— Donnez-moi la clef, — щелкнул зубами жандарм, но старик отрицательно покачал головой, и ключ снова исчез у него в рукаве.

— Подождите здесь! — обратился Грэнджер к жандарму суровым, недовольным тоном, всегда так пугавшим матросов с «Барракуды».

Инстинктивно подчиняясь командному тону, жандарм распрямил плечи, щелкнул каблуками и отступил, пропуская моряков вперед.

— Oui, monsieur.[17]

После яркого света улицы каморка казалась темной и душной. Алекс стоял в дверях, давая глазам время привыкнуть к полумраку.

— Ну что же вы, джентльмены, проходите. Надеюсь, вас не оскорбит, если я не стану вставать: у меня так болит голова, словно ею гвозди забивали, — послышался веселый голос с характерным выговором.

Алекс с интересом разглядывал человека, который сидел на тощем матрасе в углу комнаты, прислонившись спиной к стене и раскинув ноги. Пленник был оборван и небрит, его темные волосы спутаны и перепачканы кровью и грязью. Лохмотья, оставшиеся от рубахи, свисали с его груди грязными лентами. Настоящее отребье — именно так Алекс и представлял его себе, впрочем, как и всех подобных ему преступников.

Саймон Грэнджер остановился в нескольких футах от матраса и взглянул на своего бывшего друга. Лицо его хранило безразличное выражение.

— Ты оказал сопротивление при аресте?

Австралиец неожиданно улыбнулся:

— Да, но меня быстро успокоили цветочным горшком по голове. Старею, наверное.

К удивлению Алекса, капитан рассмеялся.

— Ну и как теперь твоя голова?

— Мисс Макнайт считает, что без сотрясения не обошлось, но, думаю, до казни я как-нибудь протяну.

Улыбка Саймона вмиг померкла.

— Ты ужасно обошелся с ней, Джек: таскать за собой женщину в кишащих каннибалами джунглях без малого три дня…

— Сам знаю. — Райдер издал звук, похожий на циничный смешок, затем вскинул голову, и в глазах его мелькнул странный огонек. — А ты правильно сделал, когда послал ее ко мне вместо наживки.

— Я даже не подумал, что ты станешь угрожать ей мачете.

— Зря не подумал.

Саймон поднял руку и, нахмурившись, потер лоб.

— Она утверждает, что ты ее не похищал.

— Ты говорил с ней?

— Пока нет. Впрочем, ее слова не имеют никакого значения — тебя все равно повесят за то, что ты сделал с «Леди Джулианой».

Человек, сидевший в углу, даже не шелохнулся, лишь его грудь стала вздыматься чаще, и все же Алекс видел, как изменилось лицо Джека. Казалось, боль выползла из потаенных глубин и сковала его, прорезав морщины на скулах и сделав взгляд жестким.

— Не я вел корабль на рифы, Саймон.

Вздохнув, капитан отошел и уставился в маленькое зарешеченное окошко. Алексу с того места, где он стоял, был виден лишь кусочек серебристого моря, почти слившегося с темнеющим небом.

— Я сам все слышал, — тихо произнес Грэнджер; он стоял не оборачиваясь, соединив руки за спиной и не сводя взгляда с туманного горизонта вдали. — Мы все слышали, как ты говорил капитану Гладстону, что карты неточные. Я помню, в каком ужасном состоянии ты тогда был. То, что Гладстон сотворил с островитянами в той деревне… — Саймон замолчал, и по его лицу прошла тень. Чувства, отразившиеся в его чертах, казались столь сильными, что по спине у Алекса побежали мурашки. — Он поступил просто отвратительно. Но это не снимает с тебя вины. Ты намеренно направил судно на рифы. Ты убил всех, Джек. Ты убийца, и теперь пришло время платить.

Опершись рукой о стену, Райдер, пошатываясь, поднялся, лицо его стало мертвенно-бледным, дыхание — тяжелым и прерывистым.

— Черт возьми, Саймон, как ты не понимаешь? Карты лгали. Этот старый ублюдок велел вахтенному офицеру строго следовать проливом, отмеченным на карте, — вот почему корабль налетел на рифы.

— Да как вы смеете! — вскинулся Алекс, выставив вперед кулаки. — «Этот старый ублюдок», как вы его называете, был братом моей матери.

