Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

ПОТОП

Время было очень позднее, третий час ночи; близнецы спали. Накануне вечером похолодало. Они так и не выяснили, как регулируется отопление, — вот и на этот раз, когда воздух сделался донельзя промозглым, оно их подвело. У них дома, в Америке, всегда было жарко, а здесь они весь вечер щупали радиаторы и не могли понять, почему в доме не топят. Пришлось укрыться целой кипой одеял. В комоде обнаружилась грелка, которую они положили в ногах. Валентина свернулась на своем краю постели, как зародыш. Ее большой палец не был засунут в рот; он неприкаянно торчал возле губ, словно она его долго сосала и этим утомила, да так, что он выбрался наружу. Джулия прильнула к сестре со спины и положила руку ей на бедро. Такая поза во сне была для них совершенно естественной — как отголосок внутриутробной жизни.

Выражение лица у них было разным: Валентина спала чутко, наморщив лоб и зажмурив глаза. Джулия во сне гримасничала. Под тонкими скорлупками век глазные яблоки бегали туда-сюда. Ей снилось, как она пришла на озеро в родном Лейк-Форесте. По пляжу носились дети. С радостными воплями они ныряли в невысокие волны. Почувствовав на коже брызги озерной воды, Джулия поежилась. Потом ей приснился дождь. Дети побежали к своим родителям, которые торопливо собирали игрушки и флакончики с защитным лосьоном. Дождь полил стеной. «А где машина?» — подумала Джулия и тоже бросилась бежать…

Ей в лицо плеснули водой. Еще не проснувшись, она прикрыла щеку ладонью. Тут проснулась Валентина; она села и покосилась на Джулию. С потолка на одеяло тонкой струйкой текла вода и просачивалась на грудь Джулии.

— Ой, Джулия, просыпайся!

Перед тем как проснуться, Джулия всхрапнула. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы осознать происходящее. К тому времени как она выбралась из-под одеяла, Валентина уже сбегала в кухню, притащила огромную суповую кастрюлю и подставила ее под струю. Вода забарабанила по дну. Постель промокла насквозь. Штукатурка над кроватью вспучилась и начала крошиться. На глазах у растерянных близнецов кастрюля наполнялась водой. В ней плавали куски штукатурки, похожие на ошметки творога.

Валентина села в кресло у кровати.

— Что скажешь? — спросила она. На ней были свободные белые трусы и маечка на тонких бретельках; руки и ноги покрылись гусиной кожей. — Дождя нет. — Запрокинув голову, она разглядывала потолок. — Может, кто-то собирался принять ванну и забыл выключить воду?

— Тогда бы вот там была протечка, разве нет? — Джулия подошла к ванной и щелкнула выключателем. Потом внимательно осмотрела потолок. — Абсолютно сухо, — сообщила она Валентине.

Они переглянулись; в кастрюлю ручейком текла вода.

— Ничего себе, — сказала Джулия. — Не знаю, что и думать. — Она накинула старый купальный халат — розовый шелковый балахон, купленный в благотворительном магазине «Оксфам». — Сбегаю наверх, посмотрю.

— Я с тобой.

— Нет, ты здесь останься: вдруг кастрюля переполнится.

Мысль была своевременная: вода и в самом деле стремительно прибывала.

Джулия вышла из квартиры и побежала по лестнице. До этого случая она ни разу не поднималась на третий этаж. На площадке громоздились стопки газет, в основном «Гардиан» и «Телеграф». Дверь была приоткрыта. Джулия постучалась. Ответа не было.

— Есть кто-нибудь дома? — позвала она.

Но услышала лишь какое-то абразивное шарканье, словно в глубине квартиры ритмично шкурили деревянную поверхность наждачной бумагой. Оттуда же доносился приглушенный мужской голос.

Джулия задергалась. Познакомиться с соседями они так и не удосужились. Теперь она пожалела, что не взяла с собой Валентину. Что, если тут окопались сатанисты, маньяки-педофилы или садисты, расчленяющие любопытных девушек бензопилой? Продаются в Британии бензопилы, или они бывают только у американских серийных убийц? В нерешительности Джулия медлила, держась за дверную ручку. Ей представлялось, что их квартира уже затоплена полностью, что мебель тети Элспет покачивается на волнах, а Валентина плавает из комнаты в комнату, пытаясь спасти что-нибудь из вещей. В конце концов она распахнула дверь и вошла, на ходу повторив: «Есть тут кто-нибудь?»

