А вот у Александра Никаноровича такое предвидение было. Может, не предвидение — называйте, как хотите, а просто чувствовал мужик, что власть советская потихоньку загибается, что не может так продолжаться очень долго. А стало быть, назревают в жизни большие перемены. А в эпоху перемен кому хорошо живется? Только тому, кто вовремя сообразил, кто подсуетился, оказался в нужном месте в нужное время. Вот и надо заранее к этому теплому местечку подобраться, потому как искомое место определить гораздо легче, чем время "Ч".
Вот и корпел мужик над учебниками да над конспектами. Приятели по работе, такие же простые работяги, посмеивались над его чудачеством: эх, мол, Санька-то Андрианов совсем сбрендил, на торговлю намылился, да не с нашими рожами туда соваться! Не уставали в пивнушку его зазывать после работы, а то и на рабочем месте бутылочкой соблазняли.
Впрочем, нельзя сказать, что Саня был такой уж упорный да сознательный, что даже пивка себе никогда не позволял. Позволял, еще как позволял! Иной раз так расслаблялся, что о-го-го! Но — редко, крайне редко. Так редко, что даже любимая супруга не смела его упрекнуть, молча снимала с пьяного мужа ботинки и укладывала в постельку.
Невостребованный до поры до времени диплом о высшем торговом образовании лег в коробочку с документами. И пусть себе лежит, есть не просит. И вот тут-то, без предварительного предупреждения, без анонсирования, пришла Пятилетка Великих Похорон. Сначала один Генсек, обладатель пышных бровей и невнятной речи покинул такой уютный бренный мир, потом его сменщик, строгий дяденька с замашками Пиночета отправился вслед за ним. Последним из великой троицы был сухонький старичок, большой любитель передавать горячие пламенные приветы братским народам.
Советский народ насторожился: ай-ай, чего-то будет! Одни на кухнях обсуждали, чем все это закончится, другие давно знали, что ничем иным, кроме закономерного логического завершения, идиотизм под красивым названием "Социализм с человеческим лицом" закончиться не может. И, приняв стойку "На старт!", молча готовились к переменам.
Вот тогда Сане Андрианову и пригодился институт. Не диплом, нет — диплом ему вообще впоследствии не пригодился. А вот знания… Учился ведь не ради заветных корочек, сугубо для себя. А потому хорошо усвоил основные правила игры, основную формулу бытия: деньги — товар — деньги.
Да, любое дело начинается с того, что нужно вложить в него деньги. И к этому Саня тоже предусмотрительно подготовился. Правда, дражайшая половина, Ирина свет Станиславовна, в то время просто Ирочка, не очень-то обрадовалась перспективе вложить все с таким трудом сэкономленные средства в странное дело под названием "Кооперативное движение". Да муж в семье был отнюдь не условной единицей, и со слезами на глазах Ирине пришлось расстаться со сберкнижкой.
Первым делом Саша организовал на родном предприятии свой первый кооператив. Взяв в аренду у завода небольшой участок цеха да десяток станков, заказал в соседнем инструментальном цехе несколько специальных штампов, и начал изготавливать фурнитуру для пошивочных мастерских. В то время как раз в моду вошли всевозможные кнопки, клепки, металлические пуговицы "под джинсу", различные скобки и затейливые застежки для лямок да поясов. Мелочи, копеечное вроде дело, но фурнитура разлеталась, что называется, как песня, и первая прибыль не заставила себя долго ждать.
После того, первого кооператива, много еще было всякого, разного. Чем только Андрианов ни занимался! И челночный бизнес организовал, держал несколько контейнеров на рынке, и палатки со всяческими "Марсами"-"Сникерсами", с алкогольными да табачными изделиями, да все это было для него сущей ерундой, хлопотным, но не особо прибыльным делом. А хотелось чего-то пусть и хлопотного, но более существенного, хотелось крупного дела, хотелось настоящего бизнеса. А все крупные жирные куски распределили между собой те, что мордами вышли, кто никогда не стоял у станка, не марал белых своих ручек машинным маслом да технической грязью. Не подпускали бывшего крановщика к той заветной кормушке, где водились самые жирные щи, да со сметанкой.
И хорошо, что не подпустили. Потому что те, что стояли у той кормушки, вскорости перестреляли друг друга, а сама кормушка в конечном итоге досталась людям с явными криминальными наклонностями. На Андрианова же никто не охотился — для "охотников" он был в то время мелкой сошкой.
