— Джилли со своими скачет сюда! — закричал кто-то.

Отлично, подумал Элбрайн, поддержка нам не помешает. К тому же, похоже, с передовой группой гоблинов покончено.

— Поторопись, Эвелин, — повторил Элбрайн.

Кентавр поскакал следом за Джилл и ее отрядом, но по дороге остановился, увидев, что Бурундук вытаскивает свои кинжальчики из мертвого гоблина, но при этом лицо его залито слезами.

— Крис! — причитал траппер. — Ох, Крис!

Проследив за его взглядом, кентавр увидел двух мертвых гоблинов и лежащего между ними лысого траппера.

— Он погиб! — продолжал всхлипывать Бурундук.

— А где же ваш третий? — спросил кентавр. — Такой… крупный?

— Паулсон побежал вперед. Сказал, раз такое дело, ни одному поври, ни одному гоблину и великану не уйти.

— Садись ко мне на спину, человек, да побыстрее! — приказал кентавр.

Бурундук, естественно, тут же взгромоздился на него, и они понеслись. Кентавр затянул боевую песню, слезы Бурундука высохли, и в сердце заклокотала ярость.

Эвелин припал к земле позади дерева, всего в футах десяти от катапульты. На беду, в схватку ввязались лишь двое великанов, а третий остался на месте в окружении множества вооруженных арбалетами поври.

Необходимо было поближе подобраться к катапульте, но как это сделать? Если Эвелин встанет и пойдет в открытую, его застрелят раньше, чем он высвободит энергию магических камней.

А между тем времени у него было в обрез. Накрыв себя защитным щитом змеевика, он выскочил из-за дерева, перекатился и оказался прямо под катапультой.

Великан опустился рядом с ней на колени и, едва не касаясь лицом земли, протянул руку, пытаясь достать до Эвелина.

Пущенная из арбалета стрела воткнулась в землю прямо перед ним. Оглянувшись, он увидел двух поври с копьями в руках, которые залезли под катапульту и теперь ползли в его сторону.

Эвелин чувствовал покалывание в руке, как будто рубин умолял отпустить его мощь на свободу. Он посмотрел прямо в безобразную физиономию великана и закричал:

— Хо, хо, знай наших!

И тут же — бум! — огненный шар подбросил катапульту, испепелив карликов за спиной монаха и ослепив великана. Деревянное сооружение вспыхнуло мгновенно и запылало, словно огромная свеча. Стоящие на ней карлики завопили, попадали на землю и принялись кататься по ней, чтобы сбить охватившее их пламя. Одному поври в особенности не повезло — он упал прямо на пути воющего от боли великана, и тот расплющил его огромным сапогом. Причем сам он даже не заметил этого; ничего не видя, он бежал, пытаясь ударами ладоней погасить на себе пламя. Наткнулся на молодое деревце и едва не упал, но удержался на ногах — тупица, он не понимал, что его единственное спасение как раз в том, чтобы сбить огонь, катаясь по земле, — и побежал дальше.

Скорчившись под градом падающих на него пылающих обломков катапульты, Эвелин крепко сжимал в руке змеевик. От дыма, однако, камень не мог его защитить; значит, нужно как можно скорее выбираться отсюда. Он пополз в сторону, но тут прямо на него рухнул целый угол горящей боевой машины.

— Ох, кто-нибудь, помогите… — пробормотал Эвелин, чувствуя, что ему самому не выбраться.

Взрыв катапульты свел на нет численное преимущество монстров; сейчас против тридцати человек остались всего лишь два великана и примерно два десятка поври. Но даже при таком соотношении сил Элбрайн не мог продолжать схватку, поскольку его главной заботой было сохранить людей. Он дал сигнал к отступлению, удерживая Пони, рвущуюся в бой, но тут появился кентавр, громко распевая боевую песню и с Бурундуком на спине.

— Стой! — крикнул ему Элбрайн, но тут ушей его коснулся знакомый жужжащий звук, издаваемый маленькими, но смертоносными эльфийскими стрелами.

Несколько поври свалились с уцелевшей катапульты.

Кентавр поскакал к ближайшему великану, в которого один за другим полетели кинжалы Бурундука. Великан взвыл от боли, прикрывая руками лицо.

