Свою машину Лосницкий демонстративно припарковал перед самым входом в кафе. Мол, вот он я — весь тут, прятаться от вас не собираюсь. Однако присутствовал здесь и некоторый скрытый умысел: у него на глазах в автомобиле никто ковыряться не станет.
На террасе его уже ожидали двое: Фарренхауз и еще какой-то мужчина. В стоявшей напротив кафе машине сидели и откровенно поглядывали в сторону Лосницкого еще двое.
"Наверное, уже на видеопленку меня снимают", — с неожиданной тоской подумал Александр.
Гора компромата на него неудержимо росла. Нет, братцы мои, надо сдаваться ребятам с Лубянки… Или не надо? Ведь были же и есть, наверное, агенты, которые долгие-долгие годы выполняли поручения иностранных разведок и жили припеваюче. "Тот живет припеваюче, кто живет подпеваючи…" — не к месту вспомнил он старую шутку… Просто любой стране, чтобы удержать сограждан от предательства, выгодно создавать представление о том, что иностранные агенты, для чего и снимают фильмы и пишут книги про гениальных сыщиков…
Впрочем, потом, все потом, потом обдумаю…
Лосницкий поднялся на террасу, направился к знакомому столику. Поджидавшие его люди поднялись навстречу.
— Добрый день, Александер, — Фрэнк приветливо улыбался. — Познакомьтесь, пожалуйста, господа: Джон — Алекс.
Рукопожатие у Джона было крепкое, взгляд прямой и оценивающий, от него веяло уверенностью. Внешность какая-то надежная и одновременно неприметная… С первого мгновения у Лосницкого не возникло сомнения, что этого человека зовут как угодно, но только не Джон, и что именно он является настоящим разведчиком, а не Фрэнк, который, скорее всего, является в разведсети такой же «шестеркой», какой предстоит стать ему, Александру Лосницкому. О том, насколько он ошибается в оценке Фрэнка, Александр не мог себе даже представить.
Они расселись за столиком. Перед каждым уже стояли высокие стаканы с какой-то жидкостью, по цвету напоминавшей апельсиновый сок, с кубиками льда и с торчавшими соломинками.
— Вы что-нибудь выпьете? — с дежурной вежливостью поинтересовался Фарренхауз.
— Нет, спасибо, я за рулем, — отказался Лосницкий. — Разве что кофе…
— Хорошо, значит, тогда сразу переходим к делу, — предложил Фрэнк. — Кофе мы уже заказали, — пояснил он. — Алекс, прежде чем мы с вами будем обсуждать свои дела, поговорите с мсье Джоном.
"Мсье Джон"… Все равно что "сэр Иван" или "сеньор Мамед"… Значит, «Джон» и в самом деле не более чем кличка. Даже не кличка, а просто слово, с помощью которого можно обращаться к человеку, потому что беседа без имени попросту невозможна.
— Я слушаю вас, — Лосницкий постарался изобразить улыбку.
— Значит, так, Алекс, — решительно заговорил на немецком языке Джон. — Меня интересует только то, что касается изобретения, благодаря которому вы познакомились с нашим другом Фрэнком. Прежде всего возьмите вот это…
На столик лег большой пухлый конверт с окошком из прозрачной пленки. Сквозь нее виднелся отпечатанный на принтере текст на французском языке "Alexandre Losnitsky, le Ministere des Afferes etrangeres de Russie".
— Что здесь? — не притрагиваясь к пакету, спросил Лосницкий.
— Это премия за информацию, которую вы предоставили по поводу изобретения, — пояснил Джон. — Поскольку к политической разведке ваши сведения не имеют никакого отношения, все, что касается человека, о котором вы нам сообщили, и его прибора, вы должны сообщать мне, специалисту, так сказать, по промышленному шпионажу.
Александр немного растерянно оглянулся на Фрэнка. Тот сидел отвернувшись, с самым безмятежным видом любуясь открывавшимся на озеро видом.
— Но я уже все рассказал, — Лосницкий наконец решившись, взял со столика конверт.
