Савва ЯМЩИКОВ

ВОПРОСЫ ПРОСТОДУШНОГО

ТАК ЖИТЬ МОЖНО?

Начиная сегодня задавать вопросы, я не составлял специального плана и не старался определить очерёдность того или иного события, заставившего меня задуматься. Из огромной массы лезущих в голову сомнений буду отбирать наиболее жгучие и волнующие и делиться с тобой, мой читатель.

За последний месяц я уже второй раз попадаю в святая святых Госдумы. Не по своему, конечно, желанию. Эйфория, захлестнувшая чиновников от культуры, спешащих под радостные камлания журналистов отдать остатки трофейных коллекций Германии, заставила меня, посвятившего сей проблеме не один год жизни, подставить плечо Н. Н. Губенко, в одиночку вышедшему на борьбу с забывшей родство “культурной ратью”; по сей проблеме я ещё озадачу вопросами спешащих разбазарить государственные ценности.

Впервые я увидел так близко целый конгломерат народных избранников, озабоченных проблемами реституции. Сидящий рядом со мной паренёк, румяный, кудрявый, смахивающий на куклу Барби, зачитал громко, по бумажке, призыв к нации немедленно вернуть немцам всё, дабы не прослыть туземцами и зулусами! Поинтересовавшись у сидящего рядом депутата, кто есть сей пылкий вьюнош, узнал, что зовут его Владимиром Семёновым и сла­вен он инициативами по узакониванию браков между геями и “гейшами”. Задавать ему вопрос, помнит ли он о своих дедушках и бабушках, хлебнувших горькую чашу военного лихолетья, после полученной информации было бес­полезно. А вот следующего оратора я слушал с открытым от потрясения ртом.

Держа в руках погасшую трубку, соблюдая сталинские диктаторские паузы, напоминая говорящий бронзовый бюст, вечный депутат Говорухин пел громкую осанну тогда еще министру Швыдкому. Пожалев несчастного коллегу, так некстати для себя затеявшего процедуру сбагривания Бремен­ской коллекции, создатель нашумевшего некогда сериала про Высоцкого с уверенностью и беззастенчивостью джигарханяновского Горбатого востор­женно констатировал небывалый доныне расцвет отечественной культуры в отдельно взятых губерниях.

Особенно страстно говорил невозмутимый оратор о коренных сдвигах в истории современного кинематографа, достигнутых также стараниями министра Швыдкого, первого, по словам Говорухина, из занимающих минис­терский пост лица, умеющего общаться с чужеземцами и даже читать лекции на других языках.

Хотелось сказать: ответьте, господин Говорухин, в чём же вы видите расцвет русского кинематографа? Может быть, в еженедельно проводимых по всей многострадальной России фестивалях, на которых и показывать-то особенно нечего? Впрочем, извиняюсь, вам есть чем удивить публику. Раскры­вая журнал “7 дней”, прежде чем добраться до сетки вещания, вынужден я любоваться фоторепортажами с этих “праздников, которые всегда с вами”. Как же любите вы и компании ваши раздеваться до исподнего и услаждать своими далеко не молодыми телесами озадаченных подписчиков и покупателей глянцевых журналов! Что бы сказали ваши кумиры и учителя, такие, как Довженко, Ромм, да те же Ростоцкий, Чухрай, Бондарчук, увидев эти фотонеглиже? К сожалению, больше вам показать нечего.

Правда, в последнее время появились такие удачные, идущие вразрез с пошлейшей масскультурой фильмы, как “Война”, “Звезда”, “Кукушка”. Но разве можно хоть как-то связывать их появление с заботами Швыдкого? Человек, заявивший на всю страну, что “русский фашизм страшнее немец­кого”, должен бояться этих патриотических лент, как бес ладана. А режиссёр А. Рогожкин символизирует своим творчеством и независимой манерой поведения априорный протест против всего, что проповедует в своих шоу отставленный ныне культур-министр.

Прозвучала из уст депутата Говорухина в том же панегирике Швыдкому чеканная фраза: “Россия поднимается с колен”. У меня снова вопрос: “Где вы говорите правду, а где лжёте, господин Говорухин? В фильме “Вороши­лов­ский стрелок”, встав на колено, одинокий старик метким выстрелом раздробил гениталии подонков, к сожалению, символизирующих молодую поросль России. Неужели вы так изменили свой взгляд на печальную картину российского быта, вызывающую в памяти библейское описание Содома и Гоморры? Посмотрев ваше интервью с вертлявым шоуменом Фоменко, я понял, что лжёте вы постоянно. Ведь это именно фоменки, ханги и дибровы воспитали подонков из “Стрелка”. Быстренько помогли молодёжи сесть на иглу, утонуть в матерщине и похабщине, наплевать на всякие нормы морали. А вы с ним беседуете, словно с Олегом Стриженовым, Алексеем Баталовым, Василием Ливановым или Жераром Филипом — подлинными кумирами нашей молодости, дарившими юным зрителям красоту, стремление к справедли­вости и желание помогать падшим. На мой вопрос о нищете наших музеев и библиотек, особенно в провинции, вы заявили, что с ранних лет путе­шествуете по России. Bы путешествуете, а я служу и работаю во всех её древ­них музейных городах. Потому говорю вам, отвечая на свой же вопрос: “Так лгать нельзя!”.

