— Забирай, — вместо слов ободрения услышала она. Мощный удар сзади сбил ее с ног, погружая во мрак беспамятства на долгие года.

Теперь Ки'ко — ее родина, ее дом, ее жизнь… без смысла… без него. Вот что всегда не давало ей покоя! По плечу на подушку скользнул холодный старинный медальон. Пальцы до белизны костяшек сжали подушку, заменив ей крик. Из крошечного пятачка колонки лилась тихая успокаивающая мелодия, но Эшора ее не слышала…

Светало. Над горной грядой уже разлился оранжевый рассвет. Где-то совсем рядом лениво перелаивались драхены. Утренний воздух веял прохладой и свежестью. Ночью шел дождь, и на редкой траве теперь сверкали крошечные капельки росы.

Эшора, перевернувшись на спину, задумчиво смотрела, как с крыши размеренно капает вода. Боль обиды ушла, а вот вопросы остались. Пора было вставать.

Перепрыгивая через ступеньки, девушка спустилась в столовую, где мать, уже не молодая, но еще очень привлекательная женщина, погруженная в собственные мысли пыталась сервировать стол. Услышав приближающиеся шаги, женщина подняла взгляд, но, увидев дочь, даже не улыбнулась. Эшоре бросилось в глаза, как сильно дрожали у нее руки.

— Нам надо поговорить, — девушка попыталась сказать это как можно более миролюбиво и медленно шагнула ей навстречу.

Женщина инстинктивно шарахнулась от нее, едва не опрокинув стул, стоявший позади.

— Ты проснулась? Уже?

Эшора отступила обратно, начиная осознавать, что мать до ужаса ее боится:

— Как видишь. Вчера выдался непростой денек, но я выспалась. Спасибо. Что ты приготовила на завтрак?

— Откуда у тебя велин? — женщина нащупала на столе столовый нож и вцепилась в него, как в спасение.

Обида почти физическая, как в детстве захлестнула Эшору: и эту женщину она много лет звала матерью. Качнув указательным пальцем, она заставила нож выскочить из трясущихся рук. Силы было хоть отбавляй. Березань наполнила до кроев давно осушенный колодец.

— Мне бы не хотелось доходить до поножовщины, Кадора. И я не сделаю тебе ничего дурного. Мне просто нужны ответы. И все.

У женщины вдруг ноги подкосились. Ухватившись за край стола, она едва успела сесть на стул. Несколько глотков теплой воды, из заботливо поднесенного Эшорой стакана, помогли ей вновь начать дышать. И Кадора вдруг разрыдалась.

— Когда все начиналось, я и предположить не могла, чем это обернется. Казалось, все так просто. Забрать ребенка, стереть ему память. Нет обид, нет тоски, нет горя утраченной родины. Всем хорошо. Все довольны. И Иса так старалась…

Девушка нервно грызла ноготь, стараясь не реагировать на истерику и вникать лишь в главное.

— Что значить стереть воспоминания? Причем здесь Иса? Она же сайрийка! Жена Варкулы! Каким боком…

— Это было общее дело. В имя общего блага. Понимаешь? Есть пророчество… страшное… оно касается вас с Лиалином. Может ли хоть кто-то желать, чтобы мир, от самого его основания прахом пошел? Нет! Мы лишь разошлись во мнении, как именно не дать пророчеству исполниться. Варкула предложил убить мальчика, пока тот еще не успел вырасти. Перун этого позволить не мог. Было решено принести в жертву тебя. И вот тут началось самое интересное. На Совете появилась Лада. Она была не просто в бешенстве. Даже Перун в тот момент убоялся ее. Она привела за собой Ису — Повелительницу снов, в момент раскола ушедшую за Варкулой, много тысяч лет назад. Именно она вложила тебе новые воспоминания. И не только тебе. Всем. Всем, кто мог когда-либо соприкасаться с тобой, родись ты на Ки'ко. Ты ведь в школе Дроена всего пять лет, а все думают пятнадцать…

— Что? — девушка пыталась унять головокружение, но ощущение, что она проваливается в черную бездну лишь усиливалось. — Райтор….

