III. Нажим на кулака в течение последних месяцев дал возможность принудительно включить кулацкий хлеб в сумму ресурсов государства, но дальше встает вопрос, кто, какие слои деревни и из каких источников будут покрывать в дальнейшем ежегодно растущий спрос государства на сырье и хлеб.
Для партии и государства возможны теперь лишь два вида политики: а) политика постепенного, на ряд лет рассчитанного выхода из кризиса на основе борьбы с кулачеством и на основе поднятия товарности хозяйства середняков и бедноты, т. е. развитие взятого в январе-феврале курса; б) политика решительного и громогласного отказа на будущее время от всего содеянного в январе-марте и от левого курса вообще, попытка опираться в развитии сырьевой базы и экспортных ресурсов на все более оплачивающиеся слои деревни, развивающие товарность, без затрат на это государственных ресурсов. Каждый из этих двух путей имеет свою логику развития, имеет свои перспективы и свои ахиллесовы пяты.
IV. Перспектива левого курса в деревне основана на том, чтобы заместить рост кулацкого предложения хлеба и сырья середняцко-бедняцким, одновременно поднимая производство маломощных, производственно кооперируя бедноту и взявшись наконец всерьез за совхозы. Наметившееся уже теперь изменение как раз в этом направлении общей политики Наркомзема есть не левая декламация, а первейшая и настоятельнейшая необходимость при движении по первому пути. Этот поворот объективно окажется левой жестикуляцией лишь в том случае, если вообще будет сорван весь новый курс, что, конечно, вполне возможно при неблагоприятном соотношении сил и при грубых ошибках и непоследовательности руководства. Ахиллесовой пятой этого первого пути является тот неблагоприятный факт, что рост производства маломощных, бедноты и отчасти середняков, пойдет в большей своей части на увеличение норм натурального потребления этих слоев и «первоначальное» натурально-хозяйственное накопление и лишь в меньшей части увеличит рыночное предложение хлеба и сырья. Грубый пример: кулацкий недосев в миллион десятин, покрытый расширением на миллион десятин посевов бедноты и середняков, будет означать не восстановление старых размеров товарных излишков, а их значительное сокращение. При таком положении не только при пониженном урожае, но и при среднем для восстановления равновесия в снабжении города сырьем и продовольствием может не раз и не два потребоваться возвращение к январско-мартовским мероприятиям, что заставит хозяйственно «заскучать» крепкого середняка и может вызвать более опасный недосев со стороны этого слоя, с которым особенно опасно ссориться именно на первом году проведения нового курса в деревне. Это вторая возможная ахиллесова пята.
V. Перспективы правого курса аграрной политики таковы: немедленный искусственный аборт левого курса; примирение со стачечниками хлебного рынка на основе уступок им; увеличение хлебных цен; отмена всяких ограничений в области аренды бедняцких земель; приспособление товарного снабжения деревни к запросам тех слоев, которые способны бороться за свои интересы хлебно-сырьевой стачкой; при недостатке собственного товарного фонда — ввоз товаров для деревни из-за границы, вероятно, с дырой для монополии внешней торговли.
Эта политика неизбежно потребовала бы увеличения нажима на рабочий класс в городе (рост хлебных цен, увеличение норм выработки и т. д.), а в деревне была бы связана с ростом аграрного перенаселения, а также с замедлением темпа индустриализации страны. Естественным завершением этого курса явилась бы реабилитация кулака и признание его полезным работником в системе советского хозяйства. Ахиллесовой пятой этой правой политики является то обстоятельство, что январско-мартовские мероприятия уже являются фактом, они уже терроризировали кулачество, и успокоить его и внушить ему доверие будет делом не легким. За это сразу пришлось бы заплатить какой-то неслыханной ценой, ценой настолько резкого поворота вправо, что даже самые правые из наших правых, привыкшие потихоньку сползать на позиции право-нэпа, на это не решатся. А полумерами здесь сразу ничего не добьешься. А кроме того бывают такие положения, когда аборт вообще невозможен без опасности для жизни.
