– Только не говори, что ты все еще не доверяешь мне, – уязвлено произнес Филипп.

– Это я ей не доверяю, – ответила Анджела, и они улыбнулись друг другу.

– Кого же мы в таком случае должны навестить? – спросила леди Палмерстон.

– Мою семью, – ответила Анджела, сияя. – Я хочу лично пригласить их на свадьбу.

Проведя ночь в лесу, вблизи внушительного особняка графа и графини Дайамонд, на следующий день, поздно утром, Лукас наконец увидел выходящую из дома Анджелу. Он оседлал лошадь, пока они усаживались в экипаж и укладывали вещи. Он был голоден, измучен и пребывал в отчаянии.

Но все же не раздумывая поехал за ними.

Весь день он следовал за ними, стараясь, чтобы его не увидели. Когда начали спускаться сумерки, Лукас заметил, что ему знакомы эти места. Его прошиб холодный пот. «Этого не может быть, – сказал он себе. – Это тебе только кажется. Ты сходишь с ума от жажды, голода и усталости».

Он плохо себя чувствовал. Но он не мог больше обманывать себя – Анджела возвращается домой. По пути они пересекли поле, где скончался ее отец. И вновь Лукас пожалел о том, что это не он погиб на дуэли. Но на этот раз его желание усиливалось чувством вины и угрызениями совести, которые он продолжал испытывать даже спустя семь лет. Шесть лет ему приходилось мириться с браком, которого он не мог избежать. Каждый раз, глядя на свою жену, он желал, чтобы на ее месте была другая женщина. Беатрис знала, что он любит другую, но она никогда не жаловалась и не предпринимала ни малейших усилий, чтобы завоевать его любовь. У нее была продолжительная связь с другим мужчиной. Лукас оставался нежеланным и всегда был на втором месте. Когда он увидел Анджелу с Хантли, он почувствовал себя даже больше обманутым, чем в случае с Беатрис.

Он не оплакивал Беатрис. Он понимал, что эта женитьба была одной из его ошибок, которые он совершил, чтобы разбогатеть и получить женщину, которую желал. Как он понимал сейчас, тогда ему следовало быть смелее и согласиться на небольшое приданое Анджелы. По крайней мере, они были бы вместе.

Лукас почувствовал головокружение и сильнее натянул поводья. У него сильно болело сердце, и непрекращающийся стук копыт по пыльной дороге усиливал эту боль. Но физическая боль не могла сравниться с мучительным чувством вины, которое терзало его каждый день в течение этих семи лет. Это было очень серьезное испытание, которое с большим трудом мог вынести простой смертный. Лукас хотел непременно исправить причиненное зло или умереть.

Анджела была его последней и единственной надеждой. Он был готов на все, чтобы завоевать ее и добиться прощения. И если он не может этого получить, то он не хочет больше жить.

Когда их экипаж свернул на аллею, ведущую к дому, где жила семья Анджелы, он остановился. Он вспомнил то прекрасное и чистое предвкушение, которое он испытывал каждый раз, когда скакал к ее дому. К ней. На мгновение он почувствовал себя снова молодым, любящим и любимым. Ему показалось, что впереди у него вся жизнь, полная надежды и счастья. Он постарается вернуть все это.

Когда их экипаж повернул на длинную подъездную аллею, ведущую к дому, Анджела поняла, как сильно соскучилась по родному дому. Семь лет пролетели как одно мгновение. Сейчас она вспоминала не свое падение, а счастливые семнадцать лет, которые прожила здесь, до того как все переменилось. Дом. Почему она так долго не решалась вернуться?

Ее сестры, Саманта и Клер, выскочили из парадных дверей с радостными криками. Они едва не сбили Анджелу с ног, наперебой целуя и обнимая ее. Она тоже горячо обнимала их, сожалея о том, что не вернулась домой раньше. Но, слава Богу, в конце концов разум возобладал.

– Только посмотрите на них! Как они выросли!

– Что говорить о нас! Кто это? – спросила Саманта. Она все такая же непосредственная.

– О! Это же злодей лорд Хартсхорн! – воскликнула Клер, узнав Филиппа по рисунку в газете. Ее глаза широко раскрылись от удивления или ужаса, трудно было сказать. Клер всегда была спокойнее и сдержаннее своих сестер.

– Это мой жених, Филипп Кенсингтон.

– Тот самый Филипп Кенсингтон? – недоверчиво спросила Клер, не зная, как отнестись к этой новости.