Кадра удрученно качнула головой:

— У тебя не может быть на Ки'ко друзей детства. Но… он тоже искренне верит в вашу дружбу.

— Если я здесь живу лишь пять лет, то где я была раньше?

— Ты спала. Мы будим тебя через каждые 20 лет. Дарим тебе новые воспоминания. Новую жизнь. На целых пятнадцать лет. А потом ты снова засыпаешь.

Девушка не могла поверить в услышанное.

— Зачем? За что?

— Индра предоставил тебе убежище. Лада защиту. Разве это хуже смерти? Ты прожила уже так много человеческих жизней. Ты была врачом и учителем и исследователем, теперь ты воин. Многие бы отдали что угодно, за такую возможность!

— Я не многие! Почему вы просто не дали один раз мне дожить свою жизнь до конца. Или играть со мной понравилось?

— Мы бы и рады. Но ты не стареешь! Через пятнадцать лет твоего очередного пребывания в обществе, твои сверстники превращаются в стариков. Но не ты! Твоя молодость начинает бросаться в глаза. И мы вновь призываем Ису. И все начинается заново. Сон. Пробуждение. Жизнь. И снова сон…

— Почему не усыпили меня навсегда! — девушка отвернулась к окну, смотреть на приемную мать стало просто невыносимо.

— Вечный сон… Мы пробовали. Ты начинала медленно умирать. Пробуждение было для тебя глотку воздуха подобно. Знаешь, это твоя лучшая жизнь. Мне бы хотелось дать тебе дожить ее до конца.

Усмешка скользнула по губам Эшоры. К пальцам прилила энергия.

— Даже не надейся, что я дам себя усыпить вновь!

— Ты ведь нашла его? Снова нашла? Я по глазам вижу. Ты и раньше находила его… Кто тебе помогает? Я должна знать, прежде чем…

— Прежде чем я убью тебя? — девушка сформировала светич. — Я ухожу. И останавливать себя не позволю!

Эшора развернулась к выходу и столкнулась с незнакомой женщиной. Прекрасной… светлой… Длинные русые волосы подобно сияющему шелку ниспадали до самого пола. Незнакомка ласково коснулась ее лба. Эшора не успела ничего сказать, рухнув от этого прикосновения как подкошенная, но Иса поняла по ее глазам, что девушка все же узнала ее.

— Как быстро она проснулась в этот раз… Хорошо, что Индра успел вовремя позвать меня. Предчувствие вновь не обмануло его.

Повелительница грустно улыбнулась, и нежно дотронулась лица спящей Леесы.

— Их связь так велика…. Боюсь, однажды, во имя всеобщего блага, нам придется навсегда усыпить ее.

Кадора молчала. Слезы медленно высыхали на постаревшем лице.

— Погрузить ее снова в анабиоз? Пусть эскиды думают, что она покончила с собой, — Иса хотела уже приняться за работу, но Кадора жестом попросила ее остановиться.

— Давай дадим девочке прожить эту жизнь? В ней есть друзья. Сотри ей из памяти только Лиалина, и все, чего коснулся его образ.

Повелительница недоверчиво взглянула на женщину:

— Ты становишься мягкой. Может пора тебя заменить?

От этих слов, Кадора вздернула голову, бросив колючий холодный взгляд на Ису:

— Я потратила на это дело не одну сотню лет своей жизни! Даже не смей заикаться об этом! Я всего лишь хочу понять: кто ей помогает! Усыпив ее, мы лишь вновь спугнем нашего вредителя! А мне игра в прятки надоела! Среди нас рось! Разве не понятно? Надо предупредить Перуна!

Извинившись взглядом, Иса сделала то, для чего ее вновь призвали. Но в этот раз Кадора не стала наблюдать за процессом. И все же покидая столовую, она увидела, как в уголках глаз приемной дочери дрожали прощальные слезы.