>Введите логин

– HALCION

>введите пароль

– 123321

>для продолжения работы необходимо ввести новый пароль и логин. Введите новый логин:

– Postum

>введите новый пароль

– ******

>повторите пароль

– ******

>Пользователь «Postum» добавлен в систему.

ПОЗДРАМЛЯКЛЯ!

А ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО У ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА ПОД НОСОМ ШИШКА?

ИСКРЕННЕ ВАША,

БАСЯ ДАННЫХ.

Шутники тут сисадмины.

>search введите ключевые слова

– Силург столица владение

На такой бесхитростный запрос компьютер прислал бесхитростный ответ. Примерно двенадцать миллионов ссылок. Тоже мне, goolge выискался. Умный. Постепенно сужая поиск, подбирая осмысленные ключи, удалось из всего этого мусора получить внятное количество линков. Из них один совсем осмысленный:

«Силург, планета столицы конфедерации. Входит в состав Демократической монархии. Фактически под контролем клана Ирдани. Глава клана, сосредоточив в своих руках все технические средства столицы, контролирует полностью энергопотоки конфедерации и является ее законным правителем. Согласно „Хартии девяти“ трон передается внутри клана Ирдани и только внутри клана. Приход к неограниченной власти был спровоцирован падением дома Маз’Араини. Крах Маз’Араини был предопределен безвременной кончиной действующего императора. Смерти императора предшествовало самоубийство единственной наследницы, дочери императора Хельги Сергиус Маз’Араини. Наступивший затем хаос гражданской войны был подавлен силами народного ополчения во главе с Исидором Ирдани, ставшим впоследствии председателем переходного правительства. Затем был избран президентом, затем, подавляющим большинством собранного им парламента, возвышен до статуса короля Демократической монархии. Под его руководством была восстановлена экономика, права человека, социальные защиты. Являясь лендлордом столичных земель, согласно принятой при нем конституции, начал разработки полезных ископаемых. Найденные при разработках залежи торча, уникального неорганического наркотика, не вызывающего дегенерации мозга, были официально законсервированы».

Во как. Что такое торч, я слыхал. Судя по отчетам, которые я сам готовил, оборот этой дури составлял, в денежном эквиваленте, заметную часть ресурсов конфедерации. Неплохо устроился пан Ирдани. Понюшка торча, около двух миллиграмм, стоила много. Очень много. Распечатку, сложив, я запихал в карман брюк. Завтра покажу Вере. Будет повод встретиться. Хотя зачем мне повод? Мы что, ссорились? И вообще, почему меня так волнует Вера?

Встретиться с Верой оказалось проще, чем я ожидал. Она сидела напротив моей двери. Просто подложив какой-то пакет, чтобы не пачкаться.

– Привет, ты долго сегодня на работе сидел.

– Я не знал, что ты придешь. Сам хотел к тебе сегодня зайти, — я протянул ей руку, чтобы помочь встать. — Заходи, кофе выпьем.

– Ты почему вчера ушел? Там весело было. Ты обиделся?

– Да нет, не обиделся. Просто мне было не очень интересно. Наверное, устал на работе. Да и тебе было не до меня, — зачем я об этом? Ведь очевидно же, почему я ушел. И Вера здесь именно поэтому…

– Конечно, обиделся. Лар мой старинный товарищ. Мы давно не виделись. Ты вечно такой, — Вера собралась обидеться в свою очередь.

– Ладно, извини, я, конечно, виноват, — ну вот. Всегда так женщины. Вместо того чтобы извиниться, сами заставляют другого.

– Кстати, я узнал то, что тебя интересовало! Лендлордом столичных земель после распада империи Маз’Араини стал Ирдани.

– Меня это интересовало? А, да, это про Хельгу. Да нет, я особенно не интересовалась. Просто хотелось узнать, кто получил наибольшую выгоду оттого, что ты нырять умел.

– В каком смысле выгоду? Ведь войны не произошло! Не было трех миллиардов жертв. Никто не стал выжигать планеты с высоких орбит. Так, мелкие местные волнения, — меня почему-то удивила логика Веры.

