Ждан действительно был рад, что Любава ушла. По крайней мере, его хмурый вид больше ни у кого не вызовет недоумения.

Он решил обойти крепость кругом и проверить, как ведутся работы.

Ждан направился к южному краю Ладейной рощи, которая полумесяцем огибала крепость. Когда-то они с Владигором таились в ней, чтобы внезапно напасть на Кровавого Климогу, погубившего родного брата и коварно захватившего княжеский престол. Много лет прошло, а все эти события помнятся ясно и отчетливо, будто вчера случились. Где-то неподалеку и подземный ход, по которому Чуча провел Владигора в крепость незамеченным. Кто знает, может, и сейчас ведет он князя в неведомую тьму…

Неслышная тень мелькнула среди деревьев, и Ждан, очнувшись от давних воспоминаний, привычно схватился за крыж меча. Из рощи навстречу ему шагнула немолодая женщина, чье лицо он где-то уже видел.

— Не узнал меня, воевода? — произнесла она тихим, спокойным голосом. — Я Зарема, помощница верховного чародея Белуна.

Ждан вспомнил. Лишь раз он и видел волшебницу, было это двенадцать лет назад, когда чародеи пришли на помощь людям и изгнали Черного Злыдня из пределов Синегорья и Братских Княжеств. Такое не забывается. Ждан приветливо улыбнулся ей, но в его глазах застыла тревога: не с дурными ли новостями явилась к нему волшебница?

— Я рад тебе, Зарема, — сказал он. — Если я могу быть полезен тебе и Белуну, только скажи. Есть ли вести от Владигора?

— Пока ничего нового, — ответила Зарема. — Прошло слишком мало времени с начала путешествия. Подождем еще немного и будем надеяться на лучшее.

Ждан вздохнул:

— Увы, ничего другого не остается. Мне кажется, Любава начинает догадываться, что князь уже не в гостях у берендов. Я не смогу долго утаивать от нее правду. Порою мне кажется, что она готова сорваться с места и поскакать за братом к Отважному Грыму.

— Я с самого начала не хотела, чтобы от Любавы скрывали правду. Она умна, и рассудка в ней больше, чем горячности. Если случится то, о чем ты говоришь, нашим врагам станет ясно, что Владигора нет в Синегорье и вообще в Братских Княжествах, что ускорит нашествие айгуров.

— Тогда что же ты предлагаешь? Рассказать все Любаве?

— Да, и я, чтобы помочь тебе, буду присутствовать при вашем разговоре. Однако пришла я сюда не затем, чтобы смягчить гнев княжны и вступиться за ее воеводу. Скажи, давно ли ты был в хранилище рукописей, которое обнаружил подземельщик Чуча?

Ждан покачал головой:

— С тех пор как привел туда Белуна, я больше туда не наведывался. А что, ты тоже хочешь в подземелье?

— Мне необходимо заглянуть в Книгу пророка Смаггла. Она еще там?

— Думаю, что да. Чуча, помнится, с собой ее не брал, оставил там же, на каменном столе. Да кто ее возьмет, ведь ключ от двери в подземную пещеру хранится только у меня.

— Ключ всегда при тебе, ты не потерял его?

Ждан с удивлением посмотрел на волшебницу, снял с шеи связку ключей на серебряной цепи и встряхнул на ладони.

— Вот же он! — воскликнул воевода, не понимая, чего хочет от него Зарема.

— И никому не доверял ключ?

— Нет.

— Даже Любаве?

— Да нет же! — Ждан уже начал испытывать раздражение от такого пристрастного допроса. — Что тебя беспокоит?

— Не знаю, — промолвила волшебница. — Может быть, просто дурное предчувствие.

Не прошло и получаса, как Ждан и Зарема оказались в кладовой, откуда начинался подземный тоннель, разветвляющийся на множество ходов, большинство из которых было неведомо нынешним обитателям Ладорского холма. Ждан отодвинул от стены огромную пустую бочку, за ней обнаружилась дубовая дверь, обитая железными полосами. Он отомкнул навесной замок, открыл дверь и, сняв со стены факел, уверенно шагнул в тоннель. Зарема двинулась за ним.

На этот раз Ждан не растерялся, когда путь им вдруг перекрыла стена. Он даже рад был продемонстрировать волшебнице, что ему известна магическая уловка мастеров-подземельщиков. Пройдя сквозь мнимую стену, он торжествующе взглянул на Зарему и был очень доволен ее искренним удивлением.

