— Во что ты уставился с таким вниманием, что и свечи не горят?

— Уставился от удивления, это же мои телефоны и адрес, но записанные чужой рукой. Кому они понадобились?

— Если ты их кому-то предложил, то они тому же лицу и понадобились. Что здесь странного? — забрала она записку, сложила ее и спрятала в нагрудный карман платья.

— Если я правильно понял, то ты писала Антонии, в Даугавпилс?

— Тебя это так занимает?

— Прости, мать. Но свои координаты я давал не кой беженке в доме Антонии. Два, три года тому назад? Не помню.

— Будем пить кофе, зажги свечи.

— Да-да.

Мать распаковала коробочку, поохала насчет сладостей, и они сели пить кофе. После паузы собачья привычка «взять след» возобладала почти бессознательно.

— Не помню, как звали эту беженку, но она искала меня?

— Нет, ее друзья тебя спрашивали. Она им и переписала твои координаты.

— И надо было помочь? Я не прочитал записку до конца, — на уровне шестилетнего соврал он.

— Мать приняла эту ложь.

— Это было давно, месяца два назад. Антония послала двух ее подружек к одной знахарке, одна из девиц страдала бесплодием, — самозабвенно лгала мать, стараясь отвести удар от неизвестных ей даже по имени и виду Кириллыча и Соломатина.

Но Альферад след взял. Он прекрасно знал, как мать спасала людей Коминтерна. Выучка выдавать была заложена в нем с молодости. То, что мать плела насчет бесплодия, было враньем. Знахарок и в Риге, и в окрестностях полно. Необязательно ради них мчаться ближе к партизанам. Эти игры ему знакомы были преотлично. Опыт, практика, точность на его стороне. Он не спешил, не хотел подозрений со стороны матери. Полчаса здесь ничего не решали. «Мужик, встреченный мужик. Если он принес записку, значит, все дело происходило вчера, сегодня; или состоится на днях. Если раньше, то так и так опоздали, но эту чертову куклу Ольгу надо брать».

Закончив спокойно кофепитие, Зарс ринулся к Пуриньшу.

— Ты уверен, что знакомые Ольги двинулись к Адели в Пасиенскую волость? — спросил тот с кислым видом Зарса на кухне, куда вышел от гостей, певших что-то веселое в рождественский вечер. — вообще, какого черта все события происходят у тебя вечерами, тем более праздничными?

— Не у меня происходят, у них случаются, а я только докладываю вам, ваша светлость, а вы изволите быть недовольными.

— Заткнись, Альфред, — дружески хлопнул его по плечу Пуриньш. — Ладно, едем в отдел. Магда! — позвал он жену. — Надо отлучиться на часок.

— Александр, это нехорошо, — грудным голосом произнесла Магда, — а гости?

— Развлекай, — и вместе с Зарсом они бросились к остановившимися неподалеку саням извозчика.

Переговорив с Тейдеманисом, у которого тоже были гости, Пуриньш пришел к однозначному выводу перекрыть дорожные подъезды к Пасиене, устроить засады в больнице, где работала Адель, и около деревни, где она жила. Дали соответствующие телефонограммы. Немедленно связались с Даугавпилсом, отдали приказ о задержании и допросе через три дня по особому сигналу Антонии.

Заре по приказу Пуриньша в тот же вечер выехал в Даугавпилс для встречи с Антонией, у которой следовало выведать, кто у нее был, с какой целью, куда двинулись визитеры.

Утром двадцать шестого, выйдя из местного поезда Резенек-Зилупе, Кириллыч и Соломатин бодро зашагали по направлению к волостному центру Пасиене, ожидая, что вот-вот кто-нибудь подхватит их на машину или повозку. Услышав, а затем и увидев нагоняющую их машину, они слегка отступили за деревья на дороге в ожидании небольшого грузовика. К своему ужасу они рассмотрели, что машина набита полицейскими. Те их тоже увидели и поняли, что это люди, на розыск и задержание которых они были направлены. Полицейские скатились с машины и стали охватывать незнакомцев с флангов.

