Николя долго еще стоял на площади Согласия, провожая взглядом уходящий автобус. А дамы еще долго обсуждали его появление перед их отправлением.

– Надя, неужели вы не можете поверить в то, что понравились мужчине?

– Ну, это какой-то водевиль, честное слово. И потом, мне кажется, через пару дней Николя уже забудет об этой истории.

– Но он же поменял билет! Неужели вы ничего не понимаете?

– Он был под впечатлением. Выпил лишнего. Вот и сглупил.

– Почему сглупил? А может он. – Анна замялась. – А может он влюбился в вас?

– Анна Петровна. Простите, Анна. Не говорите глупостей. Мы – взрослые люди. Скажите еще, что верите в любовь с первого взгляда. Надя фыркнула. – Зачем я только дала ему телефон.

– Можно подумать, он вам совсем не понравился?

– Конечно, он мужчина видный, импозантный, но французы, как известно, народ ветреный. – Она откинулась на спинку сиденья и прильнула к окну.

В душе ей все-таки было приятно, что она вызвала интерес у Николя. Но она пока не понимала, как реагировать на эту ситуацию.

В ее жизни слишком долго не происходило ничего подобного.

– А вдруг это ваша судьба? – Анна обратилась к Надежде спустя несколько минут. Она даже не заметила, как та задремала. – Вы спите? – Она легонько тронула ее за плечо. – Ну, спите, спите.

Когда «англичанка» с «француженкой» вернулись в Чеботарск, все учителя, даже в разгар школьных каникул не поленились собраться в учительской, чтобы узнать подробности этой поездки. Как-никак, а такие события происходят крайне редко в их среде. Инициатива внеплановой встречи исходила от Маргариты Семеновны, завуча школы.

Анна Петровна с Надеждой Алексеевной сразу торжественно вручили всем собравшимся небольшие сувенирчики. Поскольку подарков пришлось покупать много, они решили сэкономить, и пополам разделили траты на безделушки. Кому-то достались крошечные эйфелевые башенки. Кому-то миниатюрные деревянные башмачки из Амстердама. А кому-то плитки белого бельгийского шоколада.

– Ну что, намяли себе бока в автобусе? – со злорадством спросила их Клавдия Ивановна, которой достался как раз белый шоколад.

Надежда с Анной сначала даже не поняли, почему учительница математики так агрессивно настроена. Они ведь не знали о разговоре относительно автобусных туров, который состоялся в учительской в их отсутствие.

– Нет, – спокойно ответила ей Надежда. – У нас был замечательный автобус. И потом мы всего две ночи провели на колесах. А в остальное время ночевали в прекрасных гостницах.

– Ну, кое-где номера были слишком маленькими. – Анна Петровна вернулась к своей критически-саркастической манере поведения.

– Номера действительно в европейских гостиницах маленькие, но очень уютные. Согласитесь, Анна Петровна. – Надя улыбнулась ей.

– Да. Тут я согласна. – Она кивнула. – Кровати были нормальные.

– Вот, что я вам говорила, – почти закричала Ира Волкова, физрук. – Светлана Викторовна с Ириной Николаевной рассказывали тогда о каких-то доисторических турах. Вот видите, все уже поменялось!

Тут Анна с Надеждой наконец поняли, почему Клавдия Ивановна так позлорадствовала. Оказывается, до поездки их коллеги уже обсудили тему автобусных туров. И уж наверняка заодно им перемыли косточки. Но, переглянувшись, сделали вид, что ни о чем не догадались. И спокойно продолжили рассказывать о своем путешествии.

Еще на обратной дороге в поезде «Москва—Чеботарск», они договорились не афишировать своих теперь уже теплых приятельских отношений. Поэтому внешне пытались вести себя как обычно.

– Не знаю. Мне лично все понравилось, – спокойно сказала Надежда. – Замечательные экскурсии. Погода тоже.

– Не считая отвратительного дождя в Берлине и страшной духоты в Париже. Но Лувр – потрясающий музей.

– Да, мы видели Мону Лизу, – подхватила Надежда. – Невероятная картина.

– А вот в Версале отвратительный гравий. И под каждым кустом стоят абсолютно голые «каменные мужики».