По окончании конференции поджидал я у парадного думского подъезда товарища и увидел, как холёный донельзя господин Говорухин поместился в комфортную “Ауди” с верным возницей и отправился продолжать путе­шествие по России. Так жить можно?

ТАК С КЕМ ЖЕ ВЫ, МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ?

Сейчас даже отнюдь не смышленому человеку понятно, чем обернулась для России бархатистая перестроечная революция  конца прошлого века. Ну а что же наши славные мастера культуры? Наиболее хваткие и предприимчивые из них, объединённые умением снимать пенки далеко не с молока, пре­красно вписались в “демократическую” ситуацию. Собиравшиеся раньше на кухнях, зa столиками творческих ресторанов, поигрывая в диссидентство, но предусмотрительно не вступая в конфликт с законом и чураясь тюремного режима, на чем свет поносили они Бондарчука, Бондарева, Пырьева, Хрен­никова и прочих коллег по цеху, имевших доступ к номенклатурным кла­довым. Доставалось от них даже близко не допускавшимся к кормушке провинциальным талантливым самородкам Распутину, Носову, Белову, Астафьеву, сумевшим стать любимыми писателями русского народа. Ах, как хотелось обиженным и обойдённым барской любовью творцам взять в свои руки ключи от спецраспределителей! Мечталось, с юморком писал Окуджава в одной из песенок, как зайдёт он со временем “К Белле (Ахмадулиной) в кабинет, заглянет к Фазилю (Искандеру)”. И ведь дождался талантливый бард счастливых времён! Прежде всего дошёл до ушей новых бар — ельцинской клики — кровожадный вопль Окуджавы, Мордюковой и других “народных артистов” Союза. “Раздавите гадину, дорогой Борис Николаевич!” Знали они — “гадины” типа Руцкого и Хасбулатова обижены не будут, а то, что сотни чистых, невинных людей погибнут в кромешном аду Белого дома, их не волновало. Это Короленко, Чехов, Поленов, Серов и другие светочи нашей культуры плакали и отказывались от почётных званий и привилегий, увидев кровь на петербургском снегу в 1905 году. Нет, нынешние, наоборот, поста­рались урвать со стола распоясавшихся хозяев куски пожирнее.

Разве снились прошлым мастерам культуры панибратство и беззастен­чивость нынешних “просветителей народных”? Я всё время спрашиваю себя: когда они устанут увенчивать друг друга бесконечными премиями, призами, титулами, денежными вознаграждениями и даже памятниками? Да-да, я не оговорился, именно памятниками!

Забыв о том, что во всём мире существует правило ставить монументы людям творческим лишь по прошествии полувекового срока, наскоро слепили они на Арбате скульптурный ансамбль в честь Окуджавы. Не беда, что чем-то напоминает статуя эта “монументы” дешёвому проходимцу Остапу Бендеру. “Порыв души” барда, призывавшего раздавить сотни людей в октябре 1993 года, сполна оплачен.

Удивляюсь я, как торопятся в России воздвигнуть во что бы то ни стало и как можно скорее монумент другому поэтическому “классику” — Иосифу Бродскому. Забыли инициаторы установки статуи Нобелевскому лауреату, что нет в России памятников Ахматовой, Цветаевой, Шостаковичу, Про­кофье­ву, Станиславскому. Продолжение списка этого займёт несколько строк. Забыли напрочь строки о том, что “быть знаменитым некрасиво”. Какое! Во всеуслышанье с экранов своего телевидения и со страниц собственных газет называют они себя “духовной элитой нации”! Титул сей прочно закре­пился за “бессмертным” жюри премии “Триумф”, возглавляемым делопроиз­во­ди­тельницей Зоей Богуславской — верной музой Вознесенского-поэта. Бумажником сей премии, до недавних пор щедро оттопыренным  г-ном Бере­зовским, распоряжается один из верных слуг ельцинской семейки — Шабду­расулов. И ведь берут украденные у народа денежки элитные лауреаты! Как-то юная журналистка спросила у одного из “бессмертных” — Юрия Башмета (лет пятнадцать назад, посмотрев мои передачи об искусстве русской провин­ции, пригласил он меня в свою рубрику “Вокзал мечты”, и о тех днях остались самые светлые воспоминания), не жгут ли руки лауреатов “берёзовые” деньги. Услышав ответ маэстро, я опешил. Он сравнил Березовского с былыми властителями Венгрии — Эстергази, платившими Паганини, и с баронессой фон Мекк, помогавшей любимому ею Чайковскому…