Потом взгляд ее упал на небольшую стопку бумаг на столике рядом. Шифровки. Указания для Аны и Мередит и начало ее заключительного донесения Чарли. Все предназначалось для уничтожения этого человека. Колесо машины уничтожения уже пришло в движение. И привела его в движение она. И он сам.

Мередит встретилась с ним глазами. Как ей хотелось просто рассказать ему всю правду и потребовать того же от него. Она открыла рот, набрала в грудь воздуха… но сказалась специальная подготовка, и она остановилась.

Если она сейчас откроется ему, он может затаиться. Узнав, что правительство идет по следу, он сможет предупредить Девлина и спрятать концы в воду. Все, ради чего она работала, ради чего рисковала, пойдет прахом.

— Тристан, — шепнула она, хотя сердце ее разрывалось от боли. — Я не могу стать вашей женой.

Мир закачался. Слова Мередит громом прозвучали во внезапно установившейся тишине. Вслед за этим разочарование пустило корни в груди Тристана, быстро пронизало все тело и разрослось, пока не заполнило собой все. Он и не осознавал, как сильно хотел этого. Хотел ее.

Как сильно он ее любил.

Мысль, что он любит Мередит, не стала открытием. Может быть, рассудком он признал бы, что полюбил ее в первый же миг, когда, оказавшись в пабе много лет тому назад, увидел ее, вырывающуюся из рук негодяя. Когда, избавив Мередит от ужасной участи, Тристан провожал ее домой, его навсегда пленили слабость и одновременно сила, прочитанные им в ее испуганных глазах.

В то время он убедил себя, что причиной, побудившей его оттолкнуть ее от себя, было то, что он чуть не убил мужчину, посягнувшего на ее честь. Ярость, которая охватила Тристана, была безграничной. Но не собственного безрассудства он испугался. Он испугался любви.

Тристан верил, что все забудется, но с годами власть Мередит над ним только росла. Где-то в глубине его существа чувство к ней становилось сильнее. Бегство не помогло, но ко времени, когда он отыскал ее, она была уже замужем. Он как-то справился с болью потери и стал жить дальше, но не мог забыть о ней.

Все эти годы в каждом танцевальном зале, на каждом приеме он искал ее глазами. Никогда не подходил, но всегда наблюдал за ней, и ему было тепло от сознания, что она рядом. Тристан любил ее и тогда, когда она потеряла мужа, но к тому времени на его плечи легла такая ответственность, что ему было не до ухаживаний.

Но он любил ее. Даже тогда, когда его мир обрушился. Когда брат покинул дом и вскоре погиб, Тристан по-прежнему не забывал Мередит. И когда он нашел ее, это показалось ему лучом света в его печальном, омраченном чувством вины существовании.

Но Тристан никогда не позволял себе признаваться в своих чувствах, пока не повстречал Мередит в Лондоне. Однако сила этих чувств была такова, его так неотвратимо влекло к ней, что все усилия проигнорировать их оказались безуспешными.

И вот он стоит здесь, перед женщиной, которую любил так долго, что не мог бы припомнить времени, когда был свободен от этого чувства, и она отказывалась стать его женой. Отказывалась принять его любовь.

— Тристан? — шепнула она, избегая встретиться с ним глазами, но быстро, обеспокоенно взглянув на него.

Он взял себя в руки и казался спокойным.

— Почему вы не можете стать моей женой?" Наверное, было глупо требовать объяснений, но Тристан хотел знать. Ему было необходимо знать.

Мередит колебалась, и он понял, что она тоже борется со своими чувствами. Это давало пусть слабую, но надежду.

— В ту ночь, — сказала она, наконец, глядя на него своими потемневшими и ставшими опасно синими глазами, — мы лежали вместе, и вы сказали, что не можете предложить мне будущего. Что между нами могут быть только временные отношения. Что-то изменилось?

— Нас застали, Мередит, — ответил Тристан, хотя это была неправда. На самом деле он просил ее руки совсем не потому, что на этом настаивала его мать. Она только подтолкнула сына к тому, что было предопределено. — Пренебречь правилами приличия…

Мередит нахмурилась:

— Так это будет брак, заключенный под давлением норм поведения и морали общества? Если джентльмен укладывает леди в свою постель, он обязан сделать ее своей женой?

