Через два часа опять появились разведчики и сказали, что чжурчжени не спят. А ещё через полчаса, в юрту заглянул тысячник охраны, и доложил:
– Тут какой-то китаец от Бай Ли...
– Пропусти, – буркнул Субудей, раздумывая над шахматной позицией.
В дверь, неуловимым движением, скользнул кидань, в одежде полка Бай Ли. Чиркудай сразу же узнал разведчика, передавшего им карты во время их купеческого рейда.
– Ты кто? – с любопытством спросил Тохучар у киданя. Он его не знал, хотя понял по одежде его принадлежность к полку китайцев.
Кидань молча вытащил из-за пазухи серебряную пайзцу и протянул её насторожённому Тохучару. Субудей в это время жестом пригласил разведчика садиться. Кидань уселся, с кошачьей мягкостью, и стал наблюдать, как Тохучар, удивленно рассмотрев ярлык, протянул его Субудею.
– Я уже видел, – проскрипел Субудей, чем удивил Тохучара. Чиркудай так же отказался смотреть значок, и Тохучар, похлопав глазами, отдал его киданю. Он горел от нетерпения: хотелось спросить у друзей – откуда они знают киданя? Но стерпел. Не стал унижать себя в глазах чужого человека.
Гость внимательно посмотрел на шахматы, и едва заметно улыбнувшись, спросил:
– Думаете?
Субудей взглянул на него одним глазом, тяжело вздохнул, и утвердительно кивнул головой. Помедлив, он поинтересовался:
– Есть предложения?
Кидань на секунду застыл, внутренне собрался, и сказал:
– Нужно не только следить за формированием войска, нужно добыть языка... Желательно командира.
– Что это даст? – спросил Субудей.
– Он прав, – перебил друга Чиркудай, моментально поняв, что им нужно получить как можно больше сведений. – Спросим у пленного, что они задумали? Куда они хотят двигаться?
– Так он вам все и расскажет, – съязвил Тохучар.
– Мне расскажет, – уверенно сказал кидань.
– Тебе он ничего не скажет, – хмыкнул Тохучар: – Увидит, что свой – разозлится...
Кидань терпеливо выслушал возражение, неприятно сморщился и, став старше лет на десять, опустил взгляд и тихо произнес:
– Я знаю триста способов заставить человека говорить и семьдесят способов – убить.
Друзья переглянулись. Они заметили изменения, произошедшие с китайцем за несколько секунд и, как-то внутренне, поняли, что за человек перед ними.
Тохучар окликнул тысячника и, дождавшись, когда голова нукера просунется в дверь, приказал:
– Срочно поймайте чжурчженя из войска! Командира! Приведите сюда!
Тысячник, вопросительно посмотрел на Субудея. Тот согласно кивнул головой, не отрывая взгляда от шахмат. Нукер исчез. Послышался топот ног, а чуть позже отдаленный грохот копыт.
– Вы хотите устроить открытое сражение? – после продолжительного молчания спросил кидань.
– Посмотрим, – пробурчал Субудей, делая ход пешкой.
– Плохо, – негромко произнес кидань. – Их почти в три раза больше, – он помолчал и добавил: – Нужно разорвать всё их войско на части, а потом бить по отдельности.
– Нам надо их всех уничтожить сразу, – отчеканил Чиркудай, убивая пешку Субудея слоном.
Кидань отрицательно помотал головой, но ничего не сказав, тяжело вздохнул.
– Думаешь, что мы преувеличиваем свои возможности? – поинтересовался Субудей.
Тохучар внимательно слушал их разговор, не вмешиваясь. Он изучал карту.
– Это императорские, регулярные части, – неторопливо начал кидань: – Они сильнее разбитого карательного корпуса. Те были наёмники.
Но монголы разговор не поддержали. В юрте повисла тишина, изредка нарушаемая шуршанием карты и стуком передвигаемых фигур на шахматной доске. Китаянка вновь подала чай, не обойдя и киданя.
Часа через два, перед самым рассветом, на улице послышались шум и в дверь просунулся возбужденный тысячник:
– Поймали, какого-то... Сильно дерется. Кажется, командир.
Кидань быстро встал и вопросительно посмотрел на друзей. Но Субудей не отрывался от доски, Чиркудай не пошевелился, раздумывал над очередным ходом.
– Пойдем, – загорелся Тохучар. – Я посмотрю на твои триста способов пытки. – И они вышли из юрты.
