Обрадовался бы, пожалуй, вряд ли. Но и в панику не ударился бы, это уж точно. Да и чего ему, собственно, паниковать? Он никогда ничего Свете не обещал, стало быть, совесть его вроде бы чиста. Вернее, должна бы быть чиста. А она его почему-то гложет. Хотя по идее Кириллу совершенно не о чем переживать: он женат, его законная супруга беременна, так что он при всем желании не может ее оставить. И с точки зрения ответственности за содеянное Кирилл должен бы только радоваться Тамариной беременности. А он почему-то именно ею и угнетен больше всего.

Неужели только из-за того, что Светлану он запросто смог бы оставить один на один с проблемами? Мол, это было твое решение, вот и выкручивайся, как знаешь. А вот от жены так просто не отделаешься: ребенок зачат в браке, а стало быть, вся ответственность за него лежит на официальном супруге. То есть отвечать и в моральном и в материальном отношении за ребенка ему придется минимум до исполнения тому восемнадцати лет. Независимо от того, разведутся ли они с Тамарой впоследствии, или же останутся вместе.

С Тамарой все так или иначе понятно: от нее Кириллу никуда не деться в ближайшие два года. Да и в последующие годы далеко от нее не убежать даже в случае развода. Так что об этом можно даже не думать. Изменить Кириллу в любом случае ничего не удастся, так стоит ли мотать самому себе нервы, без конца изыскивая возможность избежать наказания за несуществующую, вроде бы, провинность. А потому Тамару с ее беременностью нужно оставить в покое раз и навсегда. Пусть себе живет, пусть себе рожает. Все равно ничего нельзя изменить.

А что делать со Светой? Оставить ее в покое проще простого. За нее Кириллу не придется отвечать ни по закону, ни по совести. Потому что опять же ничего не обещал. Поэтому его бегство от нее могло бы выглядеть пусть не очень достойно, но по крайней мере честно. Да, это выход. Реальный выход. С глаз долой, из сердца вон. И у Кирилла появится еще один шанс стать примерным семьянином. Никто его за это бегство не осудит. Потому что никто ничего не знает. Не знают его родители, не знает Тамара, даже лучший друг Антоша и тот ничего не знает. То есть он догадывается, что у Кирилла кто-то есть "на стороне", но догадки на то и догадки. К тому же, о беременности Светланы Антон тем более не знает. Так что если Кирилл просто тихонечко смоется, попросту не появится больше у офисного центра, его никто за это не осудит.

Кроме разве что самой Светланы. И, возможно, ее матери. Правда, с ее матерью Кирилл так и не удосужился познакомиться, даже случайно ни разу не столкнулся в дверях — Света тщательно следила за временем, всегда вовремя выставляла Кирилла, а поэтому какая ему, собственно говоря, разница, что о его скромной персоне думает совершенно посторонний человек. А вот сама Света… Ее мнение о себе Кириллу было вовсе не безразлично. Почему-то не хотелось выглядеть в ее глазах сволочью.

И еще больше не хотелось выглядеть сволочью перед самим собой. Пусть даже никто другой, в том числе и Светлана, не стали бы осуждать его за бегство. Самому себе Кириллу были неприемлемы мысли о подобном бегстве. Нет, уж лучше нести до конца жизни на своих плечах бремя ответственности за грехи молодости, чем ощущать себя последней сволочью, хоть и очень удачно избежавшей ответственности.

Нет, пусть все остается, как есть. Пусть у него родятся сразу двое деток. Конечно, он не сможет жениться на Светлане и официально признать ее ребенка своим. Но он ей этого никогда и не обещал. Больше того, она и сама от него этого не требует. И не сможет потребовать при всем желании. Она ведь не хуже самого Кирилла знает, что он женат. А вот посильную помощь он ей, конечно же, будет оказывать.

Все, решено. Пусть живут оба. Мальчики ли, девочки ли. Будут оба. Один непременно будет похож на одуванчик: такой же беленький и пушистенький, как мама. Второй наверняка родится рыжим. С хищным оскалом. И, возможно, с острыми желтыми клыками. Может быть, именно такой и родилась когда-то Тамара, просто с клыками основательно поработал профессиональный стоматолог? Спилил до размеров нормальных зубов?..

