В этих снах я встретил тысячи воплощений Оуны, женщины, которую любил; в этих снах я убивал ее тысячи раз тысячами способов. Я изведал тысячи видов раскаяния и невыносимого горя. Но в этой душевной агонии я нащупал тонкую нить надежды. Она представлялась мне как едва заметная серая жилка, ведущая от трагедии к радостному избавлению, туда, где исчезают все страхи, унимается тревога и исполняются самые заветные мечты. Что, если Какатанава – это лишь другое название Танелорна, и я смогу обрести здесь покой, вернуть любимую и возродиться к жизни?

– Это не Танелорн.- Я проснулся хорошо отдохнувшим. Чернокожий великан Сепирис смотрел на меня сверху вниз, протягивая мне чашу.

Желтое вино. Я выпил и почувствовал себя еще лучше. Но тут же ко мне вернулись воспоминания, и я спрыгнул с возвышения, на котором лежал.

Я огляделся, ища свой меч. Но кроме платформы, на которой я спал, в помещении ничего не было. Я выбежал в соседнюю комнату, в следующую дверь, и оказался в коридоре. Пусто. Ни мебели, ни людей.

– Это Какатанава?

– Да, город племени, носящего это имя.

– Они бежали отсюда? Я видел их…

– То, что вы видели- это память о том, каким этот город был в пору своего расцвета. Теперь он умирает, и в нем живет лишь горсточка людей, которых вы уже видели.

– Где они?

– Вернулись на свои посты.

– А моя жена?

– Она не мертва.

– Значит, жива? Где она?

Сепирис пытался успокоить меня. Он предложил мне еще вина.

– Я сказал, что она не мертва. Но не говорил, что она жива. Ни дерево, ни чаша, ни щит, ни клинок, ни камень поодиночке уже не обладают таким могуществом. Точка опоры исчезла. Ваша жена будет жить, только если восстановится Равновесие. Но надежда еще не потеряна. Она в единении трех троек.

– Я хочу видеть свою жену!

– Нет. Слишком рано. Нам еще многое предстоит сделать. И если вы не исполните свою роль, никогда не увидите ее.

Мне оставалось лишь довериться Сепирису, хотя в его заверениях таился скрытый смысл. Он обещал, что я вновь увижусь с Оуной, но не предупредил, что она может принять другое обличие.

– Понимаете ли вы, граф Ульрик, что леди Оуна спасла вашу жизнь?- негромко спросил Сепириц.- Вы храбро сражались с лордом Шоашуаном, значительно ослабив его, но именно она нанесла последний решающий удар, отправив составляющие его элементы обратно в двенадцать углов мира.

– Я помню, она пустила стрелы…

– А после того, как вы опрометчиво атаковали князя демонов, полагая, что спасаете жену, она еще раз пришла вам на помощь. Она наконец приняла обличие Белого бизона, который должен был проложить нам последнюю дорогу по льду. У нее огромный опыт борьбы с Шоашуаном.

Понимаете? Она стала великим Белым бизоном. Бизон прокладывает пути. Она умеет строить дороги в иные сферы. В этой сфере она – единственная сила, которой страшатся элементали ветров, потому что в ней заключен дух всех духов.

– Значит, есть и другие элементали?

– Они влились в лорда Шоашуана. Когда-то он был могущественным властителем, имевшим много союзников среди элементалей воздуха, но к настоящему времени поработил их. Однако, хотя двенадцать духов ветров и подчинены его власти, они еще могут освободиться. В этой сфере все ветры служат ему. Именно поэтому он так силен. Он распоряжается элементалями, которые в свое время были друзьями вашей семьи.

– Но стали врагами?

– И будут ими до тех пор, пока подчиняются Шоашуану. Элементали не служат ни Закону, ни Хаосу, и только изредка, сами того не желая, помогают поддерживать Равновесие. Сейчас они против своей воли служат Шоашуану.

– Как он этого добился?

– Именно он должен был похитить Щит Хаоса, при помощи которого ваша жена собиралась проникнуть в этот мир. Лорд Шоашуан подстерег ее в пути и отнял щит. Этого оказалось достаточно, чтобы он сумел сосредоточить свои силы и покорить ветры. Ваша жена вообще не добралась бы до нас, если бы не чары Айанаватты. Его волшебная флейта оказала нам неоценимую услугу.