VI. Какой из этих путей будет окончательно взят?
Сейчас на этот вопрос еще нельзя ответить категорически, но ясно одно: других путей нет и оттягивать долго с выбором не дано. Уже на протяжении этого года, более того, на протяжении ближайших месяцев (весенний и осенний сев) этот вопрос будет решен. В случае победы правого курса, который после январско-мартовских мероприятий может быть лишь решительно правым курсом, мы будет иметь такую общую схему всей политики партии за 10 лет:
1. С 1917 г. по 1923 г.— пролетарская ленинская аграрная политика.
2. С 1923 г. по 1928 г., т. е. после поражения оппозиции 1923 г., — центристская политика, опирающаяся на подъем всех товаропроизводящих слоев деревни (кроме части бедноты).
3. С 1928 г. и дальше — правая политика, опирающаяся чем дальше, тем больше на подъем прежде всего кулацко-зажиточных слоев деревни.
В случае же победы левого курса мы будем иметь другую схему, где первые два звена те же, что и в предыдущей, а с 1928 г. начинается возвращение к ленинской аграрной политике, опирающейся на подъем бедняцко-середняцкой деревни и на борьбу с ее капиталистическими тенденциями. Социально-экономической основой поворота окажется тогда рост классовых противоречий в стране, экономическое наступление кулака, оттачивающее начинавшее ржаветь орудие пролетарской диктатуры и насильственно обрывающее процесс сползания. Внешняя причина — рост классовых противоречий в капиталистических странах и рост предвоенных противоречий между этими странами.
VII. Для прочной победы левого курса нужно следующее: 1. Замещение кулацкого сырья и хлеба середняцко-бедняцким делает особенно настоятельным ускорение темпа индустриализации, потому что хлеб у этих слоев можно брать только экономическими средствами, только товарообменом, добиваясь экономическими путями также и уменьшения потребления сельскохозяйственных продуктов в деревне за счет увеличения спроса на предметы потребления индустриального производства. А это требует определенного темпа возрастания всего промышленного производства, под страхом срыва всех обязательных пропорций обмена между городом и деревней. Для центристского отношения с прохладцем к проблемам индустриализации также пришел конец.
2. Антикулацкая политика советской власти, сопровождаемая нажимом на нэпманов, не может не обострять наших отношений со всем мировым капитализмом, уменьшая и без того ничтожные шансы на получение иностранных кредитов для индустриализации. (Исключение может представлять лишь Америка в том случае, если в результате растущего кризиса сбыта и при поисках выхода она предпочтет финансированию европейской войны против нас соглашение с СССР об инвестировании к нам своих капиталов.) Отношения между нами и мировым капитализмом делаются более натянутыми также и вследствие обострения борьбы империалистических стран на мировом рынке и усиления классовой борьбы рабочих с объединенным капиталом. При таких условиях левая политика внутри СССР неизбежно и органически должна сочетаться с левой политикой в Коминтерне, кроме всего прочего гарантирующей большую обороноспособность СССР в случае войны.
3. Нельзя ссориться с одной частью деревни, не усиливая одновременно своих позиций в городе. Сейчас настроение среднего рабочего, под влиянием почти полного прекращения роста заработной платы, вздорожания жизни, хвостов[173], увеличения норм выработки и всеобщего бюрократического зажима, — неважное. Пока левый курс в деревне не дает рабочему никаких улучшений, потому что до сих пор он только спасал рабочих от неизбежного при старом курсе резкого ухудшения их продовольственного положения. Экстраординарными мерами против кулака удалось лишь сохранить кое-как старый уровень снабжения городов, достигавшийся раньше товарообменом без применения 107-й статьи. А известно ведь, что за такие вещи массы благодарить не умеют. Пока средний рабочий не будет реально ощущать выгод от левого курса в деревне, последний всегда может быть сорван перегруппировкой сил среди его противников и сторонников внутри руководящих кадров партии. Кроме посильных для государства экономических улучшений в положении рабочего класса необходимо и в гораздо большей степени достижимо немедленное улучшение правового положения рабочих, особенно внизу, на фабрике, т. е. проведение режима рабочей демократии, с принесением в жертву настоящей низовой рабочей критике худших элементов аппарата и худших приемов управления и профсоюзного руководства.