Стоит ли говорить, как это было больно?!! Хоть и готовила себя к этой боли Светлана, можно сказать, с самого первого дня, а боль оказалась настолько сильной, что в буквальном смысле слова не поддавалась описанию. И теперь уже Света жалела, что все не обошлось одним, максимум двумя разочками. Ну почему, почему она не смогла забеременеть именно тогда?! Когда все это было не по-человечески, по-скотски, когда ей еще нечего было особенно вспоминать, кроме одной сплошной грязи и мерзости?! Почему, почему, почему?!!

Ведь тогда она и ребеночка родила бы от любимого человека, и страдания, выпавшие на ее долю, перенесла бы гораздо легче. Ведь сожалеть-то было бы ровным счетом не о чем. Ведь не будешь же, в самом деле, сожалеть о скотстве, произошедшем между ними. И пусть это скотство было безумно восхитительным, быть может, именно в силу абсолютной своей непорядочности и недопустимости. Тем не менее, Свете было бы намного проще смириться с тем, что их с Кириллом отношения ограничились двумя очень странными встречами.

Теперь же, когда она познала его настоящего… Не того бестактного нахрапистого хама, привыкшего к вседозволенности и безотказности, каким он намеренно стремился показаться Светлане в первые встречи. Нет, он ведь открылся ей. И оказался как раз таким, каким Света его себе и придумала. И пусть даже никогда ничего не обещал — Свете ведь и не нужны были его обещания. Ей вообще ничего не нужно было от Кирилла. Кроме него самого и его ребеночка…

Однако сказки не случилось… Да Светлана на нее и не надеялась. Не первый год жила на свете, чтобы еще верить в чудеса. Знала, с самого начала знала, что праздник на ее улице временный, чужой. Даже краденный — так будет точнее. А краденное рано или поздно должно быть возвращено хозяину. Вот поэтому и готовилась загодя к его потере. Однако это оказалось, пожалуй, гораздо больнее, чем Светлана могла надеяться. Не особенно радовало даже то, что малыш в животике начал понемножку хулиганить.

Да-да, именно малыш, не малышка, как ожидала Света. Ультразвуковое исследование однозначно показало, что родится мальчик. В первое мгновение Светлана безмерно огорчилась этому известию, ведь сама для себя уже все решила и с именем, и с отчеством. Но уже через несколько минут плакала от радости: мальчик, какое же это счастье! Не говоря даже о том, что у нее теперь будет свой маленький Кирюша, был еще один повод для радости, причем гораздо более существенный, нежели первый. Ведь в их семье, в их династии матерей-одиночек, ни разу за несколько последних поколений не рождались мальчики, а потому с каждой рожденной девочкой история повторялась и повторялась заново, идя по замкнутому кругу, по наезженной колее, даже не пытаясь найти съезд с порочного пути. Теперь же рождением мальчика Света рвала этот проклятый замкнутый круг! На ней закончится проклятье Кукуровских! Именно она, Светлана Альбертовна Кукуровская, станет последней матерью-одиночкой в их роду! Потому что ее мальчику наверняка уготована иная судьба. Ведь даже при стечении самых паршивых обстоятельств ее малыш не сможет стать матерью-одиночкой. Значит, у него все получится! Это будет первый в их роду успешный человек! Пусть не слишком успешный в материальном плане, но в общежитейском, в человеческом — он определенно станет успешным, даже счастливым! Он просто не сможет им не стать, ведь самою судьбой ему предназначено стать сильным! Иначе он родился бы, как и Света, и ее мать, и ее бабушка, и прабабушка, девочкой. Слабой, безвольной, бесхарактерной, бесцветной. Бледной молью, как и все Кукуровские. Или белой мышью, как Светлана. Кудрявой…

И вместо Киры Кирилловны Кукуровской через четыре с хвостиком месяца на свет появится Кирилл Кириллович Кукуровский. Вот и вся разница. Кирилл Кириллович. Кирилл-младший. Ее Кирилл, только ее, Светин. Ее личный маленький Кирюшенька, который никогда ее не покинет…