Однако потихоньку да помаленьку, а таки удалось Александру Никаноровичу подобраться к более крупному бизнесу. Сначала, договариваясь о доставке уже закупленного товара, познакомился с нужными людьми, потом и вовсе втерся в доверие, вошел в долю. Базарно-лоточный бизнес удачно перепродал, вложив деньги в перевозки. Стал зарабатывать посредническими услугами между государственной железной дорогой и частным потребителем, то есть желающим осуществить перевозку груза по железной дороге. Там деньги были уже куда более существенные, тем более что клиентами Андрианова, в основном, становились иностранцы, не имеющие прямого доступа к железнодорожному начальству.
Постепенно отвоевал себе этот кусок рынка. Потом добавил к нему морские перевозки. А уже после, заключая сделки на перевозку тех или иных товаров, каким-то образом подключился к строительному бизнесу. Вернее, непосредственно строительством Андрианов не был занят, а вот стройматериалами занялся вплотную. Но и перевозки бросать не собирался — кто ж откажется от хорошего куска мяса? И, уже поднявшись в полный рост на перевозках да на стройматериалах, облюбовал одну идейку: построить деревообрабатывающий заводик. Свой, собственный. Не купленный, а любовно выстроенный, можно сказать, собственными руками от и до, от фундамента до самой крыши. Оборудовать его по последнему слову науки и техники, а тогда уже гнать качественную доску хоть внутреннему потребителю, хоть на экспорт. Потому как российский лес на мировом рынке ценится довольно высоко. Да и дома, внутри страны, этот товар всегда востребован, а особенно теперь, когда вокруг одна сплошная стройка, потому что народ, пусть пока и не весь, научился жить по новому порядку, когда частная собственность стала уважаться, охраняться законом по-настоящему, не как раньше, когда такое понятие, вроде, и существовало, но считалось чуть ли не постыдным, мещанским, потому что "все вокруг народное, и все вокруг мое". А "только мое" считалось признаком жлобства и жадности.
Вот так, потихоньку, маленькими шажочками, а стал-таки Александр Никанорович к предпенсионному возрасту миллионером. Не особо крутым, не мульти, а просто миллионером. Состояние его к описываемому моменту составляло где-то шесть-семь миллионов, и все сплошь в "убитых енотах". А точнее и сам Андрианов сказать не мог. Потому что денег у него… не было. Вот так бывает — вроде и миллионер, но без денег. И никогда-то у него их не было, ни когда только вступил на эту дорожку, ни когда шагал по ней уверенной поступью. Ни теперь, когда все чаще стал задумываться пусть не о заслуженном отдыхе, но хотя бы о небольшом отпуске где-нибудь на Канарах, на Мальдивах. Да что там Канары с Мальдивами! Он бы с несказанным удовольствием повалялся под солнышком хотя бы на Черноморском побережье! Да пусть не на море, пусть на малую свою родину, в деревеньку с романтичным названием Беленькая съездить, сенца накосить, огород вскопать, на утренней зорьке с удочкой посидеть, насладиться тишиной, нарушаемой лишь лягушачьим кваканьем да стрекотом кузнечиков, и свежим воздухом. Да где там! Работа, работа, работа! Жизнь прожил, а что видел? Телефон, факс, ксерокс, да бесконечные полированные столы с маленькими флажками стран участников переговоров.
Денег, и тех не видел. Не мог подержать в руках, полюбоваться, даже посчитать толком — и то не мог. Потому что были они у него чисто номинально. Вроде все до единого предприятия исправно приносили прибыль, не было среди них ни единого убыточного. Но вся прибыль, буквально до копеечки, уходила на развитие бизнеса. Сначала прибыль от первого кооператива вкладывал в челночный бизнес. Потом прибыль от челночного — в алкогольно-табачный. Потом — в перевозки, потом в стройматериалы. Если раньше хоть как-то еще мог позволить супруге потрынькать, посорить деньгами, то теперь, затеяв стройку деревообрабатывающего заводика, снова пришлось потуже подвязать пояса, как в былые времена. Потому что заводик этот, любимое детище Андрианова, уже который год пожирал все, что было возможно. Потому что прибыли это предприятие пока еще не принесло ни копейки, пока только тянуло на себя все свободные средства. Но уже скоро, уже очень скоро должен был заводик выйти на полную мощность! И вот тогда…
