Скрипка Энгра[2]

День — это решающий фактор в искусстве.

Говорят же, что ты от ремесла на шаг, а оно от тебя на десять.

Так вот, шаг — это день.

Ежедневно, ежечасно, систематически, до тьмы в глазах, до изнурения работать. Марсель Пруст, Ван Гог, Сезанн, Бетховен. Ни на день не отступая шагать вперед. Только так создается мастерство.

Все, что сделано не в собственном ремесле и урывками, — дилетантство.

Повторяем, фактор дня велик.

Вот вам пример: один взрослый уже человек начал все свободное время рисовать, а потом вообще бросил работу, свою жизнь посвятил бешеному малеванию, но у него работ не покупал никто, не находилось идиотов, и денег не было вообще. Кое-что посылали родные, в основном брат, и наш горе-художник этим терзался и все доказывал в письмах с цифрами в руках, что не тратит напрасно ни копейки. А как он мечтал о дружбе с настоящими художниками, как преклонялся перед ними! Но все его сторонились, все. И собственный брат в том числе. Считали нашего героя ненормальным. А затем он попал в психушку — да и покончил с собой.

Все свое время он потратил на живопись.

Он был любителем, дилетантом. Он нигде не учился. Но он верил в себя и закон дня соблюдал: только работать.

Ни дня без кисти. День за днем он расходовал жизнь ради живописи, неуклонно, страстно, безудержно.

Это был гений, самоучка Ван Гог.

Фактор времени сработал.

А вот другой пример — профессионалы. Всего добились, образование получили. Но не в той области, куда тянет.

Дразнит, ноет, звучит своей нетронутой нотой побочная скрипка, звенят дилетантские кисточки в стакане, зияет белизной полотно, требуя краски. Самодеятельные стихи скребутся в тетрадке.

Кома Иванов, академик, семиотик, выпустил книгу поэзии.

Философ, индолог Пятигорский стал писать роскошную прозу.

Гюнтер Грасс — обратный случай. Будучи по образованию художником, он вырос в выдающегося писателя, лауреата премии Нобеля.

И раньше та же была картина: человек кисти брался за перо (письма Ван Гога, книги Петрова-Водкина, Бенуа), пианист торопился к художнику на урок пастели (Рихтер к Фальку), Эйнштейн с Энгром хватались за скрипочку. Писатель Генри Миллер корябал свои узоры, заливая их радужной акварелью. Поэт или рок-идол рисовали в письмах замысловатые картинки (Бродский и Джон Леннон).

Правда, инженерные и изобретательские предвидения Леонардо да Винчи воплотились без него, химик Бородин (а на самом деле композитор) мало кому теперь известен, а фантастические танцы поэта-дервиша Андрея Белого ни одного хореографа не заинтересовали.

А теперь примем как постулат: шедевров у художников-любителей, у самоучек, мы не найдем (великие типа Ван Гога и Пиросмани не в счет).

И сами дилетанты это понимают.

(Почему, кстати, гении-дети перестают рисовать в семь лет? Потому что рядом другое дитя пропищит: «Непохоже». И они начинают стесняться себя.)

И вот тут выступает на свет божий та когорта людей, которая, хоть и стесняясь своей необученности, все-таки присутствует в искусстве: непрофессионалы, стоящие вне круга мастеров.

Допустим, что они мастера в своем деле, в другой профессии.

И им не привелось брать уроки рисования или учиться в консерватории. Они не имеют ничего в своей бедной душе, ни знаний, ни самых простых приемов. Не так берут кисть, карандаш или смычок, не так подходят к глине или полотну, не то получается. Иной арсенал! Не знают как скомпоновать и что такое корпусное письмо и лессировка. Что гармония, а что ассонанс. Где берется отглагольная рифма, когда наступает аллитерация и что такое икт.