— Брось пущку, сталкэр! — Неожиданно раздался резкий голос со знакомым южным акцентом, и в спину упёрлось дуло оружия.

Я чересчур увлёкся, наблюдая за проводником, и допустил оплошность. Вход в кабинет, остался без контроля. Оружие надавило сильнее, заставив подойти к столу.

— Брось пушку! Послэдний раз гаварю.

Я отчаянно искал выход из положения. Но, не зная количество противников сзади, было глупо действовать. Скорее всего, в том же составе. Два человека. Но второго не было слышно, и определить, где он находится, не представляло возможности. Я надеялся, что обиженные кавказцы, захотят взглянуть мне в глаза перед тем, как убить. Тогда я смогу оценить обстановку. Я положил пистолет, предохранителем вниз, на стол, слева от себя. Теперь, стоя лицом к выходу, я мог быстро воспользоваться оружием. Южанин рывком развернул меня. В грудь упёрся обрез двустволки. Как я и предполагал, их было двое. Второй стоял справа, его обрез направлен на деда, а злой взгляд на меня. Этот «тип», очень хотел что-то сказать мне, может, по-дружески выразить соболезнование, но повязка на шее, подтверждала факт ушиба гортани вследствие полученной травмы. Мне нужно было отвлечь его от Тихони. «Спровоцировать на агрессию. Когда он рванёт ко мне, то забудет про деда, и я могу действовать». В голове моментально «созрел» план.

— Рад вас видеть, ребята, — я повернулся к «типу» с перевязкой на шее и нагло задал коварный вопрос:

— А что это у тебя? Никак горло поранил, когда минет делал?

Лицо кавказца стало как пунцовый шар, глаза заблестели, рот открылся, как оскал пасти… Я добился своей цели. Парень был в «бешенстве». Он как локомотив понёсся ко мне, опустив обрез. Южанин, державший меня на прицеле, и не ожидавший такого поворота событий, совершил непоправимую ошибку. Вместо того, что бы пристрелить меня, он попытался ударить меня спиленной рукояткой обреза. Я отклонил голову, позволяя летевшему обрезу миновать меня по инерции. Схватив правой рукой его руку, державшую обрез, я направили инерцию в нужное направление. Моя левая рука тоже не бездействовала. Я ухватился за цевьё оружия, а указательный палец правой руки уже давил на его палец, лежащий на курке. Выстрел прогремев, заставил бегущего на меня разъярённого кавказца, наткнуться на препятствие в виде летевшего навстречу «роя» дроби. Его отбросило назад на стену. Плохо говоривший на русском языке южанин ошеломленно смотрел на отлетевшего друга, а его руки, державшие оружие продолжали скручиваться, благодаря моему давлению, и он вынужден был отпустить хват обреза. Резкий, хлёсткий удар коленом отбросил его к двери. Обрез уже принадлежал мне и был направлен в сторону своего бывшего владельца. Я бросил взгляд на его друга. Окровавленный от смертельных ран живот и судорожные подёргивания тела ясно говорили о том, что он не жилец. Не отводя ствол, и не позволяя эмоциям приобрести власть надо мной, я нажал на второй курок обреза. Я был жесток, но в Зоне нельзя оставлять живых врагов за спиной. Год моего существования после того, когда обстоятельства изменили мою жизнь, прошёл в подготовке и жестоких тренировках. Для психофизической подготовки я часто ходил в морг и присутствовал на вскрытиях тел. Меня оставляло равнодушным пролитая кровь и изувеченные тела. Я никогда не убивал и учился не думать, когда тело действует только на отточенных рефлексах. Сегодня был мой дебют на сцене жизни, и многоликая смерть аплодировала мне.

— Дед, ты как? — сказал я через плечо, всё ещё держа обрез нацеленным на издыхающего южанина. Патронов в нём уже не было, надо было срочно поднять пистолет, и я спиной сделал шаг назад и уткнулся в стол.

— Нормально, милок, — невозмутимо ответил дед, — лихо ты их.

