На фоне китайских событий особенно зловещее значение прибретают решения последней конференции Англо-Русского комитета. Во всей международной прессе т. Томский и другие преставители ВЦСПС объявили, что совещание в Берлине носило «сердечный характер», что все решения приняты «единодушно», что эти решения являются будто бы победой международного пролетариата и т. п.

Эта фальшь и ложь могут привести мировое рабочее движение лишь к новым поражениям.

Берлинское совещание Англо-Русского комитета ни слова не сказало о разбойничьей роли английских империалистов в Китае, оно не выдвинуло даже требования отзыва империалистских войск из Китая. В момент, когда в Китае открывалась прямая война империалистов против китайской революции, Англо-Русский комитет преступно молчал, т. е. сделал как раз то, что нужно английской буржуазии.

Можно ли сомневаться, что те, кто сейчас на глазах у всего мира открыто предают интересы английского пролетариата даже в таком вопросе, как вопрос о свободе профсоюзов в Англии, завтра, в случае войны против СССР, будут играть такую же подлопредательскую роль, какую эти господа играли в 1914 году.

Между неправильной линией в китайском вопросе и неправильной линией в вопросе об Англо-Русском комитете есть теснейшая внутренняя связь. Та же линия проходит ныне по всей политике

Коминтерна. В Германии исключаются из партии сотни левых пролетариев-передовиков только за то, что они солидарны с русской оппозицией. Правые элементы во всех партиях получают все больший перевес. Грубейшие правые ошибки (в Германии, Польше, Франции и пр.) остаются безнаказными. Малейший голос критики слева влечет к отсечению. Авторитет ВКП и Октябрьской революции используется, таким образом, для сдвига коммунистических партий вправо от ленинской линии. Все это вместе взятое лишает Коминтерн возможности по-ленински подготовить и провести борьбу против войны.

3. Для каждого марксиста неоспоримо, что неправильная линия в Китае и в вопросе об Англо-Русском комитете не случайна. Она продолжает и дополняет неправильную линию во внутренней политике.

Хозяйство Советского Союза закончило, в общем и целом, восстановительный период. В течение этого периода в хозяйственном строительстве достигнуты серьезные успехи. В промышленности, сельском хозяйстве и в других отраслях народного хозяйства Союза Советских Социалистических Республик мы либо подходим, либо уже перешагнули за довоенный уровень. В области кооперации также достигнуты успехи. Эти успехи являются лучшим доказательством правильности новой экономической политики, провозглашенной Лениным, и лучшим ответом врагам Октябрьской революции. Страна пролетарской диктатуры оказалась вполне способной к социалистическому строительству, показала в этой области первые успехи, подготовляя тем самым вместе с пролетариатом других стран окончательную победу социализма во всем мире.

Но одновременно с этими серьезными достижениями в итоге восстановительного периода наметились большие трудности. Эти трудности, вырастающие из недостаточного развития производительных сил, из нашей хозяйственной отсталости, усугубляются скрыванием их от широких партийных масс. Вместо марксистского анализа действительного положения пролетарской диктатуры в СССР, партии предподносится неверная, мелкобуржуазная «теория социализма в одной стране», не имеющая ничего общего с марксизмом, с ленинизмом. Это грубое отступление от марксизма приводит к тому, что партии труднее видеть классовое содержание происходящих экономических процессов. Между тем именно в неблагоприятных для пролетариата классовых сдвигах и в тяжелом положении широких народных масс заключаются отрицательные явления переживаемой нами полосы революции.

Вопросы заработной платы и безработицы принимают все более острый характер.

Неправильная политика ускоряет рост враждебных пролетарской диктатуре сил: кулака, нэпмана, бюрократа. Это ведет к невозможности использовать в должной мере и должным образом имеющиеся в стране материальные ресурсы для промышленности и всего государственного хозяйства. Отставание крупной промышленности от требований, предъявляемых к ней со стороны народного хозяйства (товарный голод, высокие цены, безработица) и со стороны советской системы в целом (оборона страны), приводит к усилению капиталистических элементов в хозяйстве Советского Союза — особенно в деревне.