Он хотел убрать его в свой кейс, но удалось это ему не сразу — никак не мог совладать с замками. Представил, как будут трястись его пальцы на экране монитора — прямо как у Янаева на пресс-конференции в августе 91-го…
— Да-да, конечно, — между тем согласился Джон. — И все-таки я вынужден попросить вас еще раз припомнить, кто присутствовал на вечеринке, кто мог слышать эту фразу, которая так вас заинтриговала, кто мог ее запомнить, кроме вас, кому вы еще об этом изобретении рассказывали… Короче говоря, еще раз, подробнейшим образом, по порядочку.
Лосницкий слушал его вполуха — он никак не мог понять, почему ему так откровенно передали конверт, да еще фамилию его обозначили, место работы… И вдруг сообразил: если его в этот момент сфотографировали, в чем теперь не приходится сомневаться, да еще так, чтобы надпись в прозрачном окошке на конверте была видна, эти кадры будут самым наглядным подтверждением того, что деньги он получил. Заснять же все это совсем нетрудно — достаточно одного только простенького визира со световодом или камеры с мощным телеобъективом…
Этот факт его так разозлил, что он оборвал Джона. Причем оборвал довольно бесцеремонно.
— Послушайте, как вас там… — немного громче, чем следовало, сказал Александр. — Я уже все рассказал вашему коллеге. Назвал все фамилии, какие знал, конечно, ведь там были и посторонние… Мне нечего прибавить…
— Но-но-но, не горячитесь, — Джон растянул губы в искусственной улыбке. — В конце концов вы сами к нам пришли за деньгами, а не мы вас нашли, так чего уж теперь-то… Я вас попрошу еще раз просмотреть список.
Он протянул Лосницкому листок, который тот два дня назад оставил Фрэнку. Поколебавшись, Александр взял список. Развернул его, еще раз внимательно перечитал.
— Мне нечего сюда что-нибудь добавить, — сдержанно повторил он. — Вот эти люди находились рядом и слышали хвастовство девчонки, однако кто и как на него реагировал, знать не могу… Это все.
— Ну что ж… Спасибо и на этом, — Джон никак не выразил своего отношения к происходящему. — В таком случае всего вам самого доброго! Счастливо, Фрэнк, спасибо за помощь!
Фарренхауз словно очнулся.
— Вы уже закончили?.. Пока… — он чуть запнулся на имени, однако тут же закончил: — Пока, Джон.
Лосницкий и Фарренхауз провожали глазами Джона пока тот шел до выхода, спускался со ступенек и направлялся к машине с сидящими в ней двумя мужчинами.
— Ну а теперь мы займемся непосредственно нашими делами, — деловито заговорил Фрэнк, когда машина, быстро набрав скорость, влилась в поток, несущийся по трассе. — Когда вы вернетесь в Москву, наши люди вас найдут, и тогда вы получите все дополнительные инструкции… Так что сейчас у нас разговор чисто предварительный… Итак, нас сейчас в первую очередь интересует все, любые подробности, любые веяния, даже разговоры, слухи и сплетни, которые гуляют в вашем ведомстве относительно событий, происходящих на Балканах и вокруг Ирака…
Беседовали они недолго, минут пятнадцать. И все это время Лосницкого не покидало неприятное ощущение от беседы с псевдо-джоном. Правда, в кейсе лежал конверт с деньгами, Фарренхауз, похоже, всерьез заинтересован в таком агенте, как он, — так что о плохом думать не хотелось. Да вот только куда же от мыслей деваться?..
Между тем если бы Александр услышал, о чем говорит Джон, настоящее имя которого и в самом деле звучало совершенно иначе, со своими подручными, он не только не успокоился бы — его охватила бы паника!
— Он нам не нужен, — приговор был вынесен совершенно небрежным тоном.
— Хорошо, — столь же равнодушно отозвался один из сопровождающих. — Ты уверен, что он нам все рассказал?
Джон поджал губы и покачал головой.
— В том-то и дело, что не уверен. Вернее, наоборот: я уверен, что у него еще кое-что припасено. Потому и хочу, чтобы он не пытался продать это «кое-что» кому-нибудь другому. Нам конкуренты ни к чему… Ну а потом… Слишком уж откровенный он дилетант.
— Думаешь, подстава?
"Джон" неопределенно передернул плечами.
— Может, подстава. А может и в самом деле полнейший дилетант, который легко и просто подставится российской Службе внешней разведки или Службе безопасности… Нам сейчас никак не выгодно, чтобы русские что-то узнали о возне вокруг этого прибора.
