Слушая обеспокоенные разговоры, Пуриньш молчал. Он-то знал об активности резидентур советской разведки в Эстонии и Латвии. Эстонцы уже мучались в поисках решения проблемы с русскими требованиями о создании на Балтике военно-морских баз. За этим следовало ожидать и вымогательства Вентспилса или Лиепаи, мало ли чего? «Чем мы хуже, — думал Пуриньш, — зачем вообще лезть в Эстонию и Латвию, если между Советами и Германией существует пакт о ненападении?» Ответить на этот вопрос он не мог. Ясно было одно — мирные времена в Балтии кончаются.

…Пуриньш легко вычислил Эриса по его типичной восточной внешности: среди собравшихся был только один человек с массивным носом на обрюзгшем лице, черными пронзительными глазами, полуседыми волосами. Короткногий здоровяк стоял рядом с пышной блондинкой и рассказывал что-то, усердно жестикулируя маленькими ручками. Лерх незаметно кивнул Пуриньшу, они подошли к парочке, и Лерх представил всех друг другу.

— Я о вас слышал, — сказал Пуриньш турку и при этом сделал чуть удивленный вид.

— Наверное, не только слышали, но и видели, ведь у меня в кафе бывает вся Рига.

— Ни разу почему-то у вас не был.

— Наверное потому, что не любите восточные сладости, — вступила в разговор блондинка, которую Лерх назвал Магдой.

— Вероятно, — согласился Пуриньш, — от восточных сладостей полнеют.

— Вам это пока не грозит, — заметил Эрис, — у вас отличная спортивная фигура.

— Благодарю, — наклонил голову Пуриньш и спросил: — Я вспомнил вас по сыну. Нурмухамед Эрис со строительного факультета, это ваш сын?

— Да, — осклабился турок, — младший.

— Я его тоже знаю, — заметила Магда, — он учится с вашим братом Оскаром, не так ли?

— Да-да, — в некоторой растерянности произнес Пуриньш, подумав, до чего же Рига маленький город, все друг друга знают, и что изо всей его маскировки получится балаган, если он будет играть, как предположил вначале, сотрудника телеграфного агентства. Пуриньш ловко перевел разговор на скачки.

— Вы, насколько я знаю, владелец нескольких прекрасных лошадей? — обратился он к Эрису.

— О да, всего двух, а третью на днях получил из Стамбула. Если вы увлекаетесь, то приглашаю через неделю на ипподром, после акклиматизации это будет первая проба сил нового приобретения. Посмотрите. И вас, мадмуазель, — любезно обратился он к Магде и отошел хозяину дома.

Пуриньш остался с Магдой, которая ему явно пришлась по вкусу.

— Пойдете? — спросил он.

— А почему бы и нет? Люблю скачки. Составите компанию?

— Разумеется. Откуда же, позвольте спросить, вы знаете моего брата Оскара?

— В салоне, где я служу, много чего знают. Например, я знаю, что вы сыщик и, говорят, хороший.

— Вот так прямо и говорят?

— А что? — сделала наивное лицо Магда.

— Мой братик болтает? — скрывая раздражение за улыбкой, спросил Пуриньш.

— Не сердитесь, не он. Ваш брат очень мужественен, он боксер, но он не в моем вкусе. Вы на него совершенно не похожи, — тараторила Магда. — Если вы не против, то возьмите с собой Оскара на ипподром, а я приглашу свою подругу, ей ваш брат очень импонирует. Хорошо?

Еще некоторое время они продолжали оживленно говорить, пока другие гости не развели их в разные стороны. В конце вечера вышло так, что Пуриньш не без умысла покидал дом одновременно с Эрисом и Магдой, причем дочь хозяина Расма и ее муж шутливо приказали Пуриньшу доставить домой их одинокую подругу. Эрис предложил их довезти, и они доехали на «мерседесе» турка до замка президента, где вышли и от набережной Даугавы пошли пешком, благо Магда жила неподалеку, в старом городе.

— Детектив — это так замечательно, — ворковала Магда, — я раньше встречала только полицейских. Знаете, иногда заходят к нам в салон, кто по делу — навести справки, кто с просьбой проконсультировать по части косметики. Но вот из политической полиции я впервые встречаю. Вы, значит, политическими занимаетесь?

«Час от часу не легче, — непроизвольно замотал головой Пуриньш, — сейчас скажет в каком отделе я работаю, а потом начнет перечислять моих агентов. Ну, братец Оскар, достукаешься ты у меня!» Вслух же он поддержал болтовню спутницы.

