– Пока не о чем беспокоиться.

_ нет. – Ему не удастся так легко уйти от ответа. – Что-то случилось. Что-то такое, за что ты себя винишь. Что именно?

Норт широкой ладонью потер подбородок. На один из дней рождения Октавия подарила ему бритву. Он так и не пользовался ею?

– Я не сумел защитить свидетельницу, хотя поклялся. Еще погиб мой человек. Виновный получит сполна. Но я не могу совершить такую ошибку дважды.

– Что с ней произошло?

– Ее убили.

О Господи! Бедный, милый мальчик! Октавия схватила его за руку. Очень удивившись, он не стал сопротивляться.

– Норри, никто не собирается меня убивать.

– Пусть попробуют, черт возьми. – От уверенности в его голосе, в его глазах по спине побежали мурашки. Это было и приятно, и страшно. Он сделает все, что в его силах, чтобы защитить ее.

– Позволь мне, Ви. Пожалуйста!

Как она могла отказать ему? Разве можно было просто посмеяться над его подозрениями сейчас, когда она поняла, что много значит для него? Он хотел сделать для нее хоть что-то. От нёене убудет согласиться с ним. Если она скажет «нет», все равно остается шанс, пусть и незначительный, что Норт окажется прав в отношении писем. Лучше поостеречься, чем умереть.

– Хорошо. Расследуй что хочешь.

Она физически ощутила волну облегчения, хлынувшую от него, когда он стиснул ее пальцы.

– Ты не пожалеешь, что согласилась. Я найду виновного быстро, как смогу.

Лучше не очень быстро. Иногда минуты могут длиться чересчур долго. Позволить Норту вновь войти в ее жизнь, чтобы снова увидеть, как он уйдет от нее? Октавия уже начала жалеть о своем решении, о том, что позволит ему уйти.

– Еще одно?

Они находились в этой жуткой малой гостиной, дожидаясь лорда Спинтона. Неужели она не может принимать визитеров в какой-нибудь другой комнате? Нет, здесь она, наверное, встречается только с теми, от кого хочет побыстрее избавиться.

Норт появился за пять минут до оговоренного времени. Спинтон на пять минут опаздывал. Судя по всему, Октавии не хотелось дожидаться своего почти жениха и не терпелось поделиться последними новостями про таинственные любовные письма.

Она рассмеялась:

– По меньшей мере мой поклонник настойчив.

– Или не в своем уме, – пробормотал Норт, почесав подбородок. Поначалу он не принял эти письма всерьез. Даже когда соглашался провести расследование. Сейчас уверенности поубавилось. Письма приходили часто, значит, автор изводит себя мыслями об Октавии.

Кстати, не знай Норт ситуацию изнутри, то мог бы заподозрить в авторстве самого себя.

– Или мается от скуки, – добавила Октавия. – Иногда мне кажется, что ему просто нечем заняться.

– С чего ты так уверена, что это мужчина? – Он пока не пришел к столь определенному выводу.

– Женщина не стала бы писать, что хочет меня. Интересная мысль. Норт протянул руку:

– Дай письмо.

Октавия сунула письмо под муслиновое платье густого зеленого цвета и заулыбалась.

– Скажи «пожалуйста».

В ответ на провокацию губы поползли в стороны, но он заставил себя нахмуриться:

– Не сбивай меня с толку, – и щелкнул пальцами протянутой руки.

– Что хочу, то и делаю. – Октавия ядовито усмехнулась и отвернулась.

– Почему ты ведешь себя так только со мной? – О черт! Она замерла, потом, расправив плечи, посмотрела ему в глаза:

– О чем ты?

Он заставил ее встряхнуться. Может, в этом и состоял его замысел, вот только исполнение было топорным.

– Почему ты легко уступаешь другим, а со мной сражаешься из-за каждой мелочи?

Ее брови цвета янтаря нахмурились.

– Неправда!

– Правда! – Не похоже, что Норт нашел ее больное место. Двенадцать лет прошло, а в их поведении ничего не изменилось. Она всегда действует так, как от нее ждут другие, а посмотреть на это проклятое письмо не дает. Она даже уступила Спинтону. Уступила безо всякой борьбы.

Октавия сложила руки, еще сильнее подчеркнув нежные округлости грудей.

