Капитан. Мы играем на ее боты, ее туфли, на ее чулки, на все ее тряпки, а потом мы играем на ее любовь. Кто проиграет ее любовь, тот обязан доставить ее живую по месту партнера. Реально?
Лимон. Реально.
Капитан. Игра честная?
Лимон. Вполне.
Все присутствующие обступают играющих. Безразличные и тупые оживились. Многие лезут вверх. Игра началась. Из толпы слышны голоса Лимона и Капитана.
— Пальто!
— Еще!
— Еще пальто!
— Довольно!
— Ваше пальто.
Гул. Вздохи. Тишина.
— Шапочка!
— Принимаю.
— Ваша!
Цыган. Капитан берет… Ставлю на Капитана.
Берет. Мазать можно?
Цыган. Тише!
Голос Капитана. В банке Маргарита Ивановна!
Голос Лимона. По банку!
Молчание. Кто-то шепчет: «Три… семь… одиннадцать…» Общий вздох.
Цыган. Капитан! Из толпы выскочил мокрый, растерзанный Маленький человек.
Маленький человек (восторженно). На живую бабу играют! Вот это люди!
ЭПИЗОД ТРЕТИЙ
Кабинет Громова. Утро при электрическом свете.
Громов. Что скажете, гражданин комендант?
Комендант. С утренним поездом прибыл начальник.
Громов. Где же он?
Комендант. Агент со станции передал: едет, встречайте.
Громов. Все?
Комендант. Больше никаких происшествий не было. Только завхоз Чайковский в пьяном виде прорвался в женский барак в половине второго и провел оттуда двух дам неизвестно куда.
Громов. Комендант, неужели вам неизвестно, что надо делать? Чайковского арестовать, дело — на коллегию, завхоз получит второй срок, вам — строгий выговор в приказе за халатность. Ступайте.
Комендант ушел.
Ах, комендант, комендант!.. Никак не могу оживить парня, заключенный — боится проявить власть.
Входит Маргарита Ивановна.
Маргарита Ивановна. Гражданин начальник, меня проиграли в карты.
Громов. Садитесь.
Маргарита Ивановна. Это серьезно. Это правда.
Громов. Не спорю.
Входит начальник.
Маргарита Ивановна. Нет, вы, может быть, не верите? Бандиты меня проиграли в карты, и вчера вечером около клуба меня какие-то парни стали оттирать за угол, на дорогу, в грязь… Понимаете, сильно и молча. Один хотел рукой мне рот зажать, но я крикнула, и они молча отошли.
Начальник. Здорово, товарищ Громов. Продолжайте.
Маргарита Ивановна. Пусть я заключенная, но как же без защиты, на произвол?
Громов. Комендант! (Маргарите Ивановне.) Я вам приказываю сейчас же итти работать, вечером ходите в клуб и обратно бее провожатых. Можете итти и можете не плакать.
Входит комендант.
Пятнадцать суток.
Комендант. Кому?
Громов. Вам.
Комендант. Немедленно?
Громов. С утра.
Маргарита Ивановна. Значит, приказываете одной ходить?
Громов. Приказываю.
Маргарита Ивановна. Благодарю. (Ушла.)
Громов (коменданту). Отнесите эту записку кому следует. Больше никаких происшествий не было? Какой же ты был чекист? Огородами, что ли, заведовал? Пятнадцать суток. Идите.
Комендант ушел.
Начальник. Что же это, Громов, Монте-Карло тут у тебя открылось? Большая игра идет?
Громов. Вы мне отборный народ посылаете. Цвет и сок.
Начальник. По мастеру материал. Ценить должен.
Громов. Ценю.
Начальник. То-то… Любопытно будет посмотреть, как ты у нас станешь перековывать таких молодцов.
Громов. Перековывать надо.
Начальник. И канал строить надо.
Громов. И канал строить надо.
Начальник. Надо всегда помнить, зачем нас послали сюда.
Громов. Я подобрал ребятишек, на которых можно опереться.
Начальник. Много?
Громов. Пока нет. Будет больше. У меня маловато бытовых, случайных преступников. Если можно, подсыпьте.
Начальник. Подсыплем. Есть талантливые люди. Давай твоих инженеров. Я еще не видал, что это за народ.
Громов. Инженеры… Хоть бы тут посочувствовали. Кого вы мне посылаете? Я вам тысячу бандитов скорее сделаю металлистами, чем одного…
Входит комендант.
Соберите инженеров.
Комендант ушел.
Начальник. Что это ты, Громов, все плачешься?! Жалуешься или как?..
Громов. Сами знаете, я один на участке. Иногда голова лопается от вопросов.
Начальник. Когда голова лопается, приезжай ко мне. Громов, это не разговор. Мне не нравится такой разговор, товарищ Громов.
Громов. Я по-товарищески.
Начальник. Мне не нравится такой товарищеский разговор. Если бы товарищ Громов годился заведовать детскими яслями, мы бы не послали его сюда. Предлагаю тебе явиться в ближайшие дни в Главное управление. С утра придешь ко мне на квартиру… чай пить.
Громов. Есть.
Входит инженер-церковник, прошел в угол, стал, сложив руки на животе.
(Начальнику интимно.) Инженер-строитель, специалист по строительству храмов, мошенник и растратчик. (Посмотрел на церковника, что никак не смутило последнего.)
Вошли двое — люди мало заметные. Поклонились. Входит Боткин. Он так одет и так вошел, что можно подумать, будто он вышел из театра.
Боткин (снял шляпу). Добрый день. (Сел, шляпу положил рядом на стул, оперся на заграничную трость.)
Громов (начальнику). Инженер Боткин. Ученый, изобретатель-конструктор, дворянин, контрреволюционер и предатель.
Начальник (Боткину). Вы одеты не по сезону.
Боткин (вежливо). Я кабинетный работник.
Входит Садовский. Большой и тугой портфель, демократические жесты. Шумно снял пальто, бросил на стул.
Громов (начальнику). Имейте в виду, крупный специалист и крупный вредитель. Начал откровенным саботажем.
Начальник (встал). Так-с. Все собрались?
Садовский. Все.
Начальник (садится). Вы не находите, что ваш участок отстает? Вы не видите? Вы не пытались найти этому безобразию объяснение? Здесь собрались крупные инженеры. Почему же вы остаетесь в прорыве? По моему мнению, которое я выскажу вам откровенно, — это прямое нежелание работать. (Взглянул на Боткина, тот неуловимо улыбнулся.) И, если хотите, это саботаж.
Молчание. Сидит корпорация. Строгость, выдержка.
Я требую деловых ответов на мои вопросы: когда построите дамбу, когда вы поставите плотину, когда сдадите шлюзы?
Молчание.
Боткин (уронил на пол карандашик. Наклонился и обвел взглядом инженеров, поднял карандашик, встал). У меня нет под рукой материалов. (Улыбаясь.) Разрешите выйти за материалами?