— Вам нравятся детективы? Детективом хорошо быть, если владеешь частным бюро, как в Англии. Тогда сам себе хозяин, имеешь приличный доход. Это при условии, если у тебя голова работает и ты можешь раскрыть преступление. А так, — протянул он, — я прежде всего служащий, и этим все сказано.

— Не скажите, не скажите, — гнула свою линию Магда, — все время иметь дело с загадочным, таинственным — это так увлекает. Возьмите Шерлока Холмса, Пуаро, Пинкертона. Я с таким интересом слежу за их поисками преступников.

— Во-первых, первые двое — это литературные герои, они выдуманы. Но вы правы в одном. Следить за ходом их мысли интересно. Это возбуждает. Пинкертон же — это американский полицейский, очень талантливый сыщик. В книжках о нем много нафантазировано, преувеличено. Надо быть очень проницательным и ловким, чтобы самостоятельно раскручивать загадочные истории, — подлаживаясь под стиль Магды, заключил Пуриньш.

— Я уверена, что вы пробьетесь, в вас есть честолюбивые нотки, — вдруг заявили она ободряющим тоном.

— Откуда это вы взяли?

— Но ведь мы уже знакомы часа два, — засмеялась Магда.

— Три с половиной, — уточнил Пуриньш.

С детективной темы они переключились на косметику, затем на лошадей. Пуриньш пригласил Магду пообедать, и они договорились встретиться через пару дней.

Когда Магда поднялась к себе в квартиру, мать уже спала, но в передней раздавался негромкий звонок телефона, накрытого предусмотрительно футляром для чайника. Подняв трубку, она услышала голос Эриса, с его характерным акцентом.

— Вы только что вернулись?

— Я гуляла с кавалером, а не ехала на авто, как некоторые, — неприветливо ответила она.

— Ну не сердитесь, дорогая. Я просто размышляю, вы же видели, что на вечеринке его интересовали лишь я и вы, не так ли? К чему бы это?

— То, что я его заинтересовала, это ясно, — разглядывая себя в зеркало, ответила Магда. — А вы? Не уверена. Увидим на ипподроме.

— В двух словах, дорогая, что он из себя представляет? А то я не буду спокойно спать.

— Сидит на зарплате в своем упр… извините, вы знаете где, и в глубине души мечтает быть богатым и независимым. Проницателен. Хорошо, что вы успели шепнуть о нем на вечеринке до того, как он подошел. А теперь я хочу спать. Адью! — и, не дослушав пожелания спокойной ночи от собеседника, Магда положила трубку.

После обеда с Пуриньшем Магда сообщила Эрису, что «мой детектив», как она теперь стала называть его в узком кругу, проявляет интерес к турецкому консулу, спрашивал, как часто тот бывает на своей родине. Эрис в ответ неопределенно хмыкал и спокойно ожидал очередного хода со стороны нового знакомого. Разговор не заставил себя ждать. В день последних осенних скачек Пуриньш напросился к Эрису в гости и вечером навестил его. Турок жил неподалеку от своего кафе, в доме наискось от консерватории, на другой стороне улицы. В нем он владел несколькими квартирами. Они расположились в уютном кабинете хозяина, где к удивлению Пуриньша было много книг на различных европейских языках. Задернув плотные портьеры на окнах, Эрис включил неброский свет и пояснил:

— Все хорошо, но не переношу лязга трамваев и всегда удивляюсь, как здание консерватории в Риге находится на улице, где ходят трамваи. В странах Европы не встречал такого соседства. Музыка противопоказана трамваю.

«Тоже мне меценат! Мне бы твои заботы. Живешь в доме с трамвайным эхом потому, что выгодно. Рядом твое же заведение с тысячным оборотом. Было бы выгодней, лошадник, так жил бы ты либо здесь в особняке, либо в Турции или Швейцарии, наконец», — подумал Пуриньш и решил больше не тянуть с деловой частью разговора.

— У меня к вам серьезное дело, господин Зарс, — начал он.

— Я весь внимание, дорогой господин Пуриньш.

— Мое ведомство, надеюсь, вы в курсе какое, долгие годы знает вас как блестящего коммерсанта, — на последнем слове Пуриньш сделал ударение, на что Эрис обратил внимание, — достойно представляющего интересы далекой восточной страны. Мне поручено войти с вами в деловой контакт — нам нужны бланки нескольких турецких паспортов, скажем, четырех, — Пуриньш перевел дух. Иностранные паспорта ему пришлось выпрашивать впервые в жизни.