– Ты знаешь, меня все время мучает вопрос, а насколько верны наши расчеты? Ведь никто ещё не пытался проследить до конца негативное развитие после точки разветвления? Мы умные, смелые, высокоответственные, всегда даем толчок в нужную сторону. А кто определит, что мы правы? Где гарантия, что Хельга бы не взяла все в свои руки и не вывела бы конфедерацию из пике? Вон она как с собой. А ведь много других случаев, когда вообще непонятно, что мы меняли, — очевидно Веру давно мучили эти мысли.

– Но подожди! Ведь не зря физический канал открывается в точке бифуркации. Ведь это-то уже проверено сто раз! Информацию мы можем сгребать откуда угодно, когда угодно и сколько угодно. Неужели метод анализа столь некорректен? — я пытался защитить, если не Службу, то хотя бы свою уверенность в правоте.

– Не забудь о постоянных каналах. По одному из них тебя тягали туда-сюда. Для выполнения заданий. А потом обратно. Откуда эти каналы? Ладно, не будем об этом. Это я так, сопли распустила. Мне тебя жалко, — неожиданно закончила Вера.

– Ну, меня-то зачем жалеть? — удивился я.

– Потом, может быть, узнаешь. Ты кофе варишь?

Кофе я варил. Потом мы его пили и болтали уже просто ни о чем. Потом долго рассматривали редкий альбом Босха и пили сладкий ликер.

– Странно, почему если волосы вьются, то каждый повторяет изгиб каждого? — я держал ладонь Веры в своих и смотрел на её длинные волосы.

– Не знаю. Ты уже это спрашивал. Раньше, — Вера освободила ладонь. И вдруг, непоследовательно, прижалась щекой.

– Вспомни. Пожалуйста, вспомни, — еле слышно прошептала она мне в ухо. Хотя скорее всего, это просто было дыхание.

– Ну, как работается? — бодро поинтересовался Карански, войдя утром в мой кабинет. Вернее, мой и Кондратьева. — Что нащипал?

– Вы знаете, ничего внятного. Я ведь не шибко какой крупный бухгалтер. Так, собираю все в одну кучу и наверх — аналитикам.

– Да, там разберутся. А ты ковыряй! Это только начало. Тут нужен новый для тебя опыт. Но в работе мы должны быть точны. Вот, Брика потеряли. Ты же его знал? — как бы невзначай спросил Карански.

– Нет, не знал. Может и виделись в коридорах, — это уже была явная проверка. Стамин Брика знал, конечно. Но не я, Фарбер.

– Да, конечно, он был совсем на других ролях здесь. Ну давай, заходи, если что. Кстати! Через месяц гонки. Ты как — ещё не разучился?

Не прощаясь, Карански ушел. С Кондратьевым он не пересекся даже взглядом.

Это упоминание о Брике меня встревожило не сильно. Конечно, мое появление здесь вызвало у руководства массу вопросов. Но у меня не меньше, и буду я их раскручивать осторожно. Что-то мне подсказывало, что надо очень осторожно.

Осторожно — неосторожно, но все мои попытки найти в базе хоть какие-то данные относительно Брика, Бартези, бифуркации в период, когда я занимался с Максимом, ни к чему не привели. То ли уж сильно засекречено, то ли…

Воскресение. Вера ждала меня у оранжереи леса средней полосы. Уже в коридоре, у входа в лес тут и там была разбросана пожелтевшая хвоя. Натаскали ногами. Лес был пропитан грибным духом. Судя по всему, тут поддерживался вечный август. Даже ежа видели. Набродившись, мы присели на громадной поваленной сосне. Важный от собственной значимости муравей усердно волок какую-то лушпайку по пню. Я положил перед ним соломинку и муравей, как ни чем не бывало, пополз по ней.

– Смешно, — сказала Вера, наблюдая мои манипуляции, — он уверен, что знает куда идет и что делает. А на самом деле — это уже не его путь, а твоя соломинка.

– А ему безразлично. У него думалка не рассчитана на такие мысли. Тут главное, среднестатистическая необходимость движения в нужном направлении. Нам сверху это видно.