– Да. Рад познакомиться с вами обеими, – сказал Филипп, скромно улыбаясь, и Анджела поняла, что он сильно нервничает.

– А это наша тетушка, леди Палмерстон. Она опекала меня в Лондоне.

– Если ты выходишь замуж, то мы теперь тоже сможем выезжать? – спросила Саманта, и у Анджелы защемило сердце при мысли о том, как на их жизни сказалось то, что она совершила.

– Конечно! А матушка дома?

– Да. И Деймиен тоже! Он вернулся после своего путешествия на прошлой неделе, – сказала Саманта.

Все вошли в дом, Клер проводила Филиппа и леди Палмерстон в гостиную, а Саманта повела Анджелу к матери.

– Анджела! – воскликнула ее мать, явно потрясенная. Но вместо того чтобы улыбнуться, нахмурилась: – Кто-нибудь видел, что ты приехала? Если тебя увидят здесь, это может плохо отразиться на твоих сестрах. Ведь мы договорились, что ты не будешь приезжать сюда.

– Я не была дома семь лет. Больше я не могу выдержать, – ответила Анджела.

– Ты давно не была здесь и забыла, как любят посудачить соседи. Они все еще помнят о твоем проступке, – холодно заметила мать. Анджела почувствовала, как Саманта сжала ее руку в знак поддержки.

– Ах, мама, все уже давно забыли об этой истории! – заметила Саманта. – Да и какое значение это имеет теперь, когда Анджела помолвлена!

– Ты помолвлена?

На губах матери появилось слабое подобие улыбки.

– Да, и мы любим, друг друга, – сказала Анджела. Но ее мать это не впечатлило.

– Он маркиз, – добавила Саманта, и вид у матушки сразу стал почти счастливым.

– Он внизу вместе с леди Палмерстон.

– О, я так давно ее не видела! Как ты ее нашла? И непременно расскажи мне, как ты познакомилась с этим маркизом.

Впервые за семь лет семейство Салливан собралось вместе. Их общество дополняла новая пара – Анджела с Филиппом и леди Палмерстон. Они, конечно, вместе обедали, ведь им многое нужно было обсудить, столько новостей скопилось. После затянувшегося обеда дамы перешли в гостиную на чай.

Филипп остался в столовой с Анджелой и ее братом Деймиеном.

– Сигару? – предложил Деймиен.

– Благодарю вас, – сказал Филипп и взял сигару.

– Значит, вы намерены жениться на моей сестре?

– Да, свадьба состоится в Лондоне в следующем месяце.

– Я приеду, чтобы повести ее к алтарю, – сказал Деймиен.

Филипп понимал, как это будет важно для Анджелы. Деймиен помолчал, внимательно посмотрел на Филиппа, потом продолжил:

– Вы, очевидно, знаете, что некоторое время мы не поддерживали отношения с Анджелой.

– Да, и я понимаю, что, как истинный джентльмен и любящий брат, вы не спрашиваете меня, известно ли мне о ее прошлом. Мне все известно, и я действительно люблю ее.

– Благодарю вас. Мы с сестрами никогда не хотели, чтобы она уезжала. Это она сделала по настоянию матери, из-за смерти отца. Наша мать – гордая женщина и никогда не говорила о том, что сожалеет о случившемся, но я прекрасно понимал, как она скучает по Анджеле. Нам всем ее очень не хватало. И если ее обидят, мы все встанем на ее защиту.

– Обещаю вам, что я никогда не обижу ее, и всегда буду любить.

– Хорошо. С предупреждениями и угрозами покончено. Но прежде чем мы перейдем в гостиную и присоединимся к дамам, мы должны поговорить о ее приданом.

– А у нее есть приданое?

– Разве вы не знаете об этом?

– Нет. Она никогда не упоминала об этом, и мне это даже в голову не приходило.

– Мне приятно узнать, что вы женитесь на ней не из корыстных побуждений, – сказал Деймиен. – Возможно, она и сама думала, что у нее нет приданого, но это не так. Отец выделил долю каждой из сестер.

– Но вы, должно быть…

– Нет, – сказал Деймиен. – Я решил, что даже если она не выйдет замуж, деньги ей все равно понадобятся. Хорошо зная ее, я не мог поверить в то, что она так надолго задержится в монастыре. Завтра я составлю брачный контракт. Ваше здоровье! – сказал Деймиен, поднимая бокал.