– Наверное, потому, что знаю – ты уступишь. Ты всегда давал мне возможность одержать верх над собой.

– Не всегда.

– Всегда, когда это касалось чего-то важного.

Она имеет в виду ту ночь? Тогда Норт легко сдался прикосновениям ее трепещущих пальцев, которые умоляли, просили, убеждали. Но если бы ему самому не захотелось уступить, у Октавии ничего бы не получилось. Она должна это понимать. Он позволил ей одолеть себя.

Октавия протянула ему письмо:

– Мне кажется, что ты впервые одерживаешь победу.

– Не впервые, – не удержался он.

Она смотрела на него. Только легкая дрожь бумаги в ее руке говорила о том, что Октавии понятно, о чем он говорит. Норт взял у нее письмо, сопротивляясь собственному желанию сжать ее пальцы и не выпускать из своих рук.

– Нам нужно поговорить о той ночи. – Голос у нее стал низким и каким-то неопределенным.

Он покачал головой:

– Не сейчас, Ви. Твой жених или еще не жених может войти в любую минуту.

Октавия не знала, как он оценивал ее отношения со Спинтоном.

– Ты жалеешь о том, что случилось?

Разве он не сказал ей, что они все обсудят в другое время?

– Нет, – вздохнул Норт. И нерешительно добавил:

– А ты?

– Нет.

– Тогда поговорим потом. – Он оборвал ее и грубо сломал печать на письме. Красный воск с оттиском в виде розы. Ничего особенного. Он знал по крайней мере трех аббатис и одну владелицу опиумного притона, у которых были такие же печати.

«Он недостоин вас. Вам нужен Я».

Настырный и, возможно, не вполне нормальный.

– На твоем месте я предупредил бы Спинтона, чтобы он был настороже, – заметил Норт, возвращая письмо Октавии.

Она мельком просмотрела листок и округлила глаза.

– О Господи!

– Обрати внимание на прекрасный почерк. Это только подтверждает мои подозрения, что наш автор из благородных и наверняка из тех, кто знает о твоих отношениях со Спинтоном.

Она ответила ему прямым взглядом.

– В обществе всем известно о моих отношениях со Спинтоном.

Норт смотрел на нее, пока до Октавии не дошел смысл его слов. Когда дошел, Октавия, расстроенно застонав, опустилась на софу.

– Это же может быть кто угодно. Любой из светского общества.

– Любой мужчина из светского общества, – уточнил Норт. Ему хотелось успокоить Октавию, но сесть рядом с ней он не мог из-за Спинтона. Вдруг графу придет в голову объявиться именно в этот момент. – Я найду его, Ви. – Если Норт не сумел уберечь Черную Салли от рук хорошо известного убийцы, как тогда он защитит Октавию от загадочного незнакомца?

Не важно. Норт защитит ее или умрет. Она присмирела, но встревожилась.

– Я не хочу, чтобы пострадал Спинтон.

До графа Норту нет никакого дела. Нет, есть. Они со Спинтоном – люди разного сорта. Норт знал, как защитить себя, что предпринять в случае нападения. Спинтон не знал. Нужно, чтобы кто-нибудь из слуг все время сопровождал графа.

– Мне не хочется, чтобы пострадал и ты, – добавила Октавия.

– У нас кого-нибудь ранили? – Это был Спинтон. Во всем голубом, благоухающий мылом – просто образец джентльмена. Он вписывался в малую гостиную и элегантностью, и цветом костюма. Слава Богу, граф опоздал, иначе пришлось бы что-нибудь придумывать насчет беспокойства Октавии и по поводу Норта.

– Не стоит беспокоиться, милорд. – Норт повернулся и глянул на невысокого Спинтона сверху вниз. – Мы с леди Октавией только что обсуждали, как на время расследования обеспечить вашу безопасность.

У Спинтона на лице появилось выражение признательности и удовольствия. Он с такой благодарностью посмотрел на Октавию, что Норту даже стало жалко его. Какие бы чувства Октавия ни испытывала к Спинтону, графу все равно хотелось большего. Норт не мог осуждать его за это. Когда-то и ему хотелось того же самого.

– Вечером мы встретимся с вами на балу у лорда и леди Хавершем, – начал он инструктировать графа, все еще пребывавшего в состоянии благодушия. – И тогда вы представите меня леди Октавии.