Не отводя взгляда от дверей, я положил обрез на стол, правой рукой взял ПМ и пошёл к выходу. Надо было убедиться, что их было двое. Выглянул из-за двери. Чисто. Как кошка, я прошмыгнул в кабинет напротив. Глаза фиксировали каждую деталь. Я проверил все помещения и осторожно выглянул в цех. Чисто. Мы одни. Я вернулся в кабинет. Тихоня уже успел провести обыск тел и теперь с невозмутимым спокойствием раскладывал на столе изъятые вещи: два обреза, десятка два патронов к ним; два огромных ножа; один ПМ и к нему два заряженных магазина; деньги, евро, свёрнутые в рулончик и перетянутые резинкой; аптечка и две тёмно-зелёных пластиковых упаковки. Подойдя к столу и держа дверь под контролем, я вернул пистолет в оперативную кобуру за поясом, со стола взял другой, автоматическими движениями разобрал его, пока изучал содержимое на столе. Собрав пистолет, я вернул его на стол. Взял неизвестные упаковки, повертел в руках и прочитал приклеенный ярлык. «Индивидуальный рацион питания боевой ИРП-Б».

— Ну что же, очень даже неплохо, — пробубнил я и взглянул на деда.

— Если ты, не супротив, я возьму вот это, — и дед разделил содержимое на столе на две части. В его части остались обрез, десяток патронов к нему, ПМ с одним магазином и нож. Я взял обрез, который почти добровольно сменил хозяина и уже сослужил мне службу. Зарядил его и положил на стол справа. Оставшийся запасной магазин от пистолета убрал в карман брюк слева. Нож я отдал деду. У меня был свой. Упаковки с рационом питания и аптечку я сложил в свой рюкзак. Деду они не требовались. Он не ходил дальше Кордона и еду брал с собой, из бара. Деньги я положил в его часть вещей. У меня были с собой деньги на покупку информации и оружия. Тихоня с одобрением взглянул на меня и сложил вещи в рюкзак. Затем подошёл к сейфу и достал оттуда большой свёрток из брезента. Бросив его на стол, размотал. На развёрнутой плащ-палатке лежала скрученная куртка цвета хаки, рядом в промасленной бумаге лежал автомат Калашникова со складным прикладом, отдельно лежали два магазина и в пакетике патроны к нему. Около ста штук, прикинул я.

— Это твоё. Забирай, — дед закрыл сейф, покрутил ручку замка и задвинул на место тумбочку.

— Ты раньше тут работал? — догадался я. — Этот сейф не взломаешь, значит, ты знал код. Да и похож ты больше на хозяина, чем на медвежатника.

— Ишь ты! Сообразительный! — Тихоня после паузы продолжил, — начальником я тут был, до второй катастрофы. Зона тогда расширилась досюда, и нас эвакуировали. Теперь вот, — он обвёл взглядом вокруг, — сталкерством занимаюсь, …ты китель свой скидывай и куртку одевай, а я пока разогрею нам чайку. В цехе перекусим. Оттуда видать всё, мимо незамеченным никто не пройдёт, — и старик направился к выходу. Я развернул куртку. С виду обыкновенная штормовка, только ткань плотнее и тяжелее. Снял китель, свернул его и убрал в рюкзак. Надев куртку, я помахал руками, убедившись, что она мне по размеру. Автомат разобрал и осмотрел его. Удовлетворённый результатом осмотра, собрал его. Зарядив магазины патронами, я достал скотч из рюкзака и стянул их между собой. Вставив магазин в автомат, я дослал патрон и поставил оружие на предохранитель. Обрез я вставил в рюкзак таким образом, что его рукоятка была за затылком и, протянув руку, легко мог вытащить его. Я попрыгал в полной экипировке. Ничего не бренчало и не звенело. Перешагнув через тело сталкера, я пошёл в цех. Тихоня уже сварил чай на сухом горючем и теперь сидел на чугунной станине распиловочного станка, медленно попивая крепко заваренный чай и хрустя сухим печеньем. Ружьё лежало на коленях и предупредительно направлено на вход в цех.

— Во! — Критическим взглядом осмотрел меня дед и довольный осмотром подвел итог, — совсем другое дело.

Я присоединился к чаепитию.

— Теперь куда? — спросил я, вытряхивая заварку из кружки в вырытую мной ямку.

— Щас через луг выйдем к опушке леса, потом после леса в село придём. Там сталкеры и старшой их. Скупщик Сидорович. Тебе к нему надо. — Дед хитро посмотрел на меня, — вижу, не за богатством пришёл ты сюда. И готовился к этому основательно. Цель у тебя есть. Конкретная. …Если тебе, милок, вдруг нужен будет проводник, есть один человек, Пуля. Найди его, скажи от меня. Он сейчас где-то на Свалке бродит, но товар сбывает у Сидоровича. Хороший человек, опытный. И далеко ходил. Он поможет.