Рост заработной платы проистановился с тенденцией к снижению для отдельных групп рабочих. Взамен проводившегося до последнего времени повышения заработной платы по мере роста производительности труда теперь устанавливается, как правило, что заработная плата может повышаться лишь за счет повышения интенсивности труда (см. параграф 2 постановления съезда Советов по докладу т. Куйбышева). Т. е. рабочий в СССР может отныне улучшить свое материальное положение не в соответствии с ростом хозяйства и улучшением техники, а лишь в результате большей затраты труда, мускульной силы. Такая постановка вопроса дается впервые — между тем как интенсивность труда в настоящее время в общем и целом достигла довоенного уровня и местами даже выше его. Такая политика нарушает интересы рабочего класса.

Безработица растет не только за счет выходцев из деревни, но и за счет кадрового промышленного пролетариата. Фактическая безработица выше регистрируемой. Увеличение армии безработных ухудшает экономическое положение рабочего класса в целом.

Жилищные условия рабочих в ряде мест продолжают ухудшаться как в смысле жилищной площади, так и в смысле условий пользования квартирой.

Уменьшение брони рабочих подростков и введение бесплатного ученичества резко ухудшают положение рабочей молодежи.

Вырастающие из всего этого опасности ясны, ибо отношения между рабочим классом и нашей партией являются решающими для судьбы рабочего государства.

Снижение цен на промтовары удается лишь в крайне небольшой степени. Несмотря на голосование оппозиции на февральском пленуме ЦК за резолюцию о снижении цен, вся официальная агитация направлена на обвинение оппозиции в том, будто она не хочет снижения цен. Такая агитация вводит партию в заблуждение и отвлекает ее внимание от коренных вопросов нашей хозяйственной политики. Вопрос о снижении цен этим ни на шаг не продвигается вперед. Между тем недовольство и нетерпение городского и деревенского потребителя растут.

Дифференциация крестьянства идет все возрастающим темпом. От лозунга «обогащайтесь», от призыва к кулаку «врастать» в социализм руководящее ядро ЦК пришло к замалчиванию расслоения крестьянства, к преуменьшению этого расслоения, с одной стороны, и к практической ставке на крепкого крестьянина — с другой. Мы имеем к десятилетию Октябрьской революции такое положение, когда три с лишним миллиона сельских батраков играют лишь крайне малую роль в Советах, в кооперации, в партячейках, когда бедноте все еще уделяется недостаточно внимания и помощи. Резолюция последнего съезда Советов о сельском хозяйстве совершенно не говорит о дифференциации деревни, т. е. об основном вопросе ее экономического и политического развития. Все это ослабляет нашу опору в деревне и затрудняет союз рабочего класса и крестьянской бедноты с середняком. Этот союз может развиваться и укрепляться только в систематической борьбе против эксплуататорских стремлений кулачества, рост и значение которого у нас преуменьшается. Такая политика представляет опасность, которая, накапливаясь постепенно, может неожиданно прорваться. Между тем весь официальный аппарат, и партийный и советский, бьет налево и тем открывает настежь двери подлинной, т. е. классовой опасности справа.

Предложение освободить от сельхозналога 50% крестьянских дворов, т. е. бедноту и маломощных, подвергается травле. Между тем предложение это все больше оправдывается хозяйственной и политической обстановкой деревни. Несколько десятков миллионов рублей, с точки зрения 5-миллиардного бюджета, имеют очень скромное значение. Между тем взимание этой суммы с маломощных дворов является одним из обстоятельств, ускоряющих процесс дифференциации и ослабляющих позиции пролетарской диктатуры в деревне. «Уметь достигать соглашения со средним крестьянством, ни на минуту не отказываясь от борьбы с кулаком и прочно опираясь на бедноту» (Ленин) — вот какой должна быть основная линия нашей политики в деревне.