Наше движение становилось все более целеустремленным. Из шайки грабителей или отряда исследователей мы превратились в армию на марше. Египтяне и скандинавы шагали бок о бок с тем же несгибаемым упорством, которое они прежде демонстрировали с веслами в руках.
Азолингас и Бомендандо бежали впереди вместе с разведчиками пукавачи.
Ипкаптам, Гуннар, Клостерхейм и я шли в центре основной группы.
Пукавачи отправились на войну в доспехах из костяных пластинок, с копьями, луками и щитами. Их шлемы были вырезаны из бивней мамонта и украшены бусами и орлиными перьями. Их костяные доспехи, инкрустированные бирюзой и другими полудрагоценными камнями, были легче кольчуг наших матросов. Некоторые воины носили черепашьи панцири и шлемы из огромных морских раковин, отороченных мехом.
Еще в хижине шамана я обратил внимание на огромные шкуры, и теперь гадал, какой величины должны быть морские создания, из которых пукавачи делали свои доспехи. Клостерхейм отмахнулся от моих расспросов, заявив, что в здешних местах размеры непостоянны, и это объясняется близостью границы пространств разных масштабов. Мы слишком близко подошли к "дереву", добавил он.
Его слова казались мне полной бессмыслицей. Но пока наша дорога вела туда, где я рассчитывал отыскать истинный Черной Меч, меня это ничуть не смущало.
Наш отряд насчитывал полторы сотни опытных бойцов. Некоторые из женщин, юношей и стариков также были вооружены. Колонну, в которой смешались пираты и пукавачи, замыкали невооруженные женщины, больные, дети и животные, следовавшие за нами до тех пор, пока мы не вступили в бой. Исходя из того, что мы видели до сих пор, я полагал, что город представляет собой примитивное поселение – десяток хижин, окруженных частоколом.
У пукавачи не было вьючных животных, если не считать собак-койотов, тянувших салазки, на которых были сложены типи. Почти всю работу делали женщины и дети. Индейские воины, как, впрочем, и мы, двигались вперед размеренным твердым шагом, почти не отвлекаясь на что-либо еще. Женщины, обладавшие, как они говорили, "мужскими чарами" и соответственным образом одетые и вооруженные, шли вместе с мужчинами, а двое или трое мужчин в женских нарядах шагали в хвосте колонны. Клостерхейм сказал, что этот обычай весьма распространен в этих обширных землях, но его придерживаются не все народы.
Ипкаптам вмешался в беседу и заговорил о презренных племенах, которые питаются насекомыми или истязают животных, хотя, упоминая о народах, истребленных пукавачи, он отзывался о них добрым словом, называя их людьми чести. Мы, мелнибонэйцы, не испытываем благородных чувств к поверженному противнику. Мы никогда не подвергаем сомнению свои жестокие законы, которые применяем к побежденным. Другие культуры не интересуют нас. Если люди отвергают наши взгляды, мы попросту уничтожаем их. Но наши нравы чересчур смягчились, жаловался мой отец, неизменно глядя при этом на меня, и в результате Молодые Королевства стали дерзкими и заносчивыми. Были времена, когда мир не отваживался бросить вызов Мелнибонэ. То, что мы называли правдой, было истиной в последней инстанции! Однако, соблазнившись тучными стадами жирного скота, мы позволили Молодым Королевствам разбогатеть и обрести могущество.
Но пукавачи – совсем другое дело! Они верили в закон кровной вражды и не давали противнику возможности отомстить. Каждый член враждебного племени подлежал истреблению; в живых оставляли лишь детей и только в количестве, достаточном для возмещения убыли своих воинов. Когда-то пукавачи были настолько малочисленны, что похищали младенцев у более сильных племен. Теперь они не нуждались в чужаках.
Еще вчера, продолжал Ипкаптам, все презирали пукавачи за их ум и телосложение; сегодня их воспринимают всерьез. Память о них будет жить вечно. А когда какатанава будут побеждены, пукавачи станут править всеми мирами. Мы уже окрепли, говорил шаман, и постепенно станем сильнее всех.
Пукавачи действительно были на редкость выносливы. Они знали только два способа преодолевать длинные расстояния – ходьбу и греблю, которые придавали их рукам и ногам невероятную силу и обеспечивали им успех в сражении.
