Однако, вернувшись из Кремля, Степашин был вынужден выслушать новый, в корне противоречивший первому доклад: «Ведется ожесточенный бой. Есть потери среди танкистов. Нужна помощь».[768] Получается, что даже достоверной информации не научились получать. И всякую непроверенную быстренько сунули президенту. Это уже, как говорится, тушите свет.

То, что происходило дальше, по словам Александра Михайлова, напоминает дурдом. Саламбек Хаджиев и Умар Автурханов официально обратились к президенту с просьбой оказать помощь федеральными войсками. Два дня танкисты отстреливались с остатками сил Автурханова. Степашин и Грачев стали настаивать, чтобы внутренние войска, находящиеся в Моздоке пришли на помощь оппозиции в Грозном. Ерин согласился и дал команду ввести войска. Но командующий внутренними войсками Куликов якобы сообщил, что все уже кончено, и вводить войска поздно. А в Грозном шел бой.[769]

Позже российские офицеры, участвовавшие в походе на Грозный, рассказывали о бестолковости его организации.[770] Нелепой атакой назвал это Рой Медведев.[771]

По словам Саламбека Хаджиева чеченская оппозиция потеряла более 200 человек, которые погибли в Грозном. При этом по заданию ФСК группа чеченцев проникла в здание бывшего КГБ и выкрала, а потом и передала те документы, которые интересовали ФСК. По его мнению, операция в Грозном могла быть успешной, если бы ФСК прислала 500 специалистов, как обещала и не сделала.[772] Некоторые писали: «Грозный стал российским аналогом знаменитого Залива Свиней».[773] Тогда поддержанные американцами антикастровские кубинцы высадились на своей Родине, но были разбиты, а президент США не рискнул поддержать их своими вооруженными силами.

Прав или не прав Хаджиев сказать сложно, но ясно одно: начав операцию, нужно было довести ее до победного конца, не особенно заботясь об «опасности показать руку Москвы». Тем более, что позже это все равно пришлось сделать, но в более худшем, а, следовательно, в гораздо более трагичном варианте.

Действия на своей территории (Чечня — часть РФ) формально юридически оправданы, а поддержка части чеченского населения делает их еще более оправданными. Вполне возможно, что в ноябре 1994 года был упущен последний реальный шанс быстро победить и не вызвать сильного противодействия со стороны многих чеченцев и международной общественности. В случае ноябрьской победы ее все равно рассматривали бы как победу, прежде всего, антидудаевской оппозиции, а не как «агрессию Москвы».

Победа в ноябре 1994 года могла сохранить больше жизней мирного населения и больше жизней российских солдат. Но ноябрь 1994 года кончился бездарно и стал прологом «первой чеченской войны».

Однако даже через несколько лет протеже Степашина генерал Александр Михайлов старательно доказывал, что его шеф был против участия российских военных в попытке захватить Грозный.[774] Видимо, желание оправдать неудачу, было столь сильно, что истинную причину поражения заменили даже не на ложную, а просто частным обстоятельством (участие некоторого количества российских военных). Как будьто в этом суть проблемы.{153}

У Москвы было время, много времени на подготовку. Если у соответствующих должностных лиц в Москве не хватило ума подготовить антидудаевскую оппозицию к успешным самостоятельным действиям, нужно было добавить больше российских войск.

Позже некоторые подчеркивали: «…Степашин провалил всю подготовительную часть операции против сепаратистов в Чечне».[775]

10.2.4. Однако сразу же после военной катастрофы началась информационная. Встал вопрос об участии российских военных в походе чеченской оппозиции на Грозный. Дудаевцы доказали это достаточно ярко. Пленные были показаны журналистам уже 27–28 декабря 1994 года. При этом, они признали, что действовали по контракту с ФСК. Чеченские власти разрешили российским журналистам встретиться с пленными офицерами, которые им рассказали о том, как сотрудники ФСК вербовали их для участия в боевой операции. Предлагали 5–6 миллионов рублей. Отлучку из части выдавали как отпуск по семейным обстоятельствам.[776]

По старой российской привычке со стороны власти началась неубедительная, а самое главное легко опровергаемая, ложь.

Отрицали участие российских военных практически все (разумеется, кроме президента, который вообще молчал, хоть он не вляпался в эту дурацкую ложь). Министр обороны Грачев назвал версию об участии российской армии в чеченском конфликте «бредом». «Я не очень интересуюсь, что там происходит, — сказал генерал. — Вооруженные силы там не участвуют. Идет, в принципе междоусобная борьба, борьба за власть. Хотя я смотрю телевидение и слышу, там вроде пленных захватили, еще что-то».[777] Для некоторых солгать, что сплюнуть. А плюют они, надо полагать, не редко.

Интересно, министр обороны уже знал о захваченных пленных, но продолжал (скажем, мягко) говорить неправду.

Федеральная служба погранвойск ссылался, что танки в Чечню могли завести из любого государства СНГ, ФСК и МВД говорили: наших людей там нет.[778] Интересно, получается, что по стране можно бесконтрольно перевозить даже танки.

Однако все это легко опровергалось не только дудаевцами, но и представителями других ветвей российской власти, журналистами. И тем не менее, первоначально Сергей Степашин «открестился от этих убитых по его вине военнослужащих».[779]

По словам ездившего в Чечню депутата Госдумы Владимира Лысенко российские танкисты не знали, что делать в городе, т. к. потеряли связь, а пехота из состава оппозиции разбежалась по своим делам. Танкисты вообще практически не стреляли и были захвачены врасплох. Всего было около 80 танкистов и 30 танков. По мнению депутата «операция была подготовлена абсолютно бездарно и провалена практически по всем статьям».[780]

Ложь из уст высокопоставленных должностных лиц оказалась недолговечной, публично и демонстративно разоблаченной. Газета «Известия» написала: «…Зачем же было врать?».[781] А, в самом деле, зачем? Депутат Государственной Думы Владимир Лысенко рассказывал: «Я до этого лично говорил со Степашиным, с другими руководителями силовых структур и меня клятвенно заверили, что ни один российский военнослужащий в конфликте на территории Чечни принимать участие не будет».[782] Ну, как после этого верить нашим высшим лицам, а так же как и нашим депутатам, которые до выборов обещают одно, после выборов делают другое.

А тем временем на митинге в Грозном раздавались призывы повесить российских военных, захваченных в плен. Появилось предложение публично убивать российского офицера в случае каждого налета российской авиации.[783] Дудаев грозится расстрелять пленных, если российская сторона не признает их своими. А официальные лица России по-прежнему отказывались от плененных.[784]