Впрочем, мы отвлеклись и забежали вперед. Вернемся к теме главы. Вот некоторые из наших новых методов.
Принцип корреляции максимумов.
-
Если взять для примера какую-нибудь древнерусскую летопись, то легко обнаружить, что текст в ней движется неравномерно: какому-нибудь году часто отведено в несколько раз больше места, чем соседствующим годам. Ничего удивительного. Конечно, летописцы не были такими формалистами-бувоедами, чтобы на каждый год отводить ровно страничку, ни больше, ни меньше. А если год выдался скучный, и писать не о чем? Или наоборот: столько навалилось событий, что на десять лет хватило бы? И наверняка, если сравнить работу летописцев из двух соседних монастырей, окажется: не сговариваясь, они почти всегда описывали год, богатый событиями, подробнее. Когда после этого какой-нибудь историк (например, Н.М.Карамзин), исследуя и обобщая древние летописи, писал свою "Историю", то и он, хоть и отбрасывая события малозначащие, неизбежно уделял этому году больше места в своем труде, чем годам соседним. Это — процесс, как вы понимаете, совершенно объективный, причем очень устойчивый. Даже взяв современный учебник по истории, где автор то и дело возвращается к уже обсказанным временам, описывая их в новом ключе (то "крестьянские волнения в этом веке", то "торговля и промыслы", то "внешняя политика", то "борьба за объединение"), мы убедимся, что про годы, в исходных летописях и у Карамзина описанные подробней, здесь тоже сказано больше, чем про остальные.
Попробуйте теперь перевести одну из этих летописей на чужой язык, переведя заодно и все личные прозвания (чтобы иноземный читатель понимал, какой смысл имеют имена и прозвища Святослав или Федор, Грозный или Тишайший), снабдите эту летопись вместо прежнего иным, чуждым ей отсчетом лет. Станет ли эта хроника полностью неузнаваемой? Почти, но не совсем: расположение лет, которым уделено больше места, чем остальным, останется прежним. Это и будет тот признак, по которому можно ее опознать. Исключительно похоже на главный прием дендрологии, весьма почитаемой историками: исследовать ширину годичных колец на распиле древнего бревна.
Воспользуемся же этой возможностью. Возьмем все тексты-хроники, которыми мы располагаем, — и те, которые говорят о хорошо знакомых событиях и людях и привязаны к единой хронологической шкале, и те, в которых имена незнакомы, а хронология не расшифрована, — и разобьем каждую на одинаковые "главы" (заранее задавшись их длиной: год, или 5, или 10 лет, как удобнее). И подсчитаем: сколько текста приходится на каждую "главу". Теперь любую хронику можно изобразить в виде графика, где по горизонтали пойдут по порядку "главы", т. е. одинаковые отрезки времени, а по вертикали — объем текста каждой "главы". Такой график — своеобразный "портрет" хроники, ее "дендрологического распила". Но и сама хроника, как мы знаем, — "портрет" событий, происшедших когда-то, в какой-то отрезок времени, в каком-то царстве-государстве. И мы уже знаем, что даже многоступенчатое переписывание хроник и объединение их в "Истории", хоть и искажает получившийся на графике "портрет" событий, но не так уж сильно. Получается что-то вроде многократных копирований музыкальной записи, когда звук все хуже, но опытное ухо еще может различить, кто и что поет. Пусть мы не знаем, в какой стране и когда происходят события какой-нибудь хроники, — взаимное сличение "портретов" хроник поможет найти ответ.
Главная примета — максимумы (всплески) на графике (рис. 1). Они могут становиться повыше или пониже в различных хрониках, говорящих про одно и то же, но взаимное положение их должно быть одинаково. Именно то, насколько точно совпадают эти максимумы при наложении друг на друга двух различных графиков, и называется здесь "корреляцией". Высокий уровень корреляции — значит, графики действительно совпадают, значит, эти две хроники говорят про одно и то же (и за это называются "зависимой парой текстов"), низкий уровень корреляции — графики и хроники чужие друг другу ("независимая пара"). Однако нужно учитывать, конечно, и "обрыв пленки", когда несколько страниц из какой-нибудь хроники утеряны, так что в результате один максимум исчез (или даже несколько подряд); нужно учесть и такую возможность, когда отсчет лет в этой хронике не может подсказать нам, что утрачен какой-то кусок истории. Допустим, все даты в ней даны по годам царствия очередного короля; и рукой какого-то злоумышленника все страницы, говорящие про одно из царствований, вырваны; в этом случае мы попросту не заметим пробела.
