– Октавия? Очень мило. Что тут милого?

– Как дела, Фицуильям?

Обменявшись обязательными любезностями, они отправились погулять по саду. Октавия скучала по его красоте. Сегодня она, возможно, в последний раз наслаждается многоцветьем и ароматами этого уголка.

– Как поживает мисс Генри? – спросил Спинтон, сорвав с куста розу.

Пяти минут не прошло, а он уже интересуется Беатрис.

– С ней все в порядке. Шлет тебе поклон.

Складывалось впечатление, что он обрадовался этим словам больше, чем приезду Октавии. И прекрасно! Она доведет свою мелодраму до финала. Занавес падает, прощальный поклон, уход в артистическую.

– Нам нужно поговорить, – выпалила Октавия, ругая себя за прямоту.

Резко остановившись, Спинтон посмотрел на нее с нескрываемым беспокойством. Под лучами солнца, неожиданно вышедшего из-за облаков, его волосы вспыхнули золотом. Все-таки он был чудо как хорош.

– О чем?

– О нашем браке.

Октавии показалось или он на самом деле побледнел? Он снова двинулся вперед, гравий зашуршал под ногами.

Как ей все выложить? Нужно быть деликатной и осмотрительной, чтобы невзначай не наломать дров.

– Мне кажется, нам не стоит его затевать.

Спинтон опять остановился, и в этот раз она не сомневалась: ей не показалось – он обрадовался. Удивлен, но рад. И никакого смятения. Спинтон тоже не хотел жениться!

Однако он был джентльменом и сумел сдержаться.

– Могу я спросить почему?

Октавия серьезно и честно посмотрела ему в глаза:

– Это важно?

Вспыхнув, он покачал головой:

– Не очень.

И все-таки Октавия ответила:

– Мне кажется, мы не подходим друг другу. – Все. Прозвучало даже деликатнее, чем она рассчитывала.

Он согласно кивнул:

– Наверное, ты права.

В глазах его не было осуждения. Ничего, кроме пони мания, одобрения и – да! – вспыхнувшей радости, которой он не мог скрыть.

– По-моему, ты не расстроен моим решением. Я права, Фицуильям?

Он коснулся руки Октавии. Розовые лепестки трепетали от легкого ветерка.

– Моя дорогая Октавия, то, что ты не считаешь меня достойным кандидатом в мужья, достойно сожаления, но я не могу делать вид, что не согласен с твоими опасениями.

Она улыбнулась и опустила руку. Октавия чувствовала, как с души свалился огромный камень.

– Мне кажется, Беатрис тебе подходит больше, чем я.

Спинтон снова покраснел.

– Ты опять права. Неужели по мне все так заметно?

Она наклонилась, чтобы понюхать какой-то ярко-желтый цветок.

– Разве может такой прекрасный человек, как ты, не полюбить такую прекрасную девушку?

Спинтон изумленно глянул на нее.

– Ты ведь тоже прекрасный человек, Октавия!

Рассмеявшись, она покачала головой. Что за странный разговор они ведут!

– Но вы больше подходите друг другу. Вам нравится одно и то же и одно и то же не нравится. И по рождению вы равные.

Теперь он нахмурился:

– Мы все равные по происхождению. В этом смысле у тебя даже есть преимущество по сравнению с Беатрис.

Октавия обратила внимание, что он перестал называть кузину мисс Генри.

– Спинтон, мне нужно сказать тебе кое-что. Только несколько человек знают этот секрет.

Он сразу забеспокоился, встревожился.

– Говори.

Снова сцепив пальцы, Октавия рассеянно посмотрела на серый гравий и зеленые газоны, расстилавшиеся перед ней.

– Мое рождение отличается от вашего. Очень отличается. Я выросла в Ковент-Гардене. Моей матерью была Мэгги Марш.

Как она и ожидала, у Спинтона от удивления округлились глаза.

– Актриса?

Октавия кивнула:

– Именно. Мой отец сбежал с ней, когда был очень молодым. Дед не согласился с этим браком и, когда отец умер, обвинил во всем мать и отказался помогать ей. Она была человеком гордым и решила ему не навязываться. Потом поняла, что беременна мной, и осталась до моего рождения у своих друзей. А уж потом вернулась на сцену.