Предложили им сдаться. В ответ раздались одиночные пистолетные выстрелы. Двух полицейских Соломатин все же уложил. Кириллыч стрелял плохо. Единственное, что он сделал полезного в эти скоротечные минуты боя, так это вытащил из наплечного мешка банку и забросил ее в дупло дерева. В банке были сведения, собранные в свое время Дьяконовым о тех, кто снюхался с фирмой Вагнера, поступил в РОА, бежал из лагеря и погиб в нем, приняв мученическую смерть. Кириллыча и Соломатина в этой последней графе списка не было… Не дошли до партизанской бригады и также и те сведения, которые так тщательно собирала группа Ольги…

Еще днем позже, окончательно поправившись, Рагозин разделался с Семеном Смушкиным. Видя, как подпольщики ухаживают за ним, Рагозин понял, что кроме голословного обвинения у Семена за душой ничего не было. Посоветовавшись с начальством, он получил приказ покончить со Смушкиным, а то мало ли что у того может появиться завтра. Он задушил Семена прямо на конспиративной квартире подпольщиков по улице Стабу 102. Рагозин использовал аналогичную версию: с гестапо связан Смушкин, который хотел, убив Рагозина, нарушить связи подпольщиков с партизанами. Гудловский и Чувиков это подтвердили.

Вот так печально для подпольщиков закончился 1943 год, и еще более ужасающе начался 1944 год, оказавшийся последним в их жизни…

Имант Судмалис — личность легендарная. Вплоть до последнего времени нашим детям и внукам о нем рассказывали начиная со второго или третьего класса, и на примере его жизни они узнавали, из кого же вырастают герои. И это прекрасно.

Сразу оговорюсь. Сейчас некоторые люди, считающие себя экспертами по истории Латвии периода войны, стараются опровергнуть правильность избранного Судмалисом пути и методы его деятельности, в частности организацию им взрыва на Домской площади. Этот взрыв маломощной мины оказался настолько сильным, что это от него, видимо, забило уши наших провинциальных критиков вплоть до сегодняшнего дня. К великому сожалению, они поэтому толком не слышали о движении Сопротивления в Европе. А жаль! Так или иначе, но история складывается из фактов. И они вот здесь. Вам же их оценивать. Да… но… — скажут наши провинциалы…

Было бы гораздо справедливее, если бы звание Героя Советского Союза он получил не посмертно, в 1957 году, если бы он остался живым с этим званием, а не превратился в легенду в возрасте двадцати восьми лет. Тем не менее звание Героя он заслужил своими прижизненными делами, а мученическая смерть лишь высветила его мужество. Нельзя было не войти в бесконечную шеренгу героев Великой Отечественной войны такому искусному организатору подпольной работы, как Имант Судмалис, но, честное слово, он не заслужил такого дилетантского, поверхностного, недобросовестного отношения к своей последней засылке в Ригу, превратившейся в прямое восхождение на эшафот.

Очевидно, не дело разбирать сейчас в документальной, но все же повести действия каждого из Должностных лиц, причастных к командировке Судмалиса в Ригу, оказавшейся трагически последней: и полной документальной основы не сохранилось, и многих авторов этой операции уже нет в живых. Однако нельзя ограничиться скороговоркой и не раскрыть грустные страницы партизанской борьбы. Как ни прискорбно, но лихо задуманная и проведенная Панцингером операция по выводу из партизанской зоны именно Иманта Судмалиса, за которым многоликая свора гестаповцев охотилась около полугода, завершилась его поимкой в Риге.

Нельзя не привести, хотя бы в конспективном виде, основных вех боевого пути Судмалиса. Революционная подпольная борьба в буржуазной Латвии, два ареста и тюремные заключения — с 1933 по 1936 год и с января по июнь 1940 года. Участие в обороне Лиепаи, с 25 июля 1941 года подполье в Риге и создание группы единомышленников, поездка в Лиепаю с целью формирования подполья там, что оказалось невозможным. С мая 1942 года борьба в составе белорусского партизанского отряда Захарова в Освее. В июле 1942 года вызов в Москву. С ноября того же года в латышском партизанском спецотряде Самсона. В июле 1943 года направлен в Ригу для объединения антифашистских подпольных организаций. В течение полугода он создал разветвленную сеть подпольных организаций и групп, проведших дерзкие акции по распространению антифашистской литературы, взрывам вражеских объектов, диверсиям на транспорте.