Тристан смешался. Теперь, когда она отказала ему, он не мог найти более подходящего объяснения. Открывая ей сердце, он рисковал, что боль, которая уже взорвалась внутри его, станет непереносимой.

Вы знаете, что между нами было больше, чем это, — произнес он, подходя к ней. Она позволила ему взять себя за руку, хотя и покачала головой.

— Но если было что-то большее, то оно было и раньше, — ответила она. — И возможность оказаться застигнутыми тоже существовала. Однако вы тем не менее не обещали мне ничего, и я ничего не ждала. Так что я снова спрашиваю вас… что изменилось, кроме того, что ваша матушка застала нас этим утром?

Он прикрыл глаза. Изменилось то, что он понял, как сильно любит ее. Но наверное, этого было недостаточно. Он продолжал вести опасную игру с Девлином. Ложь и тайны поселились в его доме и в его сердце. Вот почему он не хотел связывать ее с собой.

— Нет, — тихо сказал Тристан, отпуская ее руку. — В моей жизни ничего не изменилось.

— Я сомневаюсь, чтобы ваша мать захотела испортить мою репутацию и рассказать другим о нашей неосторожности, — возразила Мередит. — Она хочет видеть вас женатым, но не хочет сделать вам больно. И мне, я уверена в этом.

— Итак, вы не заинтересованы в совместном будущем? — спросил он, и в его голосе прозвучала сталь.

Она прерывисто вздохнула, и Тристан в первый раз увидел на ее лице чувства, которые Мередит хотела скрыть. Боль и гнев. Одинаковой силы. И другие чувства, которым он не мог дать названия. Но это были истинные чувства, свидетельство того, что ее так же тянуло к нему, как и его к ней.

И все же она покачала головой.

— Я не могу выйти за вас замуж, потому что не хочу снова оказаться под властью мужчины. — Ее голос дрожал. — Даже если этот мужчина — вы.

— Но я небезразличен вам, — сказал он, идя на риск, которого избегал до сих пор. — Я вижу это в ваших глазах.

Казалось, Мередит удивилась, что он угадал ее чувства. Она придала лицу безразличное выражение и сделала шаг назад.

— Вы непоследовательны, Тристан. Мы заключили соглашение, что не будем уповать на общее будущее, которого не может быть. Вы мне нравитесь, но будущее не стало от этого более возможным, чем в ту первую ночь.

Он последовал ее примеру и с горечью отступил. Разочарование вернулось, а вместе с ним и гнев. Гнев на себя самого, посмевшего поверить. Забывшего про барьеры, отделявшие его от счастья. Тристан позволил себе замечтаться, но теперь с этим будет покончено. Ему надо забыть эту женщину и все силы сосредоточить на том деле, которым ему предстояло заняться.

— Я понял, миледи, — сказал Тристан и чопорно поклонился, прикрываясь вежливостью, как щитом.

Он пошел к двери, но, дойдя до нее, неожиданно для себя обернулся. Мередит смотрела на него, дрожа всем телом, сжав в кулачки опущенные вдоль тела руки. В слабом свете угасающего камина он увидел, что в ее глазах блестят слезы.

— Если вы передумаете, мое предложение остается в силе.

Он повернулся раньше, чем смог бы увидеть ее реакцию на свои слова, и закрыл за собой дверь.

Свеча догорала, от нее остался крошечный огарок с дрожащим искрящим фитилем, но Мередит не замечала этого. Она была слишком занята: сидя на полу у камина со стопкой бумаг, содержащих собранные ею сведения, сосредоточенно размышляла над ними. Она даже начала составлять набросок отчета. Долгие часы провела она, пытаясь найти хоть что-нибудь, что свидетельствовало бы о невиновности Тристана.

Что-то, что позволило бы ей принять его предложение руки и сердца.

Вздохнув, Мередит поднялась на ноги. Подошла к окну. За окном было так темно, что она увидела только собственное отражение в стекле. Вид у нее был отвратительный. Глаза опухли от усилий сдержать слезы, лицо пылало от разочарования, гнева и страстного желания.