Затаив дыхание, Эдельвейрик скинул капюшон, желая во всех подробностях рассмотреть это чудо.

— Ириган! Красота-то какая! — восхищенно воскликнул он, оборачиваясь к брату.

Черный светич ударил в хранителя, стоявшего за его плечом, прожигая в старом воине сквозную дыру.

— Дана, беги!

Этот крик Хранителя Предрассветного Тумана заставил Повелительницу в изумлении обернуться. Закрывая ее и себя световым щитом, Эдель противостоял своему старшему брату.

— Так вот кто крыса, — Дана почти улыбалась. — А Ютра с Дашубой себе всю плешь проели, пытаясь тебя вычислить. Ведь уж чего у Варкулы нет, так это дара предвидения. А тут такая поразительная прозорливость. Прямо нигде Лиалина от него не спрятать. Все-то Варкула знает, везде-то успевает. Разве что с Ки'ко ты сплоховал. Но здесь твоей вины не было. Даже Хорс не был в курсе задуманного. А ведь сработало. На целых полгода мальчик оказался в безопасности…

— Элэсар — предатель, — Ириган неприятно поморщился, вспоминая указанный Даной промах.

— Ой-ли? Элэсар дурень, конечно. Но вам был предан как пес, — все так же улыбаясь, заверила его Дана. — Просто Индра его ликвидировал почти сразу после побега Лиалина, а на его место поставили Овсеня. Дабы не вызывать у Варкулы лишнего беспокойства.

— О-о? — Ириган театрально удивился. — Столько сил и все напрасно, — посочувствовал он. — Не там ловили.

Пока они разговаривали, Эдель пытался унять бешено колотящееся сердце. Ириган… Ириган…

— Что же ты наделал, брат? — он поднял на Хранителя Вечерних Сумерек, полные тоски сиреневые глаза. — К Варкуле служить пошел? Лин был прав, насчет тех сделок. Не было сбоя в системе! Ты собрал и вооружил Варкуле армию! Ты поднял восстание на Аликосе! Ты сказал ему, где бывают Целители!

На мгновенье позабыв о Дане, Ириган в изумлении уставился на младшего брата:

— Я на слугу похож? Варкула — безумец. Он думает, что, убив Лиалина, спасет и свой народ в частности и всю вселенную в целом. Безумец. У меня другие планы. Я не хочу спасать мир. Я хочу им править. Мой план в стадии завершения. И надо большое спасибо сказать этому сайрийцу. Он затеял охоту на Целителей, он направил армию против Ки'ко и Ирия. Он убьет Лиалина. Надеюсь, теперь у него это получится. Десница Сварога — это большая заноза в наших планах! Впрочем, я решил, что подстраховаться не помешает. И вот мы здесь. А потом я убью его и буду править вами. Вы сами меня об этом попросите!

На это ни у Даны, ни у Эдельвейрика слов не нашлось.

— Не хотел бы начинать с тебя, Эдель. Отойди в сторону, — жестом попросив брата уйти, Ириган нанес удар по Дане.

Щит Эделя выдержал напор черного смрада, хлынувшего с пальцев Иригана.

— Иди в свою Башню! Ты должна выжить! — надсадно закричал Хранитель Предрассветного Тумана, по щиколотки погружаясь в бурый песок от натиска.

Дана метнувшаяся было к вратам, вдруг остановилась и, раскинув руки зашептала молитву на древнем языке. Словно волны всколыхнулись пески и, поднявшись стеной над дерущимися, всей мощью обрушились на Иригана, погребя его под собой.

— Зачем ты это сделала? — почти закричал от отчаяния Эдель, на себе втаскивая Повелительницу во внутренний двор Башни. — Это же не твоя стихия! Как теперь ты велина своего вызовешь?

Но Дана лишь улыбнулась в ответ, едва волоча по песку безвольные ноги:

— Вот теперь я поняла, отчего Руана именно тебя в мужья выбрала, юный Хранитель. Ты ведь знал, что он тебя в порошок сотрет… а все равно за меня в бой кинулся….

Эдель ничего не ответил, только бросил на нее хмурый недовольный взгляд и отправился осматривать их новое прибежище. Вряд ли Ириган погиб под песками. На это было глупо даже надеяться. А значит, пока он приходит в себя, надо успеть здесь укрепиться.

