем! Каша на столе! – Скрип двери и бодрый голос хозяйки заставили меня очнуться от неги сна. Я села на диване и приветливо ей улыбнулась. Она, подпирая косяк, улыбнулась в ответ. – Поднимайтесь, а я пока до участкового схожу!

– Зачем? – Лиза тоже не осталась равнодушной к такой душевной побудке и, сонно щурясь, уселась рядом.

– Как это зачем? Пусть он с Гришкой непутевым и Петровной беседу составит! На то он и милиционер, чтобы наш покой беречь!

– Теть Оль, – сладко зевнув, Лизавета поднялась, – вот вы на самом деле такая душевная, отзывчивая, а для всех – хуже атомной войны! Зачем?

– Эх, девонька, – хозяйка вдруг вздохнула, – не делай добра – не получишь зла! Кто ж меня защитит, как не я сама? Вот и приходится быть овечкой в волчьей шкуре! – Она усмехнулась и, озорно подмигнув, поднесла к губам палец: – Только никому!

Дверь со скрипом захлопнулась, ознаменовав начало нового дня.

– Загадочная женщина. – Лиза покопалась в сумке, вытянула джинсы, майку и неспешно начала одеваться.

– Зря ты к ней с такими задушевными вопросами полезла. – Я последовала ее примеру, надела брючный костюм и принялась заправлять диван.