Поэтому сличение графиков — "портретов" хроник — нужно вести, конечно, не на глаз, а поручить это все той же ЭВМ, вооружив ее такими формулами для оценки совпадений, в которых учитываются и неприятности подобного рода.
Этот метод был проверен на десятках пар хроник (и заведомо говорящих про одно и то же, и заведомо различных) и показал высокую точность. Применяется он, как ясно из описания, для отыскания текстов, описывающих одни и те же события.
Есть и варианты этого метода, тоже достаточно точные: например, посчитывать не объем текста в "главе", а количество упомянутых там личных имен. Это хорошо помогает в тех случаях, когда автор хроники любит "лить воду", к месту и не к месту пускаясь в "лирические отступления".
Принцип малых искажений.
-
Старинные хроники могут упоминать или не упоминать о пожарах и наводнениях, о голоде и других народных бедствиях; но все они, совершенно неуклонно, подробно повествуют о сильных мира сего, старательно сообщая, когда воцарился и когда умер или был свергнут тот или иной правитель. В самых ужатых хрониках вообще ничего другого и не остается, только годы правлений фараонов или королей, одного за другим. На первый взгляд, такие хроники предельно скучны и однообразны, и извлечь из них ничего иного нельзя, кроме как отыскивать уже знакомые имена и, если эти знакомые короли (или фараоны) уже получили "прописку" на общей хронологической шкале, отсчитывать от них и годы правления всех остальных правителей. Скорей всего, именно так и поступали средневековые хронисты; при этом хронологическая шкала, вполне естественно, трещала по швам и неуклонно растягивалась, если вдруг требовалось "втиснуть" десяток-другой неожиданно возникших королей или фараонов — между двумя, уже знакомыми.
Однако: скучны? — да, конечно. Однообразны? — ни в коем случае! Лишь на наш, на человеческий взгляд длинная цепочка чисел однообразна. На самом же деле это — иллюзорное "однообразие", вроде книги на незнакомом языке. Точно так же, как человек, знающий тот язык, раскрыв эту книгу, может вдруг сказать: "Автор занимается плагиатом! Вот это место он списал у такого-то!" — так и ЭВМ, сопоставляя длинные цепочки чисел, может распознать, если где-то произошло "списывание".
Если говорить предельно упрощенно, любой текст-хронику мы можем превратить в цепочку чисел — длительностей правления королей, одного за другим. Могут попадаться там, конечно, и годы междуцарствий и смут, и годы чужеземных завоеваний, когда и короля-то своего не было, — их тоже включим в цепочку, соответственно пометив эти числа. Дальше — дело за ЭВМ: сравнивать.
На самом деле, конечно, все не так просто. Чтобы успешно применить этот метод, нужно вначале решить немало "технических" проблем. Вот, скажем, относительно простой вопрос: как быть с соправителями? Например: Петр Первый и сестра его Софья были коронованы совместно (стали соправителями); через несколько лет Петру удалось спихнуть ее с престола и остаться там одному. История полна подобными событиями. Как быть с Софьей: вообще не упоминать в этой цепочке чисел? Или поместить ее там впереди Петра (соответственно сократив его правление)?.. Другая проблема: в одной хронике может называться воцарением формальный, в другой — фактический момент восшествия на престол. Допустим, некий король Густав III был коронован в возрасте 4 лет, после смерти папаши. Фактически же правил за него регент, который к власти постепенно привык и приглядывался, как бы самому стать королем. Густав, достигнув 14 лет, сумел-таки переманить гвардию и устроил дворцовый переворот, предав регента заслуженной казни. И правил он в итоге: по одним хроникам — 7, по другим — 17 лет. Бывают ситуации и попроще, без регента. Какой-нибудь везучий монарх постепенно объединил под одной своей короной три королевства. В результате в хрониках этих трех государств длительность его правления называется разная, для каждого — своя.