Лиалин грелся в лучах полуденного солнца. Верхняя рубаха валялась где-то в ногах. С тех пор, как Повелители раздобыли воды, в Башне будто началась новая эра. Куда-то пропали отчаяние и тревога. Словно вместе с водой в них влились надежда и вера в обязательную победу. Больше не слышалось горьких стенаний. Там и здесь то и дело доносились красивые женские голоса, поющие о великих делах и подвигах, ждущих их мужей и сыновей впереди. И песни эти невероятной силой укрепляли дух воинов.

Совсем близко раздались лёгкие как ветер шаги Немизы. Лиалин приветствующе двинул рукой и уронил взгляд вниз. Там, в синеющей дали, черным размазанным пятном виднелся лагерь сайрийцев.

— Почему они всегда так далеко отходят? — Лин навалился на теплый каменный зубец крепости, мимо проскакала крошечная птичка на длинных ногах.

— Может, нас хотят выманить, — пожал плечами Повелитель и уселся рядом. — В прошлый раз у них это едва не получилось. Радогост волотов остановил… А может там им легче собирать силы для нового броска.

— А, может, они просто боятся твоих стрел, а, Немиза — Зоркий Глаз? — Лиалин только утром помылся и был по-идиотски счастлив. Немиза не ответил, но как и в первый раз от Лина не ускользнул довольный огонек, вспыхнувший в глазах цвета штормового неба.

В крепости со стороны послышался треск падающего дерева. Лиалин обернулся и, увидев, что волоты и Повелители укрепляют ворота и стены, хотел встать, но Немиза его удержал, положив на плечо руку.

— Сбереги силы для иного. Без твоего дара всё это — пустая агония.

Лиалин знал, что Повелитель прав, но подобное привилегированное положение его ничуть не устраивало. Впрочем, Хранитель действительно чувствовал острую необходимость в отдыхе. Летящие шаги Немизы быстро стихли за спиной. А Лиалину почему-то вспомнились слова Прове, что Зоря ещё сольется с Десницей Сварога… Может в этом и есть его предназначение — временно заменить свою бабушку, а когда понадобиться — передать ей свою жизнь, чтобы она могла пролить свой свет над миром?.. Но это значит — никогда больше не увидеть Леесу! Сердце болезненно сжалось, и перед глазами явственно возник образ любимой ки'конки — роси с горящими как звезды ночью глазами. Душу впервые наполнила небывалая по силе тоска, и впервые за всё время он захотел обратно, в свой мир, в свое время.

Немиза немного посторонился, пропуская волотов, оттаскивающих обрубленные сучья к Башне, чтобы потом женщины могли поддержать огонь в редких, но так необходимых очагах, и вложил во скрытые в коротких сапогах из мягкой звериной кожи ножны узкий «засапожный» нож. Тёплый ветер раздувал полы тяжелого тёмно-зелёного плаща, но Повелителя пронизывал неестественный холод. Немиза инстинктивно прикоснулся к луку… В воздухе пахло тревогой… Сверху истошно закричала дзивожена. Повелитель вскинул голову — с небес к Башне пикировали халы — отвратительные толстые змеи с лошадиными глазами. Десятки хал… А за ними — клубящееся покрывало черных туч… Волоты, женщины, дети высыпали на площадь, чтобы посмотреть на чудо ночи среди дня…

— В Башню! — зычно закричал Радогост. — Все в Башню!

Огромные кожистые крылья заслонили меркнущей свет дневных светил. Небо содрогнулось и взвыло, заворачиваясь в огромном водовороте. Где-то орал Прове, пытаясь привести в чувство обезумевшую от ужаса толпу… В стену Башни ударила молния, обдав людей острыми, как бритва, каменными осколками. Кто-то закричал от боли.

Немиза развернулся. Тонкая стрела смертоносным жалом впилась в толстое брюхо проносившейся над площадью халы. Змей протяжно взвыл и рухнул на стены, раздробив в пыль несколько зубцов. Повелитель инстинктивно прикрылся плащом, а пальцы уже вынимали новую стрелу. Багряно-золотая хала взмыла ввысь, и на Башню обрушилась огненная лава. Раскалялись и оплавлялись камни стен. От страшных криков умирающих сжималась душа…

Тонкое со стальным наконечником жало просвистело так близко, поразив летящего рядом сизого змея, что багряно-золотая хала недоуменно оглянулась, только теперь заметив юного Повелителя — лучника, одиноко стоявшего посреди дымящихся камней и обугленных останков тех, кто совсем недавно гордо именовали себя непобедимыми защитниками Башни. Хала сделала круг над Повелителем, осматриваясь — нет ли других стрелков, и засвистела.