Света крутила буклет так и этак, пытаясь разобраться, как же устроена эта стальная хренотень и с чем ее вообще едят. Спрашивать у Вадима Михайловича было стыдно — как же так, у нее же высшее техническое образование, как-никак! Правда, несмотря на наличие образования, в технике она, надо признать, практически не разбиралась. Спустя некоторое время Светлана таки решилась обратиться к нему за помощью. А Вадим Михайлович, по большому счету, и сам толком не знал это оборудование, ведь и в глаза его не видел. Предложил адресовать все вопросы шефу по электронной почте.
И только тогда Света выяснила для себя, пожалуй, самый важный вопрос: шеф, он же Константин Ермолаевич Потребенько, постоянно проживает в Австрии, в России же бывает иногда, наскоками, и очень не подолгу.
Это было приятное известие, но все-таки был рядом и заместитель шефа, то есть Свете-то расслабляться все равно было противопоказано. Именно поэтому первые дни и даже недели на работе она до сих пор вспоминала с содроганием. Попробуйте-ка высидеть восемь часов кряду под присмотром практически незнакомого человека, да еще и вышестоящего начальства, абсолютно ничего не делая. При этом нужно было не сидеть, сложа руки, а изображать если не бурную деятельность, то недюжинную работу мысли. И Света теребила и теребила в руках несчастный буклет с картинкой, старательно морща очаровательный носик: и как же она, эта хреновина, работает?!
Чуть позже напряженность в воздухе понемногу начала подтаивать. Вадим Михайлович оказался просто Вадимом, милейшим человеком, другом и соратником. Просто первое время, так же, как и Светлана, был настороже: черт ее знает, чего от нее можно ожидать? И только тогда Светлана перевела дух.
Теперь можно было не напрягаться, не изображать из себя гиганта мысли. Вадим, в основном, вместо таинственного "ведения проектов" занимался самостоятельным изучением английского языка и болтать целыми днями, к великому сожалению Светланы, не мог. И ей приходилось довольствоваться общением с компьютером, потому что даже с подружками поболтать не было решительно ни единой возможности — единственную телефонную линию подолгу занимать было нельзя: Потребенько ужасно сердился, если не мог дозвониться собственным сотрудникам и дать им очередные "ценные указания". И Света с чистой совестью целыми днями раскладывала пасьянсы да гоняла по монитору шарики.
Вадим оказался хоть и молчаливым, но очень коммуникабельным человеком. Никогда между ним и Светой не было и намека на что-либо, периодически то там, то тут возникающее между разнополыми сотрудниками, то есть пресловутого служебного романа не было и в помине — одни сплошные приятельские отношения. Возможно, в другой обстановке они бы даже и не подружились, не сошлись так близко, но несколько месяцев просиживания друг против друга в тесном двенадцатиметровом офисе оказались достаточным основанием для некоторой духовной близости, скорее даже, общности взглядов.
И Света уже не стонала каждое утро, не пересиливала себя, категорически не желая шагать на эту голгофу. За целый день они с Вадимом могли перекинуться буквально парой-тройкой фраз, но при этом в офисе царила такая дружеская атмосфера, что ни малейшей напряженности от длительного молчания не наблюдалось. Опять же — целый день офисное пространство было насыщено бодрой ритмичной музыкой, ни на миг не умолкавшей в торговом центре. Вадим периодически что-то довольно громко мурлыкал под нос, совершенно не смущаясь отсутствия слуха. И Света сделала для себя маленькое открытие: оказывается, существуют на свете люди, умеющие потрясающе уютно молчать!
Однако все хорошее обязательно кончается. Закончилась и эта светлая полоса в жизни Светы Кукуровской. Вадим долго сдерживался, выплескивая эмоции от совершенно бестолкового ведения бизнеса шефом, все подыскивал себе нормальную работу с более приемлемыми условиями работы и соответствующей зарплатой, уже давно, образно говоря, сидел на чемоданах. Хотел сначала подготовить почву, найти новую работу, а потом уже высказаться в адрес Потребенько по полной программе. Да не все вышло, как задумывал. Просто на очередное "ценное указание" шефа, именно такое, в кавычках, потому что даже малоопытная пока еще Света понимала: так, как Потребенько, нельзя вести дела, ведь сам, буквально каждым своим движением, каждым шагом своим, роет ямы, в которые потом благополучненько и попадает. Да только виноваты в этом оказываются, как водится, нерадивые сотрудники.
