- То же мне - честь! - проворчал Ронф; ему было неуютно в жилище эльфов, и он пытался скрыть это за показной бравадой, - Трапезничать с главарем долговязых и его дочурками. Это им оказана честь - лицезреть наследника великого и ужасного владыки Фракнорка!
- Только ты им об этом, пожалуйста, не рассказывай, - попросил его Кадо.
- И не чавкай громко за столом, - добавил Евглен.
- Не надо учить меня, - пренебрежительно фыркнул Ронф, - Я был с посольством в Стране Чародеев и знаю, что колдунишки, эльфы и прочие умники обожают всяко друг перед другом расшаркиваться. Это у них называется - придворный этикет.
- Это называется - хорошее воспитание, - пробурчал Нок себе под нос.
- И тебя тоже попрошу - не ешь с ножа, - сказал ему Кадо.
- Ну это уж слишком! - обиделся гном.
Шагавшие впереди Элиа, Юн и Эзельгер не принимали участия в их разговоре. Они шли рядом и негромко переговаривались.
- Все идет хорошо, - говорил Элиа и Эзельгеру Восточный Колдун, - Никто его не узнал.
- А Тарилор? - прошептал Элиа, - Эльфы видят сердцем. Вдруг она-то и догадается?
- Никому не превозмочь мои защитные чары! - гордо вскинув голову, возразил Колдун, - Но на всякий случай не очень часто показывайся ей на глаза.
- А увидим ли мы ее? - спросил Эзельгер.
- Тарилор! - завопил Нок у них за спинами и помчался вперед, обгоняя всех.
В конце галереи виднелась высокая арка, служившая входом в трапезную. Из нее открывался вид на просторную залу, утопавшую в золотистом свете множества свечей. Ее стены из белого камня и колонны, подпиравшие сводчатый потолок, покрывала искусная резьба, походившая на кружево. В каждой стене был проделан ряд высоких стрельчатых окон, из которых в залу заглядывала звездная ночь. В центре трапезной залы стояли длинные столы под белыми скатертями, уже накрытые к ужину. По трапезной, ожидая появления гостей и князя с дочерьми, прохаживались эльфы. В глубине за маленьким круглым столиком у окна сидела эльфийка в белом платье, украшенном серебряным шитьем. Ее рыжие волосы свободными волнами спадали на плечи и спину, только на лбу их придерживала повязка из переплетенных нитей жемчуга. Эльфийка задумалась, поставив локти на стол и опершись подбородком о сцепленные в замок пальцы. Ее золотисто-карие глаза были подернуты дымкой печали, но при появлении Нока, взгляд девушки прояснился, и она обернулась к дверям. Радостно вопя, гном влетел в трапезную и смущенно замер под взглядами эльфов, находившихся там. Высокие стройные мужчины и женщины в струящихся светлых одеждах с изумлением взирали на неизвестно откуда выскочившего, обрадовано голосящего гнома. Нок сразу же почувствовал себя неловко и стушевался. Он смущенно кашлянул, стянул с головы шапку и, вертя ее в руках, сделал несколько шагов к рыжей эльфийке, сидевшей в стороне от всех. Она встретила появление гнома не с такой бурной радостью, но ее нежное лицо озарилось приветливой, хотя и сдержанной улыбкой. Девушка встала и пошла навстречу Ноку.
- Нок! - она подошла к гному, склонилась и ласково положила ладони ему на плечи, - Какими судьбами ты здесь? Неужто это ты ищешь встречи с Генимар?
- Не-е, - счастливо улыбаясь ей, замотал головой Нок, - Это, вон, рыцарь из Западных земель, Восточный Колдун и Элиа.
Он указал на друзей, вошедших в трапезную и остановившихся у дверей. Встретившись взглядом с эльфийской красавицей, Элиа, Восточный Колдун и Евглен склонили головы в знак приветствия. Эзельгер же замер на месте как вкопанный, глядя на девушку, и, казалось, не собирался здороваться. Такой пристальный взгляд несомненно мог быть принят за дерзость, и Тарилор ответила незнакомому эльфу взглядом полным изумления. Видя, как по лицу Тарилор пробежала волна удивления, а затем и смутной тревоги, Юн стукнул Эзельгера кулаком в спину.
- Поклонись! - сердито прошипел он, - Не пялься так, она тебя узнает!
Машинально подчиняясь приказу Колдуна, мнимый эльф склонил голову и лишь после этого, словно очнувшись ото сна, поспешно опустил глаза. Тревога, вспыхнувшая в глазах Тарилор, при этом погасла, но настороженность и удивление все еще мелькали в ее взгляде.
- Так Элиа здесь? - сказала она, вся просияв, и тут же, словно забыв о гноме, устремилась к дверям.
Когда эльфийка поравнялась с юношей, лицо ее светилось нежной радостью.
- Сколько же мы не виделись с тобой? - спросила она, взяв его за плечи.
- Целых три года, - улыбаясь счастливой детской улыбкой, ответил Элиа.
