– Не надо, Костя. Пусть его судят... По закону...

Тогда Соболь расстегнул ширинку своих брюк и пустил мощную, тугую струю прямо в лицо Бобра, к нему присоединился и Шишка...

– ...Вот такая история, – закончил свой рассказ Медведь, поднимаясь. – Ну, что, пошли рыбу ловить – пять утра!

– Подожди! – задержал его Монах. – Никуда твоя рыба не денется... Дорасскажи до конца!

– Так все рассказал уже!

– Все, да не все. Давай садись и заканчивай историю.

– Ладно, что с вами делать! – Игорь уселся на прежнее место. – Значит, так... А че рассказывать-то?

– Как там Ленка твоя оказалась? – спросил Слон.

– А она у меня сообразительная, – улыбнулся Игорь. – Когда я к вечеру домой не вернулся, она догадалась, что я куда-то уехал, к кому-то из «братишек». А куда, как узнать? Она и позвонила в отряд Бате – знала, что я просто так «пропасть» не имею права. Объяснила ему все, попросила помощи, ну, Батя и помог. Знаете же его...

Ребята дружно закивали головами.

– Организовал ей место в самолете. В Омске ее уже встречал Кащей. Ну а дальше по цепочке – Кащей вызвонил Попцова, а тот Зяму... Все просто оказалось...

– А Шах с Коброй и Беком? – спросил Филин.

– Да и не только они – там вся группа была! Это уже Лешего заслуга... – Медведь опять посуровел лицом. – Умный мужик, Святозар-то!.. Он, когда я ушел в «поиск», не стал идти обратно. Он пошел с Ленкой и Зямой в соседнее лесничество... Вот так! Местный житель, что и говорить, ему тайга – дом родной. В общем, прошел Леший за сутки километров сорок и вытащил Зяму, да и Ворону мою, к своему соседу... Связался по рации с Попцовым, объяснил все... Ленку в тот же день «кукурузником» отправили в Омскую областную больницу... А Поп связался с Батей... Доложил все. Объяснил, кто такой Бобер. Ну, Батя и снарядил в «спецзадание» группу Шаха. На вторые сутки они уже шерстили тайгу по моим следам... В эту группу и напросились Шишка и Соболь...

– Ну а дальше?

– А что дальше? Если бы я на той поляне провалялся еще пару часов – они бы на нас и вышли. Я вертолет-то почему услышал? Шах над группой кружил – им до нас километров пятнадцать оставалось или даже меньше...

– И что?

– Ну, что?.. Провалялся в Омске три недели. Все откормить меня не могли – я, как оказалось, больше двадцати кэгэ потерял... Кащей к нам с Вороной каждый день приходил. Поп приезжал раз пять, вместе с Шишкой и Соболем... Когда выписали из больницы, мы с Ленкой съездили на могилу Зямы... Помянули Георгия... Эх! Какой пацан был!.. – с горечью вздохнул Игорь. – У Лешего погостили несколько дней... А перед самым отъездом Попцов отвез нас к своему областному генералу... В общем, приказом по МВД СССР «за проявленные мужество и героизм при задержании особо опасного преступника» Гриша получил орден Боевого Красного Знамени, посмертно... А я свою Красную Звезду... Вот так.

– М-да... – протянул Монах. – Ну а что с Бобром?

– «Вышку» дали, без права подачи апелляции... «Приговор приведен в исполнение»...

– Туда ему и дорога, шакалу! – сказал Джин. – А что медвежонок-то твой? Приемыш...

– Гришка? – Медведь улыбнулся. – Жив мой «родственник»! Не поверите никогда! Артист он – в Омском цирке!

– Ну да! – заулыбались друзья.

– Точно! Я его видел – талант! И Лешего признает! Святозар к нему каждый месяц приезжает, вот уже сколько лет... Это брат мой, говорит...

– Во, жизнь-то! – вздохнул Джин.

– Да, жизнь... А Ворона моя, как потом оказалось, в то лето и без меня, сама, поступила в институт. Хотела учиться и продолжать работать в госпитале, пока учится, но после той истории... В общем, покончила она с медициной и нашла работу поспокойнее для нервов и души – в нашем райсобесе... И больше никогда не заводила со мной разговоров о том, чтобы ушел со службы...

Медведь замолчал.

Да и нечего было больше рассказывать – это был конец его таежной истории...

– Ну, что? – Филин поднялся со стульчика. – Пойдем рыбу ловить, что ли? А то так и без ухи можно остаться.

– Собирайтесь! Да поживее, вон солнце уже выходит! – повеселел Игорь. – Еще немного – и пропустим самый клев!

Он столкнул в воду лимана большую лодку и обернулся к друзьям:

– Готовы?

– Как пионеры! – ответил за всех Монах.

– Тогда все на борт! И за весла! Марш-марш-марш!..

Прежде всего хочется внести небольшую ясность по поводу этой части моей книги в виде некоего предисловия...

Старший прапорщик Игорь Барзов, или попросту Медведь, прослужил в ОСН «Витязь» с 1984 по 1991 год – полных семь лет! И продолжал бы служить и дальше, если бы не августовские события 1991-го. И Игорь, как и многие другие, уволился на гражданку из Отряда, не желая, а скорее не имея душевных сил терпеть оскорбительные нападки на спецназ, бесконечные переподчинения и абсолютно непрофессиональных новоиспеченных «генералов». Да только ли наш Отряд потерял огромное количество настоящих спецов? Стоит вспомнить хотя бы «Вымпел»...

Но моя книга не об этом. Она об Игоре Барзове.

Игорь гипертрофированно скромен!.. Мне стоило огромного труда вытаскивать из него воспоминания о службе.

Что же касается его службы в «Витязе», то Медведь считал, что мы, прослужив бок о бок два с половиной года, о службе в Отряде знаем – не одну задачу выполняли вместе[66] . А потому и трепаться попусту незачем.

Всё же, что прошло мимо меня, до и после, собиралось по крупицам... Что-то от самого Медведя, что-то от Бати и Джо, а что-то из родной РДГ... Любили нашего Медведя пацаны, что и говорить. Любили и уважали. Да и продолжают любить и уважать по сегодняшний день. Те, кто еще остался...

Так, по крупицам, от непосредственных очевидцев и участников событий, а где-то и домыслив, что скрывать, зная Игоря как облупленного, я сложил ту мозаику, которую называют жизнью...

Это жизнь настоящего воина, по призванию и по духу...

После своих таежных «похождений» Медведь вернулся в Отряд не через месяц, как предполагал его отпуск, а через два с половиной, да и то после прохождения нескольких медкомиссий.

Возвращалась в лоно спецназа уже живая легенда. Ему первыми отдавали честь офицеры, вышестоящие по должности и по званию. Что и говорить – проделать такое в одиночку даже не каждый Краповый способен...

И что-то произошло с его характером.

Игорь стал вдесятеро злее и одновременно вдесятеро добрее.