В потемках Джулия сразу наткнулась на скопище коробок, загромоздивших прихожую. Было такое ощущение, что ее обступило множество предметов, сваленных в опасной близости один от другого. Дальше по коридору в одной из комнат горел свет, но в прихожую проникал только слабый отблеск. Ее босые ноги ступали по липкому и шершавому деревянному полу. В коридоре между штабелями коробок были оставлены узкие проходы. Коробки доставали до трехметрового потолка. Джулия подумала, что такие горы запросто могут обрушиться на голову и убить. Она двигалась ощупью, как незрячая. В нос шибали запахи жареного лука и мяса. Тянуло сладковатым табаком. Воняло какой-то сложной бытовой химией — похоже, на основе хлорного отбеливателя. Гнилыми фруктами — лимонами? Мылом. Определить, из чего складывался этот смрад, было не так-то легко. У Джулии защипало в носу. «Умоляю, Господи, не дай мне чихнуть», — подумала она — и громко чихнула.

И шарканье, и бормотанье смолкли разом. Джулия остолбенела. Минула, как ей показалось, целая вечность, прежде чем эти звуки возобновились с прежней настойчивостью. У Джулии бешено заколотилось сердце; она оглянулась, чтобы проверить, не захлопнулась ли входная дверь, но прихожая исчезла в темноте. «Были бы хлебные крошки, — подумала Джулия. — Или веревочка. Я же отсюда не выберусь».

Коробки у нее под рукой закончились, а дальше была закрытая дверь. За ней, очевидно, располагалась главная спальня, как у них с Валентиной. Звуки сделались громче. Джулия прокралась дальше по коридору. Оказавшись под дверью последней каморки, она заглянула внутрь.

Хозяин квартиры сидел на корточках, спиной к Джулии. Пола касались только его ступни. Он драил пол жесткой щеткой. Джулии показалось, что это артист, изображающий муравьеда. Из одежды на нем были только джинсы. С потолка свисала яркая лампа — слишком яркая для такого тесного помещения; почти все пространство занимала огромная кровать. Повсюду валялись книги, одежда и всякий хлам. К стенам были прикноплены карты и фотографии. В такт движениям швабры хозяин декламировал что-то на непонятном языке. У него был мелодичный голос, и Джулия уловила в его непонятной речи скорбь и горячность. Она даже заподозрила в нем религиозного фанатика.

Пол был черным от воды. Человек потянулся к ведру и окунул туда щетку, чтобы она впитала пенистую жидкость. Джулия не сводила с него глаз. Через некоторое время до нее дошло: он без конца трет одно и то же место. По краям комнаты паркет оставался сухим.

Джулия совсем растерялась. Нужно было начинать разговор, но она не знала, как подступиться. Потом обругала себя, что трусит хуже Мыши, и это ее подхлестнуло.

— Извините, пожалуйста, — негромко выговорила она.

Хозяин как раз сунул руку в ведро, но от неожиданности дернулся, ведро опрокинулось — и мыльная вода разлилась по всей комнате.

— Ой! — вырвалось у Джулии. — Ой, простите, простите! Давайте я…

Через растекающуюся лужу она ринулась в ванную и выскочила с охапкой полотенец. Человек по-прежнему сидел на корточках, не спуская с нее изумленного, полуобморочного взгляда. Джулия пыталась остановить потоп, используя полотенца как мягкие запруды или мешки с песком. Ей пришлось, бормоча извинения, бежать в ванную за новой кипой. Мартин проглотил язык — настолько его заворожили эти решительные действия и неустанные извинения. Ее розовый халат разошелся, волосы растрепались. Она стала похожа на маленькую девочку, которая в одной пижамке кружится на чертовом колесе. Глядя на ее голые ноги, Мартин порадовался, что к нему нагрянула эта очаровашка в одних трусиках и старом халате; притом что она явилась без приглашения, видеть ее было приятно. Гложущая тревога отступила. Мартин вытер руки о штаны. Джулия осушила лужи, собрала все полотенца и бросила их на дно ванны. Довольная собой, она вернулась в спальню и увидела, что Мартин по-прежнему сидит на корточках, сложив руки на груди и глядя на нее снизу вверх.

27
{"b":"135296","o":1}