– Лорд Сепирис, я согласился помогать вам, потому что вы обещали вернуть мне жену. Вы не говорили, что я ее убью.

– Я не был уверен, что вы убьете ее – по крайней мере, в этот раз.

– В этот раз?

– Дорогой граф Ульрик,- сказал Лобковиц, входя в комнату.- Судя по вашему виду, вы достаточно окрепли, чтобы вновь взяться за дело.

– Только если мне объяснят, что происходит. Правильно ли я понял вас, лорд Сепирис? Вы знали, что я убью свою жену?

Я прочел ответ по лицу чернокожего великана, но, заметив печаль в его глазах, не решился бросить ему обвинение. В свое время Лобковиц говорил мне, что все мы – лишь эхо куда более масштабной реальности, однако любой наш поступок в конечном итоге воздействует на природу самой Истины. В наступившей тишине негромко прозвучали слова Лобковица с мягким австрийским акцентом:

– Все, что мы делаем, когда-то уже происходило. Каждое наше действие имеет свой смысл и влечет за собой определенные последствия.

Сепирис с благодарностью посмотрел на него и словно воспрял духом. Я бросил ему вызов, но он не мог дать мне отпор и боялся ответить на мой вопрос.

Тягостное молчание нарушил громкий шум, донесшийся снаружи. Я обошел вокруг помоста, на котором спал. На мне почти не было одежды, но в комнате царило приятное тепло. Я приблизился к окну.

Оттуда открывался вид на дворик, но над нами было еще много этажей.

Древние лианы толщиной с мою ногу взбирались по блестящим отполированным ветрами камням. Среди них росли осенние цветы – огромные георгины и гортензии, чудовищные розы шириной с мои плечи в поперечнике, и только теперь я понял, насколько древен этот город. Теперь диким растениям было здесь гораздо уютнее, чем человеку.

Внутри городской стены в высокой одичавшей траве росли огромные раскидистые деревья. Чуть ниже на другой террасе я увидел целый сад орхидей. Повсюду были поля созревших злаков, загоны для скота, амбары. Но они опустели сотни лет назад. Я вспомнил старую легенду о том, как турки захватили Византию. Им казалось, что они одолели целую империю, но вместо нее обнаружили лишь пустую оболочку – руины обвалившихся зданий, среди которых паслись овцы. Быть может, Какатанава – это американская Византия?

У подножья пирамиды юноша по имени Белый Ворон и его спутник Айанаватта мыли мамонтиху Бес. Казалось, они добрые друзья и находятся в наилучшей физической форме, хотя Белому Ворону никак не могло быть больше семнадцати лет. Черты его лица действительно были типичны для альбиноса, но сходство с моей семьей отсутствовало. Он был похож на другого человека. На человека, которого я хорошо знал. Мне хотелось окликнуть его, расспросить об Оуне, но Сепирис уже заверил меня, что она не мертва. Скрепя сердце я признал его лидерство. Он не просто знал будущее, а все его варианты, которые могли возникнуть, если бы кто-нибудь из нас слишком уклонился от предписанного пути, который, будто сложное заклинание, вовлекал в себя много людей и разнообразные поступки, и которого мы должны были неукоснительно придерживаться, чтобы достичь желанной цели. Это была игра жизни и смерти, о правилах которой можно было только догадываться.

Юноша поднял глаза и увидел меня. Его лицо посерьезнело. Он сделал знак, вероятно, желая успокоить меня. Айанаватта, стоявший рядом, чуть заметно уважительно поклонился мне.

Кто эти аристократы прерий? Я прочел много великолепных книг по ранней истории Северной Америки, но ни в одной из них не нашел упоминания о таких людях как Белый Ворон и Айанаватта. Однако уже при первом взгляд на них я понял, что они состоятельные люди, отважные сильные воины. Они носили дорогую одежду. Их расшитые камнями наряды и оружие были изготовлены искусными мастерами. Оба они, очевидно, пользовались в своих племенах значительным авторитетом. Умащенные маслом выбритые головы, пучки волос на затылках и сияющие орлиные перья, сложные татуировки и серьги старшего из мужчин – все это свидетельствовало о влиятельности и могуществе, которое, впрочем, не бросалось в глаза. Я подумал, что, может быть, эти два человека, как и какатанава,- последние представители своих народов.