Грэнджер перехватил руку Алекса.

— Еще раз позволите себе нечто подобное, и будете ждать снаружи, вместе с жандармом.

Щеки Алекса пылали от негодования, но в конце концов он, сцепив зубы, распрямился и произнес:

— Да, сэр!

Капитан, нахмурившись, взглянул на бледного оборванного узника, стоявшего привалившись к стене.

— Даже если это правда, Джек… доказательств нет все равно.

— Есть.

— И какие же?

— Обломки «Леди Джулианы» все еще валяются на месте крушения. Нужно только сравнить это место с картами и расчетами, и ты увидишь, что я говорю правду. Гладстон вел корабль согласно картам, а я здесь ни при чем.

Алекс переводил взгляд с одного собеседника на другого, чувствуя, как в жаркой душной комнате дышать становится совершенно невыносимо…

Губы капитана растянулись в ухмылке.

— Карты и чертежи с «Леди Джулианы» покоятся на дне океана вместе с останками капитана корабля.

Джек привалился плечом к стене, цепляясь за стену руками и тяжело дыша. Алекс подумал, что не мешало бы ему присесть, но слова так и застряли в горле.

— А вот и нет, — возразил Джек. — Они у Тоби Дженкинса.

Брови Грэнджера сошлись на переносице.

— Тоби Дженкинс? Тот, что скрывался на острове вместе с тобой?

Райдер кивнул.

— И где же он сейчас?

— Да там же, где и раньше, — на острове Ракайа.

Алекс издал короткий возглас удивления, но тут же подавил его: по дороге из Рио «Барракуда» заходила на Ракайа в поисках Джека Райдера, однако на острове не было ни души.

— Ты разве не знаешь? — спросил Грэнджер.

Пленник нахмурился, голос его зазвучал тихо и неуверенно.

— Не знаю о чем?

— Шесть месяцев назад на Ракайа была страшная эпидемия. Теперь остров совершенно необитаем — все, кто там был, умерли. Джек? Джек!

Грэнджер кинулся к нему, но Алекс подоспел раньше и поймал бездыханное тело Джека, повалившееся словно сноп. Райдер был в глубоком обмороке.

Одетая в изысканную белую мужскую сорочку и неизменную, изрядно потрепанную, но чистую юбку, Индия сидела на прибитом к берегу бревнышке. Она видела, как капитан Грэнджер вышел из темницы Джека и направился к пляжу. С ним был еще один офицер, молодой, с темно-русыми волосами и резкими чертами лица. Мужчины о чем-то спорили, и молодой человек размахивал руками.

Они были довольно далеко, и Индия не могла слышать, о чем они говорили, но по тому, как резко дернулась голова капитана, она поняла, что тот заметил ее. Остановившись у пляжа, он что-то сказал собеседнику, после чего молодой офицер, поколебавшись, направился к шлюпке, покоившейся на золотом песке пляжа, а капитан Грэнджер повернул назад, при этом лучи заходящего солнца залили теплым золотистым светом его жесткие черты.

— Мисс Макнайт, — обратился он к Индии, остановившись в нескольких футах от нее, и, заложив руки за спину, широко расставил ноги, как человек, большую часть жизни проведший на палубе корабля, — я хотел бы поговорить с вами.

Его замешательство сразу бросилось ей в глаза, и если бы Индия испытывала к нему хоть малейшее сострадание, она сказала бы что-нибудь, чтобы облегчить его задачу. Однако вместо этого она просто вскинула голову и уставилась на него неподвижным холодным взглядом.

— Капитан Грэнджер.

Он откашлялся и, глядя куда-то мимо ее плеча, произнес:

— Учитывая все, что вы пережили за эти дни, вы вряд ли примете мои извинения, но поверьте, если б я знал, что все это будет так опасно, я не стал бы впутывать вас в свои дела.

Индия пристально вглядывалась в его загорелое лицо, потемневшее и обветренное, испещренное морщинами — следствие воздействия солнца и соленого моря.

— Вы сами-то верите в то, что говорите? Или просто надеетесь, что я поверю вам?

Криво усмехнувшись, Грэнджер кивнул.

— Вы правы, конечно, — это я придумал, как заманить Джека в ловушку, и воспользовался ситуацией. Но ситуация вышла из-под контроля.