– Рад за вас, живите своим умом, не позволяйте другим вмешиваться в ваши отношения. Томка, поверь, думать своей головой намного удобней.

Тамара прижалась к отцу, ощутив на душе необычайную легкость.

Закрытая карета, запряженная двумя лошадьми, остановилась у подъезда. Снующая туда-сюда детвора, моментально забыв об играх, сбилась стайкой и, раскрыв рты, с неподдельным интересом смотрела, как из кареты вышел высокий парень в черном костюме с букетом шикарных лилий.

Ребятня помладше с радостными криками «Ëîшадки! Лошадки!» подбежала ближе, а те, кто был постарше, продолжали стоять в стороне, наблюдая за происходящим.

Как только Филипп скрылся в подъезде, три старушки, греющие косточки на лавочке, затрещали:

– Батюшки-светы, карета!

– Это к кому ж пожаловали?

– Парень-то видный.

– Небось к Вальке, у нее все кавалеры с причудами. Ой, а лошади-то какие упитанные.

– Да не к Вальке он, к Зойке из сто тринадцатой.

– Не-е-е… Зойкиного хахаля я видала, он росточком пониже будет и лицом чуть пострашней. Мож, к Маринке?

– Так Маринка замуж недавно вышла, у нее муж как боров, в дверной проем еле-еле пролазит.

Бабульки продолжали перечислять всех жильцов женского пола, к которым в принципе мог приехать красивый парень в карете, а Филипп тем временем звонил в квартиру Тамары.

Увидев его на пороге, Тома быстро обернулась.

– Фил?!

Парень протянул букет.

– Томка, ни о чем меня не спрашивай. Собирайся и спускайся вниз.

Тамара окинула взглядом костюм Филиппа, кивнула, сунула ноги в туфли, взяла сумочку и вышла из квартиры.

В лифте Фил загадочно улыбался и хранил партизанское молчание.

Из подъезда они вышли, держась за руки.

Старушенции заголосили: – К Тамарке.

– А я сразу сказала – к ней.

– Здравствуй, Томочка.

– Здрасте, – машинально пискнула девушка, глядя на карету.

Фил открыл дверцу и, улыбаясь в тридцать два зуба, галантно поклонился.

– Прошу вас, Ваше Величество.

– Фил, что это?

– Карета, лошади и кучер.

– Господи, откуда ты их достал? – Тома растерянно смотрела на Филиппа, слыша за спиной голоса старушек.

– И куда они в карете попрутся?

– А лошади все-таки жирные. Перекормили.

Усадив Тамару на сиденье, Филипп пояснил:

– Сейчас мы поедем в парк, там тебя ожидает очередной сюрприз.

– Еще один? Фил, что происходит, зачем ты так потратился? До парка я могла бы пройтись и пешочком.

– Нет, сегодня необычный день, значит, все, что с нами произойдет, тоже должно быть необычным.

Они ехали в карете, прижавшись друг к другу, и молчали. Но молчание не угнетало, наоборот, оно оказалось как нельзя кстати.

Прогулка по парку в карете, запряженной лошадьми, произвела на Тому неизгладимое впечатление. Она и представить себе не могла, что получит столько положительных эмоций.

В какой-то момент Филипп достал из кармана коробочку, протянул ее Томе и попросил открыть.

– Это кольцо? – спросила она, заранее зная ответ.

– Кольца, – с придыханием прошептал парень.

На бархатной поверхности покоились два тоненьких золотых колечка.

– А почему их два?

– А ты еще не поняла? Томка, я делаю тебе предложение. Выходи за меня замуж.

Девушка охнула и откинулась на спинку сиденья.

– Фил…

– Что-то не так?

– Признаться честно, такого сюрприза я не ожидала.

– Но он тебе понравился?

– Бесспорно.

– И твой ответ?

Тома на мгновение зажмурилась, а потом с волнением в голосе проговорила:

– Согласна. Я согласна стать твоей женой.

Филипп прильнул губами к губам Тамары.

– Час дня, – сказал он, косясь на часы. – В загсе нам надо быть ровно в два. Еще есть время.

– Необязательно подавать заявление именно сегодня.

Парень усмехнулся.

– А кто говорит о заявлении? Сегодня мы с тобой официально станем мужем и женой.

Тома опешила.

– Повтори, что ты сказал?