Ну как тут Элбрайн мог остановить своих людей? Паулсон, вытаращив обезумевшие глаза, увернулся от копья поври, схватил его, поднял в воздух и отшвырнул в сторону, прямо о ствол дерева.

Уцелевший великан бросился к лесу; поври разбежались кто куда, лишь бы подальше от охваченных яростью людей.

— Разбирайте вторую катапульту! — приказал Элбрайн. — Сожжем ее на костре, который разжег Эвелин.

— Где Эвелин? — спросила Пони.

— В лесу с эльфами, надо полагать, — ответил Элбрайн. — Скорее всего, преследует великана.

Как бы в ответ на его слова, горящая катапульта затрещала и еще больше накренилась. Трудно сказать почему, но в душу Элбрайна закралось сомнение.

— Нет! — пробормотал он и слез с коня.

Пошел вокруг пылающей катапульты, пытаясь заглянуть под нее, несмотря на густой дым. На глаза ему попались два мертвых поври.

— Но как они оказались под катапультой? — Внезапно Элбрайн почувствовал, как мурашки побежали у него по спине. — Тащите сюда бревно! — закричал он. — Да побыстрее!

— Эвелин… — одними губами сказала Пони, поняв, что у Элбрайна на уме.

Сражение в основном было уже закончено, и сейчас кентавр с помощью людей разбирал катапульту. Он первым обратил внимание на крик Элбрайна.

Бурундук с треском вытащил последние деревянные колышки, и кентавр с силой великана выдернул из механизма одно из огромных бревен. Люди бросились на помощь, и все вместе они потащили бревно к горящей катапульте.

— С другой стороны нужно поддеть под него веревки, — приказал Элбрайн и начал подсовывать бревно под горящую катапульту, собираясь использовать его как рычаг.

Остальные бросились помогать ему. Веревки закрепили на бревне, Пони обвязала их концы вокруг спин Дара и своей кобылы, и те потащили их, поднимая свободный конец бревна вверх. В конце концов катапульта перевернулась и рухнула, выбросив фонтан оранжевых искр.

И под ней неподвижно лежал Эвелин, с ног до головы покрытый копотью.

Все бросились к нему.

— Он не дышит! — закричал Элбрайн и принялся с силой нажимать на грудь Эвелина.

Пони избрала другую тактику. Порывшись в сумке монаха, она извлекла из нее гематит. Вообще-то обращению с этим едва ли не самым опасным из камней он ее не обучал, но она знала, что должна попытаться. Эвелин так много сделал для нее, она любила его, как брата!

Сосредоточившись, Пони воззвала к силе камня и обратилась к Господу с горячей мольбой о помощи. Она и сама не верила, что у нее получится, не верила до тех пор, пока не почувствовала, как ее руку успокаивающим жестом накрыла другая ладонь. Пони глянула вниз и увидела, что Эвелин смотрит на нее, слабо улыбаясь.

— Жарковато тут, — с трудом выговорил он, закашлялся и сплюнул. — Хо, хо, знай наших!

Позже, той же ночью, Элбрайн вместе с Джуравилем и Тантан сидели рядом с раненым Эвелином.

— Неплохо получилось, — заметил Элбрайн.

Эвелин открыл глаза и увидел эльфов. Он, конечно, слышал, что они держатся поблизости — всем в лагере было известно об этом, — но никогда прежде не видел тол’алфар. Он тут же закрыл глаза, боясь спугнуть их.

Поздно. Элбрайн заметил движение его век.

— Ну, наконец-то. А я уж было испугался, что твои пророчества начинают сбываться, — сказал он и легонько похлопал Эвелина по плечу. Тот снова открыл глаза, но смотрел не на Элбрайна, а на эльфов. — Позволь представить тебе Белли’мара Джуравиля и Тантан, двух моих наставников и самых дорогих друзей.

— Ну, я очень рад… — Эвелин широко распахнул глаза и тут же неистово раскашлялся.

— И мы тоже, дорогой монах, — сказал Джуравиль. — Ты со своими камнями просто творишь чудеса и даришь нам надежду.

— А она нам очень нужна, потому что на мир надвигается тьма, — добавила Тантан.

Эвелину было известно об этом лучше, чем кому бы то ни было. Он многое мог бы сказать по этому поводу, но не хватало сил. Чувствуя себя слабым и больным, он закрыл глаза.