Учительницы хихикнули. А «француженка» с «англичанкой» продолжили в подробностях рассказывать об экскурсиях, и делиться своими впечатлениями от «поездки в Европу».

Через час в сумке Надежды Алексеевны раздался телефонный звонок. Она извинилась перед коллегами, и вышла в коридор, чтобы поговорить.

– Да, подарили. Всем хватило. Спасибо. – Она мило улыбалась и буквально ворковала в трубку. – Да, у нас каникулы. Еще целый месяц. Что я буду делать? Поеду к своей подруге за город. Нет, не к Анне. Ее зовут Соня. Хорошо, я передам ей привет. Как погода? Пока хорошая. А у вас жара? Сколько? +32? Да, действительно очень жарко. Но у вас есть море. Хорошо. Звони, когда захочешь. Я пока тоже в отпуске. Ты хочешь немного поработать пока сезон? Завидую тебе. Чему? Ты не понимаешь, как это прекрасно плыть по волнам. Я понимаю, что для тебя это – работа. Но, согласись, это – прекрасная работа. На свежем воздухе, под теплым солнцем, в отличном месте. Ладно, я пойду, а то мои коллеги будут злиться. Нет, не сильно. – Она засмеялась. – Нет. Этого я пока говорить не буду. Они этого не переживут. И привет пока не передам. Только Анне. Пока.

Надежда вернулась в учительскую, буквально вся сияя.

– А что это вы такая довольная? – тут же спросила ее Маргарита Семеновна, завуч школы. – Вам не иначе звонили из Парижа?

– Ну, вроде того, – отшутилась та. – Вроде того. «Как же она права, – подумала Надежда. – Попала почти в точку».

Лишь Анна Петровна слегка улыбнулась, прекрасно понимая причину «сияния» Надежды. Но, чтобы не выдавать их тайну, тут же нашла, что соврать.

– Надежда Алексеевна, это звонил новый ученик, о котором вы мне рассказывали?

– Да, да. Это – бизнесмен, который хочет учить французский язык. У него несколько проектов с французами. Очень хорошая новость. Готов платить двойной тариф. Поэтому у меня такое отличное настроение. – Надежда поддержала эту версию вранья.

– А английский ему не нужен? – как бы язвительно поинтересовалась у нее Анна.

– Нет. Увы. Английский он выучил еще в институте.

– Жаль, что русский язык с литературой уже никому не нужен, – грустно заметила Ирина Николаевна. – А то бы я тоже не отказалась от учеников.

– Как это никому не нужен русский язык! – выступила завуч. – А Смирнов с Ротовольским разве не ходят на дополнительные занятия? Мы же их не перевели в девятый класс. Если в августе не сдадут зачеты, останутся на второй год.

– Вы уж меня простите, Маргарита Семеновна, но за них мне никто денег не платит.

– А премия к сентябрьской зарплате? – возмутилась завуч.

– У Надежды Алексеевны речь идет совсем о других деньгах. – Ирина Николаевна посмотрела на «француженку».

– Да, речь идет о других деньгах. Но я не думаю, что сейчас уместно продолжать эту тему. Давайте, я лучше расскажу вам о парфюмерном магазине на Елисейских полях.

– Рома, – крикнула ему из кухни Ирина. – Рома, не забудь купить мне телефонную карту.

– Угу, куплю, – уже в дверях сказал он, и захлопнул дверь. Но спустя пять минут вернулся домой.

Услышав шебуршание ключей в замочной скважине, Ирина даже испугалась: «Кто бы это мог быть?» Она подошла к дверям с Дашенькой на руках, и тихо спросила: «Кто там?» В это мгновение дверь распахнулась, и вошел Роман.

– Тьфу, ты! – выпалила она. – Ты же ушел. Чего ты нас пугаешь?

Дашенька заплакала у нее на руках.

– Скажи, как можно спрашивать «кто там?», когда у тебя в дверях кто-то шарит ключами? Милицию надо вызывать в таких случаях, ясно? – Рома был явно раздражен.

– Не кричи на меня. Я сделала это машинально.

– Ладно, прости. – Он обнял супругу с дочкой.

– А что ты вернулся?

– Мне нужно найти одну фотографию. Я с ней еще в лес ездил, чтобы обряд один провести. Не дай бог потерял.