- Это - как три минуты, и как целая вечность, - сказала Тарилор.
Стоя рядом с ней, Элиа доставал макушкой лишь до ее плеча. Взяв его лицо в ладони, Тарилор заглянула ему в глаза и увидела пляшущие в них зеленые искры. Тонкие брови эльфийки страдальчески дрогнули, она быстро обняла Элиа и на секунду прижала к себе. Эзельгер прикусил губу, ощутив минутный приступ зависти к другу. Тарилор тем временем быстро взяла себя в руки и снова стала спокойной и сдержанной как все эльфы.
- А кто твой странный спутник, что так дерзко на меня глядел? - шепнула она на ухо Элиа.
Юноша смутился и опустил глаза на золотую булавку Олто Твинклуса, приколотую к его плащу.
- Позволь представить тебе вестников гроссмейстера ордена Крылатого Льва, - поспешно сказал он затем, - Евглен, воин Ордена и ученик гроссмейстера, и Эзельгер с Роорвинда, его личный курьер. Еще с нами, так вышло...
- Знаю, гоблин, - с улыбкой кивнула Тарилор, и опять поневоле задержала тревожный взгляд на Эзельгере, - Я вижу его в коридоре. Какой он ужасный! С ним Кадо, - она опять радостно улыбнулась и вышла в коридор, по пути ущипнув Юна за щеку, - Здравствуй, Колдунчик! Какой ты стал большой и важничаешь, как всегда.
- Никакого почтения к Великому Колдуну, - вздохнул Юн, с блаженно счастливой улыбкой глядя ей вслед, - Правда же она красавица, солдатик? - спросил он у Евглена.
- Ну-у, - протянул Евглен, провожая эльфийку глазами, и не смог больше ничего добавить.
Элиа же вдруг почувствовал боль в правом плече, потому что Эзельгер крепко сжал его пальцами. Юноша посмотрел на мнимого эльфа и увидел, что глаза у того полны слез.
- Она меня не узнала! - прошептал Эзельгер дрожащим голосом.
- Вот и хорошо, - одобрительно заметил Элиа, отводя его в сторонку, чтобы их не услышали Евглен или Кадо, - Тебя и так узнали слишком многие, а вёльва ведь велела тебе таиться ото всех.
Но Эзельгер словно не слышал его слов.
- Она меня не узнала, - с горечью повторил он, - Она забыла меня!
Он отвернулся, глядя на нарядный стол, но рука его продолжала больно сжимать плечо Элиа.
- Ты ее любишь? - догадался вдруг Элиа, поглядев на расстроенного друга с изумлением, - Правда?
- Правда, - Орн обернулся и тоже посмотрел на Элиа с изумлением.
Он и сам не знал, что это так, пока не сказал вслух. Слезы, которые стояли у демона в глазах, сбежали по щекам и оставили на них дорожки.
- Что же мне делать? - растерянно спросил он.
Вопрос заставил Элиа смутиться.
- Ну... я не знаю, - пожимая плечами, проговорил он и, видя, что Орн еще больше расстроился, поспешно добавил, - Я пока еще мало знаю о любви, но, ты поверь, все как-нибудь устроится. Все обязательно будет хорошо. Ты мне веришь?
- Конечно, - кивнул демон и снова сжал плечо Элиа, на сей раз не так больно.
Тем временем эльфы, находившиеся в трапезной, все обернулись в одну сторону. Через другие двери в залу входил владыка Дарфион рука об руку с Нарилен и Ийнариэль, своими дочерьми. Их сопровождали родители Тарилор - Эгмар и Лариэль. Как узнали гости с севера из обращенной к ним приветственной речи князя, госпожа Генимар из Разнолесья не почтит ужин своим присутствием. Провидица в настоящий момент нуждается в уединении и встретится с прибывшими в Парладор путниками сегодня не может.
Вечерело. Повозка с пестрыми занавесками на окнах свернула с дороги и направилась обратно в Оленью ложбину. Заехав в деревню за мужским платьем для принцессы и ее служанки, Вернигор долго петлял по проселочным дорогам и заснеженному бездорожью, чтобы сбить со следа возможную погоню. И только когда красное зимнее солнце покатилось по небу к верхушкам Занбаргардских гор, темневших вдали на западе, гроссмейстер решился сделать привал. Он выбрал для этого место, из которого беглецы выехали утром, надеясь, что там их уже не станут искать. Въехав в ложбину, Вернигор остановил повозку, осмотрелся и прислушался. Кругом было бело от снега и безлюдно. Невдалеке темной стеной вставали скалы Грифонова лабиринта. Из соседнего леса наползали вечерние тени. Студеный воздух был недвижим и спокоен. Тем не менее Вернигор передал поводья Веду, сидевшему с ним рядом на передке, спрыгнул с повозки, лег на снег и приложил ухо к земле. Вед с интересом наблюдал за ним. Несколько секунд Вернигор чутко прислушивался, лежа на земле, потом поднялся и отряхнул одежду.
