Слева от Сергея сидела девушка. Лицо ее показалось знакомым, однако он никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах ее видел. Не обращая на соседа внимания, она со скучающим видом съела апельсин, затем надела наушники, и взгляд ее стал отрешенным. Торопцу оставалось только гадать, что она слушает и видит: бродит одна по необитаемому острову? А может, просто наслаждается хорошей стереомузыкой?

Тогда-то, собственно, все и началось… Стюардессы, как всегда, курсировали по проходу - среди сотен пассажиров всегда находился кто-то, требующий повышенного внимания. Одна окликнула другую, и в голосе ее Сергей уловил тревогу.

Правда, он не придал этому значения. И зря, как выяснилось немного позже.

Девушка, сидевшая рядом, Сергею определенно нравилась.

Когда она усталым жестом сняла старомодные наушники и положила их на колени, он решился заговорить с ней.

– Вы лунянка?

– Будем считать так.- Она выразительно покосилась на иллюминатор, за которым не было, да и не могло быть ничего, кроме черного неба.

– А я землянин,- произнес Сергей, но его слова повисли в воздухе.

“Почему ее лицо так знакомо?”- мучил Торопца вопрос, но ответа он не находил. Девушка потянулась, чтобы опустить на иллюминатор жалюзи, и наушники соскользнули с ее колен на пол. Сергей нагнулся, она тоже, они столкнулись лбами. Он, покраснев от смущения, протянул ей упавший предмет.

– Благодарю,- впервые улыбнулась девушка.- Знаете, у вас хорошая реакция.

– И у вас не хуже.

– Мне положено.

– Почему?

– Я спортсменка.

– Боже мой, Рита Рен!- осенило его.- Как я мог не узнать вас!

Девушка пожала плечами.

Рита Рен была знаменитой гимнасткой, он неоднократно видел ее на экране видео, и надо же - так опростоволосился!

Торопец представился, и через несколько минут они уже болтали как старые знакомые. О спорте, поэзии, будущем человечества… По широкому проходу в сторону пилотской кабины бежала взволнованная стюардесса. Торопец обратился к ней:

– Что случилось?

– Ничего не случилось, пассажир,- ответила она.- Вы же по табло видите - все в порядке.

– Может, кому-то плохо?- предположила Рита Рен.

Сергей прднялся и, игнорируя внезапно вспыхнувшую надпись на табло “Ходить по салону категорически воспрещается!”, направился в капитанский отсек.

Корабль, как и положено на давным-давно освоенной трассе, вел киберпилот. Капитан сидел, глядя на пульт неподвижным взглядом. Был он отчего-то хмур и, похоже, не очень удивился, увидев перед собой звездного курсанта.

– Что, коллега, не сидится? Заходи, заходи. Погляди на мое корыто. Из ранних серий кораблик, устарел безнадежно. Воюю с начальством, чтоб эту посудину модернизировать. Хотя в работе она все еще ничего, как сам видишь. Не опасайся, учлет, надежный фрегат,- хлопнул он ладонью по пульту.- Дотащит нас до Луны, и точно в срок.

Торопцу показалось, что капитан многословием старается скрыть растерянность. Глаза его суетливо бегали, чаще всего задерживаясь с какой-то опаской на стоящем перед ним приемном аппарате.

– Если что на борту не в порядке, можете располагать мной, капитан,- неожиданно для себя произнес Торопец.Этот класс кораблей я хорошо знаю.

– Ишь ты, какой прыткий,- усмехнулся капитан.- За предложение спасибо, только едва ли ты…- не договорив, он резко переменил тему.- Сам-то откуда?

– Землянин.

– Где был-то на Земле в последний раз?

– В Тристауне.

– Что?!

Торопец решил, что капитан недослышал.

– Городишко такой есть, в Юго-Восточном регионе. Слыхали?

Вместо ответа капитан быстро придвинул руку к кобуре лучемета, висевшей на боку. Торопец сделал вид, что не заметил угрожающего жеста.

– В чем, собственно, проблема, капитан?

Тот окинул Сергея подозрительным взглядом и, видимо, успокоенный, пробурчал:

– Послушай, курсант, возвращайся-ка лучше на свое место. У меня-то все в порядке, а у тебя как? Голова не болит?

– Нет,- машинально ответил Торопец, удивленный неожиданным вопросом.

