Так прошли сутки...
После изумительной ухи, сваренной Лешим, да под пару-тройку (десятков) ковшей медовухи Медведя сморило в сон. Удивительно спокойный и глубокий сон. Видно, этот далекий таежный уголок с его природой и прозрачным воздухом да тихий шепот Шиша отвлекли прапорщика от его тяжелых дум...
А среди ночи, уже под утреннюю зорьку, Игорь вскочил словно ошпаренный и бросился к удочкам. Что ж это за рыбак, что проспит утренний клев?
– А ты не перестарался ли, мил человек, с уловом-то? – спросил его Леший.
Он появился из кустов около половины седьмого утра.
– Так сам же говорил, что можно закоптить, завялить или еще там чего...
– Оно-то можно... Тольки куды ж столько-то?!
Святозар смотрел на расстеленную на траве плащ-палатку, заваленную грудой трепещущей серебристой рыбы.
– Тут полцентнера, поди, а то и поболе!.. Сколь сидишь-то?
Игорь взглянул на свои «Командирские»:
– С четырех примерно...
– Мастак ты, как я погляжу, рыбачить. За два с небольшим часа столь рыбы натаскать – это уметь надо...
– Я ж с Одессы, Святозар. А у нас там море. Или забыл? А чем еще пацану-одесситу летом заниматься, как не рыбалкой. Если он, конечно, в это время ларьки или квартиры не «ломает».
– Тоже верно...
– А ты где был?
– Дома. Где ж еще? С женкой спал... Она у меня молодая еще – ей мужик требуется... Да и мне баба нужна, не старик, чай...
– А она на много младше?
– На четырнадцать годков...
– Ну, ты мужи-ик! – еще больше зауважал Лешего Игорь. – Это ей сейчас двадцать шесть, что ли?
– А что? Не похоже?
– Я думал, постарше, – признался Медведь.
– Из сирот она... С десяти годов двоих младших братьев поднимала... Не сама, конечно, с родней, но из своего дома не ушла и хозяйство родительское сберегла... Там сейчас Игнат живет – брательник ее, средний. А младший, Николай-то, в Омске в университете учится на переводчика, или как там... К языкам иностранным у него талант большой...
– Ни хрена себе!
– Так-то...
– Давно женаты, Святозар?
– Дык, восьмой год...
– А дети? Что-то я не видел никого!
– У Игната они. К дедам да бабкам двоюродным захотели погостить.
– И?..
– Трое... Сыновья! Мне подмога растет... А теперь вот хотим с Марьей девку сладить, чтоб и ей помощница была...
Игорь был сражен наповал.
Перед ним открывался уклад настоящей русской семьи. Не новомодной, а настоящей русской семьи. Когда детей полон дом, когда ясно, кто в этом доме «правит бал»...
«Вернусь – соорудим с Вороной ребенка! – решил он. – И пусть по дому бегают – тоску разгоняют... Ну, сибирские масштабы я не потяну – не генеральская зарплата, – но двоих пацанов сделаем! Я не я буду!»
(И ведь сделал! У него двое прекрасных спортивных «хулиганов» растет – Сашка и Георгий. В этом, 2004 уже году, им исполнится соответственно восемнадцать и шестнадцать.)
Они тогда и не заметили за разговорами, как прошел день. Да и работы Игорева страсть прибавила. Не торопясь, да и куда было торопиться, соорудили походную коптильню и подвесили внутри нее рыбацкие труды. Леший приволок откуда-то ворох рябиновых веток, и процесс пошел... Не очень-то и сложный в умелых руках – знай, подбрасывай зеленые ветки для дыму, да медовуху ковшами черпай, да между делом хлебай ушицы свежесваренной... Ну а когда к ним после полудня присоединилась и Марья, принеся в одном огромном плетеном лукошке всяческой домашней снеди, а в другом – королевская еда! – огромный мясной пирог, да с грибами и картошкой, вот тут-то и начался для Игоря настоящий отпуск...
– ...Однако запаздывает Гришаня... – произнес задумчиво Леший. – Обещался к вечеру, а не видать что-то...
Ночь уже упала на лапы старых елей, жена Святозара давно ушла домой – хозяйство без догляду оставлять надолго нельзя.
– Мало ли? – пожал плечами Игорь. – Может, с машиной что, а может, отправили еще куда...
– Не похоже... Гостью свою так и так ко мне привез бы... А если б куда и отправили, то по рации сообщил бы...