Вскоре они вошли в хранилище рукописей.

— Наш Чуча чуть ли не год здесь безвылазно просидел, — сказал Ждан. Он укрепил на стене факел, зажег свечу и, пробираясь между тесно стоящими сундуками, направился к цельному гранитному столу.

— Можно ему позавидовать, — отозвалась Зарема, с любопытством оглядывая просторное помещение. Она заметила, что кое-где на стенах начертаны древние руны, значение которых ей не было известно, и пожалела, что нет рядом Белуна: ему, кажется, все письмена Поднебесного мира ведомы.

— Верховный чародей, — Ждан тоже вспомнил про Белуна, — Чучу на летопись надоумил. Даже название подсказал — Сплошная Сушь… или что-то вроде этого.

Зарема вскинула брови:

— Великая Пустошь?

— Ну да. Эти слова в пророческой книге сами собой проступили. И еще изображения разные двигались, как живые. Так что наш Чуча теперь летописец. Эх, знать бы, где они с князем сейчас! Что это за Пустошь такая?..

— Мне тоже очень хочется это знать, — раздался знакомый голос.

Ждан резко обернулся.

— Любава! — ахнул он. — Ты как здесь?

Княжна стояла у входа в хранилище, на границе света и тьмы. Чуть подрагивающее пламя факела освещало ее гневное лицо, глаза Любавы сверкали.

— Как вы посмели обмануть меня? Кто дал вам право относиться ко мне как к неразумной девочке и скрывать правду о брате?! — Любава задохнулась от возмущения, взмахнула сжатыми кулаками, и воеводе показалось, что, будь он ближе к ней, она набросилась бы на него.

— Послушай, княжна… — заговорила Зарема, но та резко перебила ее:

— А ты зачем здесь, волшебница? Насколько я помню, я не звала тебя почтить меня своим присутствием. В былые времена чародеи не позволяли себе вмешиваться в дела людей, разве не так?

— Все так, Любава, — ответила Зарема как можно спокойней, стараясь не показать, как сильно обидели ее слова княжны. — Мы по-прежнему не имеем обыкновения мешать естественному течению человеческой истории. Именно поэтому Владигор, а не кто-либо из чародеев, отправился в Этверскую пустыню.

— Зачем?

— Чтобы выяснить, какая беда угрожает Синегорью и Братским Княжествам, выявить ее сущность. Если она порождение Черной Магии, тогда настанет черед действовать нам, чародеям. Если же нет…

— Твои слова туманны и неубедительны, — тряхнула Любава головой. — Они ничего мне не объясняют.

— Но ты ведь не хочешь ничего слышать, — осторожно вмешался Ждан. — Не даешь ничего тебе объяснить.

— Объяснить? — Любава сверкнула на него глазами, словно два угля вспыхнули в темноте. — Что ты хочешь мне объяснить? Что, действуя за моей спиной, вы отправили Владигора неизвестно куда, навстречу смертельной опасности? Что использовали честное имя Грыма Отважного, чтобы верней обмануть меня?.. Что ж, вам это удалось. Я бы и сейчас оставалась в неведенье, если б случайно не увидела тебя с ней, — Любава сердито кивнула на волшебницу, — и не пошла, таясь, будто воришка, следом за вами.

— Ты разгневана и потому несправедлива, — сказал Ждан. — Зарема не хотела скрывать от тебя правду. И Владигор действительно был у Грыма, еще неделю назад они обсуждали, как сообща противостоять нашествию врагов. Но никто не должен знать, что князь уехал, иначе айгурский вождь начнет войну раньше, чем мы ожидаем.

Любава горестно усмехнулась:

— По-твоему, я бы не замедлила известить об этом Рума?

Ждан никак не отреагировал на ее язвительную иронию и продолжал говорить так же терпеливо, словно утешал ребенка:

— Даже малого риска нельзя было допускать. Случайно оброненная фраза, излишнее беспокойство, тревога в глазах — из всего этого умный человек сможет сделать свои выводы и заподозрить неладное.

— Соглядатай? Здесь, в крепости? — Любава насмешливо посмотрел на воеводу. — Тебе, погляжу, везде злодеи мерещатся.

— Осторожность никогда не помешает, — произнес тот. — Давно ли здесь, в крепости, Дометий выпил яд, предназначавшийся Владигору?..