В общем, высказался Вадим по полной программе, все, что думал, сказал. И, естественно, вылетел с работы в то же мгновение. К слову сказать, увольнение лишь стало отправной точкой для последующей карьеры — уже через две недели Вадим нашел ту работу, о которой так долго мечтал, да еще и с зарплатой, почти в два раза превышающей его самые смелые ожидания. Но это потом, и это для Вадима.
Для Светы же все изменилось кардинальным образом. Она оказалась совершенно одна. С одной стороны, в крошечном офисе, конечно же, лучше одной: меньше народу — больше кислороду, причем в самом буквальном смысле. С другой стороны, стало совсем скучно. А делать по-прежнему было абсолютно нечего. Хоть и числилась она менеджером проектов, на самом деле, скорее, выполняла функции секретаря — принять факс, переправить электронную почту с одного адреса на другой — вот, в общем-то, и все ее обязанности на тот период. Разве что еще открытки к новому году подписать, разослать по предприятиям, дабы хоть как-то напомнить о существовании фирмы. В общем, скука…
Допросилась, дожаловалась на судьбу! Как-то совершенно незаметно, очень плавно, работы становилось больше. Разобравшись, поняв наконец, за два с половиной года работы вхолостую, что никому-то дорогущее австрийское да немецкое оборудование даром не нужно, если можно приобрести аналогичное итальянское, пусть чуток худшего качества, зато вдвое, а то и втрое дешевле, Потребенько решил перепрофилироваться сугубо на торговлю запчастями все для той же пищевой промышленности. Понадобилось в срочном порядке обновлять базы данных, обзванивать технических руководителей предприятий города и соседних областей, выяснять наличие необходимости тех или иных запчастей. Тут же всплыло, что оказывается, больше чем полтора года не сдавались отчеты ни в налоговую инспекцию, ни в пенсионный фонд, ни в фонд социального страхования. Утрясать все проблемы довелось-таки опять же Светлане. Штрафы посыпались со всех сторон, образовалась масса бумаг, с которыми срочно нужно было что-то делать. Надо было заниматься бухгалтерией, в которой Света совершенно не разбиралась, потому что, не заработав и копейки, Потребенько вдруг решил платить зарплату "по-белому", а не как раньше, в конвертике. И самое страшное — если раньше шеф приезжал раз в два-три месяца, да и то максимум на два дня, то теперь приехал на целый месяц! А с ним находиться в крошечном офисе было куда менее приятно, чем с Вадимом! И при этом раскладывать пасьянсы было уже нельзя, надо было опять, как в первые дни, изображать из себя гиганта мысли, даже если все дела на сегодня были переделаны еще вчера.
И теперь Света была несказанно рада, что шеф в очередной раз умотал в Австрию. Она еще никогда ни от чего так не уставала, как от его присутствия в этот раз. Сдерживалась уже из последних сил, как и Вадим в не такое уж далекое время, готова была в любой момент сорваться на ровном месте и высказать шефу все, что думала о нем и о его подходе к бизнесу.
И какое счастье, что Кирилл появился в ее жизни не неделю назад, а только вчера. Потому что вот сегодня-то она точно бы сорвалась, она наверняка нарвалась бы на скандал и увольнение, потому что ни о чем не могла бы думать, ни о какой работе, ни о каких фондах, ни о каких налоговых инспекциях, не говоря уже о совершенно бестолковых, несбыточных прожектах Потребенько.
Потому что ей надо было думать о Кирилле. Только о нем, родном, бесконечно любимом. Не о несправедливости жизни, не о жестокости судьбы — только о нем самом, о том, что было между ними всего несколько часов назад. Да и о какой несправедливости можно говорить? Разве же это не счастье, что он обратил на нее внимание?! Пусть всего лишь на миг, но ведь обратил! Пусть хоть какой-то миг, но она была ему нужна! Она, такая некрасивая, такая незаметная, бледная моль — она оказалась ему зачем-то нужна! И пусть она поступила непорядочно по отношению к Тамаре. Она для Тамарки все равно не соперница, все равно Кирилл будет принадлежать ей до конца жизни. А Света даже и не посягала на их счастье, она только так, скромненько прикоснулась к нему, очень скромненько, одним пальчиком, всего один разочек — просто потрогала на ощупь, какое оно, то семейное счастье. Тамарка об этом даже никогда не узнает, не догадается. Зато Свете теперь будет что вспоминать.