– А у тебя что, и рация есть? – удивился Медведь.
– А ты как думал? Такое лесничество, как мое, может без связи обойтись?
– Ну-у...
– Баранки гну!!! А еще военный человек... Три их у меня – в доме самая мощная, куды хошь достает, ее Марья слушает; в «козле», только я ею не пользуюсь; да еще одна, такая ж, как и у Гришки, переносная – милицейская.
– Ну и где она?
– В доме. А на хрена она мне здесь? Ежели че, Марья прибежит...
– Патриархат и домострой у тебя тут, как я погляжу, цветет махровым цветом.
– А у нас иначе и нельзя...
– Ну и ладно, – заключил Медведь. – Подождем гостей...
...За разговорами да ловлей и копчением рыбы прошли еще сутки, к концу которых Леший стал похож лицом на хмурую дождевую тучу... Да и Медведю было не по себе от долгого отсутствия друга, только он старался не подавать виду.
– Так, гостек дорогой, пойду-ка я в лесничество да и свяжусь с Тарой. Гришка-то так еще ни разу не пропадал. Ежели обещался – выполнял завсегда или предупреждал, ежели не смог...
Игорь смотрел в удаляющуюся спину Гришиного брата, а в душе рождалось смутное предчувствие грядущих неприятностей...
Леший вернулся через полчаса.
– Ну, что там? Узнал что-нибудь?
– Ничего... Майор его, тот, который Попцов, говорит, мол, что и не видел его даже. Как тогда по рации поговорили, и все... Завтра обещался с Кащеем связаться, порасспросить. Говорит: «Не гони волну, Леший! Неизвестно, что там за гостья пожаловала, а Гришка-то парень молодой, видный... Мож, заехали куда – дело-то молодое!..»
– А может, и правда?
– Может, может... Только Гришаня обжениться в октябре собрался – любава у него на сносях уж третий месяц, к февралю наследника ждет. Да и любит он ее – совсем без мозгов стал... Так что, сам понимаешь...
– М-да... – протянул Игорь.
– Тут, попутно, еще кое-что Попцов-то шепнул. Говорит, собирались всех завтра оповестить, но раз уж я сам...
– Не тяни кота за яйца, Святозар! – почему-то, непонятно даже для себя, вскипел Медведь.
Острым и укоризненным был взгляд Лешего, но ни словом не осадил, а только выдал то, что узнал:
– Из Новосибирска пришла ментовская ориентировка. Две недели назад где-то, не доезжая до станции Чулым, рванули два зэка...
Дзинь!!! Бо-бом!!! – ударил в мозгу Медведя колокол.
Так случалось абсолютно всегда, может, потому и выживал до сих пор, но неотвратимо надвигающаяся опасность сигнализировала о себе этим колокольным звоном в мозгу прапорщика. И Медведь всегда был готов к шедшей навстречу беде раньше, чем другие. Он даже называл этот набат в своей голове колокольчиком...
– Как рванули?
– Да неизвестно. Просто сдернули со «Столыпина» на большом перегоне... У нас тут много всякого люда бродит... Да и пересыльные тюрьмы имеются – Тобольск вон рядом. Да и Новосиб...
– Леший! – Медведь схватил его за рукав. – Не цеди в час по чайной ложке, прошу!!! Вываливай все, что знаешь, – это может быть важным!..
– Че ты всполошился-то? – приподнял бровь Святозар. – Или «чуйка» кака?
– Говори же!!!
И Леший себе на удивление вдруг подчинился:
– Свалили двое. Один «апелляционный вышкарь» – по 102-й с отягчающими шел... Дали «вышак», но потом заменили на «пятнарик» особого режима – шестерых завалил в драке якобы в состоянии аффекта... Еще тот парниша... Второй – так, и не вор еще, просто крадун... Кем на зоне был бы, неизвестно... Вор – это статус, норма жизни. Сам, наверное, знаешь. – Игорь кивнул головой, соглашаясь. – Что не все те воры, кто за оное сидят. Мало ли кто что умыкнул?..
– Дальше?!
– А че дальше-то?!! Как рванули – вся охрана думает... Вагон оказался особый – «тяжелых» везли, эти мальчики рта не раскрывают...
– Собираться надо, – проговорил Игорь. – И Гришку искать...
– Че ты всполошился-то? От нас до того Чулыма – почитай шестьсот километров!