– Повторяю, через шестьдесят минут мы распишемся.

– Ты меня разыгрываешь?

– Нисколько. Я понимаю, ты представляла нашу свадьбу несколько иначе. Свадебное платье, десятки гостей, белый лимузин и прочие необходимые атрибуты, но… Обстоятельства складываются таким образом, что тянуть нельзя. Я боюсь тебя потерять. Твоя мать не успокоится, пока не разлучит нас, надо поставить точку. И мы ее поставим. Сегодня, через час.

Тома судорожно моргала, не зная, как ей реагировать на заявления Филиппа. Да, она согласна стать его женой, у нее не было ни малейших сомнений по поводу того, что Фил ее вторая половинка. Но она и представить не могла, что события будут развиваться столь стремительно.

– Тебе не по душе моя идея? – огорчился Филипп.

– Все очень неожиданно и неправдоподобно. Нас никто не распишет, в загсах существуют правила.

– Правила на то и существуют, чтобы время от времени их нарушать. Я обо всем договорился, утряс все нюансы, – Филипп засмеялся. – Смел все преграды.

– И как тебе это удалось?

– Проще пареной репы. Заведующая загсом по совместительству является хорошей приятельницей моей матери. Она меня выслушала, вошла в положение и согласилась пойти нам навстречу. Кстати, паспорт у тебя с собой?

– С собой, – ответила девушка, находясь в прострации.

– Кольца есть, паспорта тоже, более того, мы избавлены от всякой предсвадебной суеты, хлопот и ожидания.

Тамара сжала в руке коробочку с кольцами.

– А ты, оказывается, мастер конспирации. Филипп притянул Тому к себе.

– С этого дня наша жизнь резко изменится.

– В лучшую сторону, – прошептала Тамара.

– Не сомневайся.

Четверть часа спустя Тамара спохватилась.

– Фил, я не смогу пойти в загс в таком виде. Меня примут за идиотку.

– Ты выглядишь отлично.

– Нет, у меня ужасные ногти, я без прически, да и одежда не совсем подходящая.

– Узнаю прежнюю Тамару, – с укором произнес парень. – Томка, наплюй на внешний вид, не это главное.

– Сам-то ты вырядился с иголочки, рядом с тобой я буду похожа на замухрышку.

– Предлагаешь отменить торжество?

– Может, перенесем его на какой-нибудь другой день, а? Ну, скажем, на понедельник. Я успею сделать прическу, присмотреть в магазине наряд и обувь, а потом…

– Нет, – Филипп отстранился. – Расписаться мы должны сегодня.

– Почему именно сегодня? Ты выбрал день и даже не соизволил посоветоваться со мной. А если бы меня не оказалось дома, где бы ты меня разыскивал?

– Если бы да кабы, – огрызнулся Фил. – Ты была дома, а теперь ты сидишь в карете, держа в руках наши кольца. Любая другая на твоем месте не стала бы раздувать бурю в стакане из-за того, что не успела сделать из себя куклу.

– Другая?! Ах вот как ты заговорил? Тогда зачем ты сделал предложение мне, если у тебя есть другая?

– У меня никого нет. Никого, кроме тебя.

– Вам, мужчинам, не понять, что для женщины, вступающей в брак, внешность имеет первостепенное значение. Явиться на собственную свадьбу в джинсах и блузке – это смерти подобно.

– Не у всех есть деньги на дорогостоящие платья.

– А кто говорит о дорогостоящем платье?

Филипп психанул.

– Знаешь что, если не хочешь выходить за меня, то скажи об этом прямым текстом. И не надо прикрываться отсутствием платья и не накрашенными ногтями. Придумай более подходящий повод. Например, напомни мне, что я бедный продавец-консультант, а ты жаждешь заполучить в мужья сказочно богатого принца.

– Замолчи! Не уподобляйся моей матери. Тебе известно, твое материальное положение меня интересует меньше всего.

– Тогда, черт возьми, кончай нести ахинею.

– Не ори на меня!

– Ты сама орешь!

– Пусть остановят эту тарантайку, я ухожу.

Филипп несколько раз постучал в стену. Карета остановилась.

– Ну и скатертью дорога, – в сердцах бросил он. – Беги к своей матери, уж она в отличие от меня желает тебе неземного счастья. Она твой друг, а я враг, она хочет видеть тебя счастливой, а я несчастной. Иди-иди.