– Что-нибудь придумал? – негромко спросил Субудей у Чиркудая, как только Тохучар и кидань вышли.
– Только в лоб! – пробормотал Чиркудай. – Я верю в своих нукеров. Они сильнее чжурчженей. Будем действовать последовательно, как советуют воинские книги киданей. Сначала обстрел с дальней дистанции, для того, чтобы расстроить ряды противника. Если это не пройдёт, то для раскрытия передовых линий применим ближний бой.
Субудей тяжело вздохнул, но поддержал уверенность Чиркудая:
– Я тоже так думаю.
– Боишься, что можем проиграть? – тихо поинтересовался Чиркудай.
– Боюсь, – признался Субудей. – Боюсь быть хуже Мухали.
– Ничего, – пробормотал Чиркудай. – Я поговорю с тысячниками. Они у нас не глупые.
Субудей снова вздохнул.
Уже на рассвете прибежал Тохучар. Следом за ним в юрту вошел кидань.
– Они хотят идти на Темуджина, – с ходу сообщил Тохучар. – Но их войско собрано из разных корпусов.
– Командиры не ладят друг с другом, – дополнил кидань. – Однако командующий – опытный воин, – кидань помолчал, посмотрел на Тохучара и продолжил: – Про ваши тумены знают. Даже знают, как вас зовут. Но не придают серьезного значения. Главное для них – Чингизхан.
Субудей задумчиво пошевелил губами и заключил:
– Значит, нужно их заставить с нами считаться. Остаётся старый план: подразним их, заманим в нужное нам место, и примем встречный бой, – он посмотрел на Тохучара:
– Ты нашёл место, куда мы их потащим?
– Да, – кивнул головой Тохучар, наклоняясь над картой: – Вот сюда.
Субудей с Чиркудаем взглянули на карту и согласились. Кидань тоже взглянул и хмуро отреагировал:
– Это самоубийство!
– Для них, – хмыкнул Субудей.
– Я с вами, – тут же заявил кидань, и немного подумав, пояснил: – Со мной тысяча из полка Бай Ли.
– Хорошо, – согласился Субудей. – Будешь в моём тумене, – покряхтев, он поднялся на ноги и спросил: – Пошли? – но, оглянувшись на Чиркудая, поинтересовался: – Сейчас будешь говорить с тысячниками?
– Нет. На ходу.
– Вы что-то придумали? – посмотрев на друзей, спросил Тохучар.
– Старая схема, – стал объяснять Чиркудай: – Мы распушим их порядки и поделим на кучки, которые легче бить.
Тохучар понимающе хмыкнул. Кидань видно не понял, но спрашивать не стал, лишь удивленно поднял брови.
– Вперед! – засуетился Тохучар, сворачивая карту: – Время собирать камни.
– А мы их бросали? – хрипло спросил Субудей.
– Бросали, когда учились в Ляояне, – серьезно ответил Тохучар.
Субудей, с нарочито глупой миной на лице, дурашливо поморгал единственным глазом, и вышел из юрты. На улице уже рассвело.
– Эти слова из священной книги христиан? – спросил Чиркудай у Тохучара на бегу.
– Угу, – ответил Тохучар. – Мне её читает моя первая женщина.
– Наверное, они сговорились, – сказал Чиркудай, пояснив: – Моя мне тоже читает...
– Они же обе кераитки, – усмехнулся Тохучар. – А кераиты – христиане, – добавил он, прыжком усаживаясь в седло своего гнедого. – Я её слушаю, но верю лишь в Вечное Синее Небо.
Тумены они оставили в трех верстах от лагеря чжурчженьского войска и поехали по скользкой, от недавно прошедшего дождя, тропке, сквозь высокий бамбук, в гору. Дорогу показывали разведчики, облазавшие здесь каждую пядь. Вершина оказалась недалеко, в версте. Сверху открылся отличный обзор на широкую, заросшую ярко-зелёной травой низину. Солнце уже проползло четверть пути по небу, поэтому им было хорошо видно громадное скопление солдат. Все заливные луга, до самого горизонта, заполняли шатры, палатки, телеги и солдаты, солдаты, солдаты...
Субудей потер шрам на лице и презрительно бросил:
– Мы видели большее количество людей в одном месте.
– Но там были свои, – негромко сказал кидань.
Они простояли в молчании минут десять, скрываясь от зорких глаз чжурчженских разведчиков за кривыми соснами, чудом, выросшими на вершине, среди бамбука, который здесь был низкорослый, и едва доставал до стремян.