У Спинтона порозовели щеки. Теперь он будет считать ее недостойной себя?

– Значит, дед велел тебе держать такой секрет в тайне от меня, – наконец вымолвил он.

– Не только от тебя – напомнила она, чтобы немного успокоить его уязвленную гордость. – От всех. Он жутко стыдился своей невестки-актрисы. Но как только ему стало известно, что у него есть внучка – своего рода память об умершем сыне, – он решил взять меня к себе.

Его взгляд стал задумчивым.

– Значит, из-за этого ты не хотела, чтобы я нанимал Шеффилда? Ты знала его еще с тех времен.

Граф Спинтон мог быть кем угодно, но только не глупцом.

– Да.

Он прищурился.

– Между вами существует какая-то более тесная связь, чем простая детская дружба. Я прав?

Зарумянившись, Октавия кивнула:

– Да, боюсь, очень близкая.

У Спинтона загорелись глаза, словно он решил наконец трудную головоломку. Он щелкнул пальцами.

– Я же догадывался! Он отпирался, но я чувствовал, что у него есть на тебя какие-то виды. – Теперь в его голове все сложилось. – Если бы я не притащил его к тебе, ты так бы и вышла за меня, да?

Октавия покраснела еще гуще.

– Да.

Снова остановившись как вкопанный, Спинтон улыбнулся. Улыбнулся весело и проказливо, чего она никак не ожидала от него, всегда чинного и сдержанного.

– Потому-то ты была так недовольна, когда я сунул нос в твои дела?

Октавия рассмеялась. А кто был бы доволен?

– Пожалуйста, прости мне ту перепалку. Дорожка сделала круг, и они в уютном молчании повернули в сторону дома.

– Он знает, что ты любишь его?

Вопрос обезоруживал. Она не ожидала, что Спинтон поинтересуется такими личными подробностями.

– Знает.

– И отвечает тем же?

Октавия сдвинула брови.

– Мне кажется, да. Надеюсь, что да.

– Разве может такой незаурядный человек, как Шеффилд, не любить такую незаурядную женщину, как ты? – спросил Спинтон и подмигнул.

Октавия смотрела на него во все глаза.

– Странно, когда ты был женихом, ты не часто радовал меня своим остроумием.

Он пожал плечами:

– Невестой ты наводила на меня страх.

От удивления она не знала, что ответить. Спинтон улыбнулся и протянул ей розу.

– Передай Беатрис, что приеду к вам на ужин. Передашь? – Он стал подниматься по ступеням к дому. – К сожалению, меня ждут дела.

И это все? Дал Октавии от ворот поворот? То, что она передумала выходить за него, не дает ему права быть грубым.

Наверху каменных ступенек Спинтон повернулся и снова улыбнулся:

– Спасибо, Октавия.

Она улыбнулась в ответ. Так-то лучше! Это даже почти приятно.

Она свободна! Целиком и полностью! Итак, с чего начать?

Прежде всего нужно попрощаться с домом бывшего жениха.

Октавия лениво плелась по коридору со странной беззаботностью, разглядывая на стенах портреты своих предков, и неожиданно уткнулась во что-то прочное, крепкое, знакомое.

– Господи! – рыкнуло это нечто.

Норт. Его голос она не перепутала бы ни с каким другим.

Она подняла голову и встретила ледяной взгляд его голубых глаз. Норт рассматривал Октавию, словно никогда не встречался с ней раньше.

«Он знает, что ты любишь его?»

«Знает».

«И отвечает тем же?»

«Мне кажется, да. Надеюсь, что да». Разговор со Спинтоном пронесся у нее в голове.

Октавия улыбнулась, сердце забилось где-то у горла.

– Привет, Норри.

Он не улыбнулся.

– Привет.

– Что ты здесь делаешь?

Норт отступил, и она перестала чувствовать его тепло и силу.

– Я хотел увидеться со Спинтоном.

Какое еще объяснение она собиралась услышать?

– Понятно.

Он опустил глаза и сразу замкнулся.

– Что это?

Октавия проследила за его взглядом. Норт смотрел на розу. Немного помятый после их столкновения, изящный цветок все равно был прелестен и свеж.

– Это роза. – Не выдержав, Октавия улыбнулась. – Полагаю, вопрос не случаен.

Норт кивнул, не откликаясь на шутку: