Лето сменилось осенью. Холодным дождливым вечером Валентина увидела Роберта, который шел по дорожке к дому. В саду стояла дощечка с надписью «Продается квартира» — так решили Мартин и Марика. Джулия была наверху: помогала Тео упаковать коробки для переезда.

Роберт отпер дверь. Маленькая карточка с напечатанным именем Элспет по-прежнему оставалась на своем месте, и его охватила тоска. Свои заляпанные грязью ботинки он оставил внизу и теперь бесшумно прошел по коридору в гостиную. Включив торшер возле рояля, он огляделся.

— Валентина?

Она стояла у окна. Хотела понять, что у него на уме.

— Валентина… прости. Я не знал.

Ей так долго мечталось его увидеть. Теперь он пришел, и она была разочарована.

Роберт стоял посреди комнаты; прислушиваясь, он склонил голову набок и опустил руки. Неподвижность. Ни дуновения холода, только пустота.

— Валентина?

Она размышляла, любил ли он ее хоть когда-нибудь.

А он ждал. В конце концов, не найдя никакого отклика, он повернулся и тихо вышел из квартиры. Она смотрела, как он ступает по дорожке и выходит за ворота, темный силуэт на фоне темноты. Куда ты идешь, Роберт? Кто тебя там ждет?

Глазея на витрины, Джулия шла по Лонг-Эйкр. Был солнечный январский день, суббота; Джулия проснулась с острым желанием выйти на люди, прошвырнуться по магазинам, купить подарок Тео или что-нибудь симпатичное для себя, чтобы прилично выглядеть, когда поедет к нему на выходные. Но в тот день Джулия надела неглаженые джинсы и толстовку, а сверху накинула пальто Элспет. Она чувствовала себя слишком тощей, словно ее тело не могло заполнить одежду. Джулия, как космонавт, переставляла ноги в дутых сапогах-луноходах. Она завернула в небольшой магазинчик «Нилс-ярд», изобилующий всякими розовыми вещицами: высокими кроссовками, боа из перьев, виниловыми мини-юбками. «Мышка бы точно потеряла тут голову», — подумала она. Джулия представила себя и Валентину в пушистых свитерах из ангоры и неоновых зеленых чулках в сеточку. В примерочной она приложила к себе свитер, но отражение получилось непривлекательным; девчонка, выглядывающая из зеркала, смахивала на Валентину, больную гриппом. Джулия отвернулась и повесила свитер обратно, даже не примеряя.

Выйдя на улицу, она остановилась, подумывая о кафе «Прэт», оставшемся позади, и стала вспоминать, с какой стороны пришла. Мимо нее проскочила девушка. От нее повеяло таким запахом — смесью лавандового мыла, пота и детской присыпки, — что Джулия невольно обратила на нее внимание. Девушка шагала быстро, уворачиваясь от туристов. Она двигалась уверенно, не задумываясь, обходя бомжей, торгующих газетами, и уличных музыкантов. По ее плечам рассыпались упругие темно-каштановые локоны, подпрыгивавшие в такт походке. На ней было алое платье и маленькая меховая накидка. Джулия увязалась за ней.

Чем дольше она шла следом за незнакомкой, тем сильнее волновалась. «Шерлок Холмс говорит, что спину нельзя замаскировать. Или это Питер Уимзи?[123] Неважно — со спины эта девушка выглядит точь-в-точь как Мышь. Хотя походка — не ее». Валентина никогда бы не стала так решительно пробиваться сквозь толпу. Девушка нырнула в картографический магазин «Стэнфордз», Джулия за ней.

— Скажите, у вас есть карта Восточного Сассекса? — У девушки был глубокий грудной голос, как у выпускницы Оксфорда или Кембриджа.

— Дорожная карта или подробная карта местности? — уточнил продавец.

— Наверное, подробная.

Джулия топталась возле прилавка с книгами об Австралии, в то время как продавец повел девушку вниз. Через несколько минут девушка вернулась, неся фирменный пакет, и Джулия смогла посмотреть ей в лицо.

Она была как Валентина — и в то же время не она. Сходство поражало точностью — и отсутствовало напрочь: у девушки были черты Валентины, но выражение лица оказалось чужим. Она была густо накрашена — темная помада, подводка. Глаза у нее были карие, лицо выражало уверенность, совершенно не присущую Валентине. Джулия сверлила ее взглядом.

Девушка устремилась к дверям; она уже была готова выйти наружу, но Джулия не могла этого допустить.

— Извините меня, — сказала Джулия.

Девушка остановилась и обернулась, догадавшись, что обращаются именно к ней. Джулия увидела, что незнакомка беременна. Их глаза встретились: была ли девушка удивлена? Боялась? Или просто испугалась, что кто-то незнакомый схватил ее за руку?

— Простите? — произнесла девушка.

Джулия так пристально вглядывалась, что чувствовала, будто поедает это лицо. Ей хотелось стереть макияж, сорвать с нее одежду, чтобы проверить, на месте ли все знакомые родинки и следы от прививок.

— Вы делаете мне больно! — вскричала девушка.

Голос был незнакомый. Все, кто находился в магазине, притихли. Джулия услышала тяжелые шаги за спиной. Она отпустила руку девушки. Та поспешно открыла дверь, выскочила на улицу и заторопилась прочь. Джулия последовала за ней, но увидела, как девушка растворилась в толпе.

Элспет почти перешла на бег. Она тяжело дышала и уговаривала себя идти помедленнее. На ходу она ни разу не обернулась. Ей на глаза попалось кафе «Старбакс»; она зашла и села за столик. Когда сердце перестало трепыхаться, как бешеное, она пошла в туалет, плеснула в лицо водой и подправила макияж. Потом внимательно изучила свое отражение. Проверку оно не прошло. Ее внешность изменилась, но, по-видимому, мало — несмотря на все ухищрения, Джулия заподозрила в ней свою сестру-близняшку. Узнала ли ее Джулия? Если да, то почему перестала преследовать; откуда эта неуверенность? Элспет представила себе лицо Джулии: такое худое, такое изможденное. Она облокотилась на раковину и склонила голову. Подбородок упирался в грудь, а между рук возвышался живот, словно красный воздушный шар. Заплакав, Элспет уже не могла остановиться. Ее маленькая меховая накидка стала мокрой от слез.

Когда она наконец вышла из туалета, за дверью уже собралась очередь из трех женщин, каждая из которых проводила Элспет неодобрительным взглядом. Элспет решила отложить все дела. Она нырнула в метро и через двадцать минут вышла на станции «Кингз-Кросс Сент-Панкрас». Пока она стояла на пороге крохотной квартирки, роясь в поисках ключей, Роберт успел открыть ей дверь.

— Где ты была? — спросил он. — Я уже начал волноваться.

— Нам придется уехать из Лондона, Роберт. Я встретила Джулию.

— Она тебя видела?

Элспет все ему рассказала.

— Не думаю, что она уверена на все сто. Но она чуть с ума не сошла и меня напугала. Да, надо срочно уносить ноги.

Они прошли в запущенную кухню. Элспет села за стол, подперев голову руками, а Роберт начал расхаживать туда-сюда. Кухня была такой тесной, что он мог сделать лишь несколько шагов в каждую сторону. Это хождение раздражало Элспет. И возвращало ее к мыслям о Джулии.

— Будь добр, перестань.

Роберт сел.

— Куда нам ехать?

— Америка. Австралия. Париж.

— У тебя даже нет заграничного паспорта. Мы не сможем улететь в другую страну.

— Тогда в Восточный Сассекс.

— Почему вдруг? — спросил Роберт.

— Там хорошо. Мы могли бы жить в Льюисе, а по воскресеньям гулять в дюнах. Почему бы и нет?

— Мы там никого не знаем.

— Вот именно.

Роберт вскочил и стал опять расхаживать из угла в угол, забыв, как Элспет только что его одернула.

— Может, нам стоит открыться. Тогда мы сможем жить у меня в квартире, и со временем все наладится.

Элспет посмотрела на него без всякого выражения. «Ты спятил». Через мгновение Роберт одумался:

— Нет, лучше не рисковать.

— Поселимся где-нибудь в маленьком домике. Ты закончишь свою работу.

— Это, каким же, черт возьми, образом я закончу диссертацию, если не смогу посещать кладбище? — Он сорвался на крик.

— А что тебе мешает посещать кладбище? — тихо спросила Элспет. Она почувствовала, как толкается ребенок.