В этот момент заработал приемник. Из щели дешифратора поползла лента. Капитан, продолжая коситься на незваного гостя, жадно просмотрел довольно длинный текст радиограммы, затем ладонью стер пот с лица и тяжело вздохнул.

– Послушайте, капитан,- сказал Торопец.- Я выпускник Звездной, осталась преддипломная практика. И, по положению, находясь в любом космическом корабле, имею право…

– Спокойнее, парень,- перебил его капитан.- Я знаю законы не хуже тебя.

В отсек заглянула запыхавшаяся стюардесса. Она переминалась с ноги на ногу, явно желая что-то сказать, но не решаясь при пассажире. Наконец, скользнув глазами по его новенькой форме, спросила:

– Есть еще радиограммы?

– Есть.

– И что?

– Плохо. Зона безумия вокруг города расширяется. Но пассажирам не сообщать. Обе радиограммы носят неподтвержденный характер. Они, так сказать, превратного свойства.

Торопец, ничего не понимая, переводил взгляд с капитана на стюардессу. Когда девушка ушла, он в сердцах махнул рукой и также повернулся к выходу.

– Погоди, курсант,- остановил его капитан.- Дело есть.

Торопец присел, ожидая, что скажет капитан. Происшедшее явно нуждалось в пояснениях.

– Случилось, браток, страшное. И кто знает, не останется ли эта старая калоша одним из немногих обиталищ людей, которые не поражены безумием.

Капитан протянул первую радиограмму, а когда Торопец внимательно прочел ее, продолжил:

– Теперь понимаешь, почему я насторожился, узнав, что ты только что из Тристауна. А вдруг, думаю, он тоже поражен этим безумием и оно заразно?… Тогда всем на борту крышка, из корабля не выпрыгнешь… Четверть века вожу эту посудину по одному и тому же курсу. Начал на ней работать, когда тебя небось еще и на свете не было. Так что прости уж, я с тобой на “ты”.

– Пустяки.

– И четверть века дружу с приятелем, который послал радиограмму.

– А где он работает?

– В центральной диспетчерской Южнополярного космопорта. У нас в традицию вошло - когда я в полете, разговариваем с ним, обмениваемся информацией. Мне ведь скучно тут сутками болтаться, все отработано, вообще этот маршрут давно на полную автоматику переводить пора…

– Свяжитесь с ним по прямой, переговорите.

– Пытался,- вздохнул капитан,- не получается. Можно только предположить, что у них там сейчас творится!

Торопец попросил вторую радиограмму. Она оказалась еще тревожней. В Тристауне и его окрестностях происходит нечто невообразимое. Район поразила вспышка безумия. Люди бегут из города, при этом вступают в смертельные схватки друг с другом, пытаются покончить с собой.

– Когда ты ходил по Тристауну… Замечал какие-нибудь признаки?

– Нет. Тристаун - тихий, зеленый городок.

– Но люди там какие?

– Обычные. Доброжелательные, спокойные,- ответил Торопец, припомнив старого часовщика.

– А что ты там делал, если не секрет?- поинтересовался капитан.

– Решил посмотреть на края.

Мелодично ударил гонг.

– Скоро Луна,- сказал капитан.- Ступай на место, пристегнись, как положено. Сейчас будем маневрировать перед посадкой.

Старый часовщик был единственным, кто сохранял спокойствие в волнах ужаса, захлестнувших Тристаун. Мыслеизлучатель действовал исправно, как он и предполагал.

Проба проходила удовлетворительно.

Остается послать сигнал, вызывающий десант. Судя по индикатору, который улавливал импульсы, излучаемые часами, курсант не обманул, корабль приближался сейчас к естественному спутнику Земли.

“Спасти этот странный род, населяющий богатую планету, теперь может только чудо”,- усмехнулся пожилой мастер.

На ежегодный лунный праздник студентов Торопец мечтал попасть давно, но все не получалось: на эти дни всегда находилось какое-нибудь дело, более важное. Теперь наконец он оказался на Луне в канун торжеств.

…Стереоцветомузыка оглушала и слепила, раздражала его, и он уже начал жалеть, что приехал сюда. И что здесь, собственно, особенного? Остался бы лучше в том же Тристауне. Может, спас бы старого часовщика - почему-то Сергей был убежден, что тот погиб.