Они предпочитали быстрое плавание по воде, но сейчас мы направлялись на север против течения маленького ручейка, который вдобавок был слишком узким даже для маленьких каноэ. Клостерхейм сообщил, что в двух днях пути находится якорная стоянка, где мы получим лодки и наше продвижение ускорится. Казалось, он стремится вперед с большим нетерпением, чем остальные. Он сказал, что в ближайшее время воинам придется прибавить шаг и бежать к месту, где нас ждут каноэ, а вооруженные женщины и дети останутся под охраной небольшой группы бойцов. Я вызвался командовать этим отрядом. Мне совсем не хотелось передвигаться бегом.
А пока мы шли обычным размеренным шагом.
И вновь я изумлялся размерам всего, что росло в окрестностях. Растения были намного выше тех, что я видел прежде. Мне хотелось остановиться и рассмотреть их. Земли, по которым мы шли, были покрыты горами и лесом; мы миновали несколько ущелий, по-прежнему следуя извилистому руслу ручья, все дальше углубляясь в территории, которых никто из нас не знал. Ипкаптам сказал, что в этих местах никто не живет с тех самых пор, когда здесь разразилась страшная катастрофа. Он полагал, что все земли вокруг страны какатанава мертвы, как эта. По мере приближения к их городу исчезают даже животные. Но, добавил шаман, все это лишь слухи.
До того, как начались войны, ни один пукавачи не мог попасть в земли, населенные людьми, а уж тем более – посетить страну какатанава. Они переселились на восток еще при жизни деда Ипкаптама. В свою очередь, какатанава не имели доступа на территории пукавачи. Вплоть до последнего времени они также соблюдали эту договоренность. Всю работу за них делали другие – например, фурны. Некоторые из фурнов приняли человеческое обличье и были похожи на меня, хотя их телосложение было иным. Другие существовали в виде чудовищных рептилий. Ипкаптам добавил, что, познакомившись со мной, он увидел, что я больше похож на пукавачи, но это еще не значит, что он доверяет мне. Его инстинкты требуют убить меня. Он вовсе не уверен, что мой нынешний облик – настоящий.
Еще никогда пукавачи не оказывались так далеко на севере, и Ипкаптам опасался, что поступил неправильно. Однако в последнее время неправильные поступки стали обычным делом. Когда-то народы юга, севера, запада и востока уважали друг друга и не посягали на чужие охотничьи угодья. Между Западным и Восточным ветрами царил мир. Но с тех пор, как Белый Ворон появился в этом мире, Хаос грозит со всех сторон. Владыки воздуха поднимали ураганы, уничтожавшие людей и порождавшие демонов, которые правили вместо них. Этих демонов называли Шо-а Шо-ан, и их можно было победить только при помощи утраченных сокровищ пукавачи.
Также Ипкаптам признался, что он страшится упасть с края земли. В какой-то момент ты теряешь равновесие и падаешь в бездну, после чего ты навеки обречен переживать страшное мгновение осознания неизбежности смерти. Куда лучше пасть смертью воина. Многие называют ее "чистой". Как для пукавачи, так и для викингов достойная гибель намного важнее долголетия. Тот, кто погиб храбро, с боевой песнью на губах, навсегда остается воином и ведет простую, полную радостей жизнь.
Мои мысли по этому поводу были гораздо сложнее. Я соглашался с пукавачи в том, что лучше достойно умереть, чем влачить долгое позорное существование. Кроме Клостерхейма, среди нас не было ни никого, кто думал бы иначе. Африканцы, монголы и скандинавы прекрасно знали о немощи и унижениях преклонного возраста, и старались избежать их, а в случае неминуемого поражения старались захватить с собой как можно больше врагов.
Пукавачи с их провинциальным самомнением и имперскими замашками все как один верили в загробную жизнь, которая особенно благосклонна к тем, кто умер храбро и предал столь же кровавой смерти как можно большее количество людей. Роль женщин и детей в этой космологии выглядела довольно туманно, но я подозреваю, что у женщин был другой, более приемлемый для них вариант. Каково бы бы ни было их влияние внутри племени, они гораздо чаще становились невольными жертвами воинского кодекса чести. Желая подчеркнуть свой опыт и доблесть, некоторые мужчины похвалялись тем, что убивают женщин и детей по возможности безболезненно.
