Этого требует от анархистов наше время и указания Великой Русской Революции.

Кто погружался в самую гущу борьбы трудящихся деревни и города в Русской Революции и переживал вместе с ними их успехи и поражения в этой борьбе, тот должен, несомненно, придти к нашим выводам, а именно, что борьба наша против государства во имя ликвидации его одной только вооруженной силой революции есть дело слишком тяжелое и почти что неосуществимое.

Необходимо связать действия вооруженных сил революции с действиями повсеместных территориальных хозяйственных и общественных единиц, вокруг которых население той или другой местности страны на первый же день революции будет организовываться в целях независимого от государства самостоятельного ведения своих общетерриториальных хозяйственных и общественных дел.

Анархисты должны теперь же обратить свое внимание на эту сторону дела революции. Так же должны учесть своевременно то обстоятельство, что вооруженные силы революции - в лице ли революционных строго скомплектованных воедино армий или многочисленных раздробленных на группы партизанских отрядов, могут только разгонять носителей и защитников идеи государственности и этим самым создать условия возможности всему народу, шедшему за революцией, порвать связи с прошлым и наметить планы строительства новой социально-общественной жизни. Государство же в своем существе еще сохранит свои жизненные соки во всех уголках страны, во многом будет переплетаться с новой жизнью населения, и этим самым будет тормозить рост и развитие новых, сочетающихся с идеей освобождения отношений между людьми.

Решительная и полная ликвидация государства наступит, лишь тогда, когда идейное руководство анархизма борьбою трудящихся будет полным и если революционные труженики деревни и города выработают свои учреждения социального действия.

Такими учреждениями и должны явиться территориальные хозяйственные и общественные самоуправления или вольные (безвластные) советы. Сущность и структуру этих советов и их революционные функций следовало бы заранее разработать революционным рабочим и крестьянам и их идейно-революционному авангарду - анархистам. Ибо от этого в значительной степени зависит положительный рост и развитие идеи анархизма среди тех, во имя которых и которыми будет практически совершаться ликвидация государства и построение свободного общества.

«Дело труда», № 17, октябрь 1926 г.

В то время, когда вспыхнула февральская революция, и, извергнув политический деспотизм царско-помещичьего строя, прокладывала пути к созданию новых свободных отношении между народами, бывшими дотоле под насильственным ярмом русского государства, в это время, естественно у этих народов возникла идея полного самоуправления, вплоть до отделения от русского государства.

Особо резко эта идея выявлялась на Украине. Однако в то время она не имела определенного оформления. В среде украинского народа появились десятки разноцветных политических группировок, каждая из которых на свой лад, применительно к своим партийным интересам истолковывала идею самоопределения. Широкие украинские массы труда не сочувствовали им и не шли за ними.

Прошло шесть-семь лет времени уже после второй, - Октябрьской Революции, и отношение украинских тружеников выросло и, углубилось к идее самоопределения. К ней массы труда на Украине относятся теперь сочувственно, подчас даже утверждают ее в своей жизни. Так, например, они утверждают свой язык, свою культуру, которые в дореволюционное время находились в положении пасынков. Свой быт, обычаи они поддерживают в своей новой жизни, согласовывая их с новыми ее достижениями. Правда, всеми этими естественными явлениями украинской действительности, против которых большевики бессильны бороться, если бы и хотели, очень не прочь воспользоваться господа государственники в целях построения самостоятельного украинского государства. Однако господа эти не имеют за собой силы широких масс труда. Последние пока что не приняли их идею за свою социальную цель в борьбе против поработившей их партии большевиков. Здоровое чутье украинских тружеников и их тяжелое положение под гнетом большевистского государства не позволяют им закрывать глаза на государство вообще. И поэтому они стоят в стороне от этой идеи, не принимают ее за свою социальную цель, ищут чего-то своего, иного и определенного, чтобы с помощью этого «чего-то» найти путь к освобождению.

Украинским революционерам вообще и анархистам-революционерам в особенности есть над чем серьезно задуматься, чтобы затем должным образом взяться за работу в рядах украинских тружеников.

Однако наша работа среди украинских масс не может сейчас проводиться в том направлении, в каком она проводилась в период 19181920 гг., ибо украинская действительность теперешних дней не та, что была в прошлые годы. Тогда трудовое украинское население, сыгравшее столь красивую революционную роль в деле разгрома наймитов буржуазии - Деникина, Петлюры и Врангеля, не сознавало еще, что выйдет из революции обманутым и порабощенным.

То было время, когда все труженики находились в борьбе против возврата к жизни старого царско-помещичьего строя. Тогда некогда было присматриваться и проверять всех «пришлых» в их ряды. Вера в революционера брала верх над всякими рассуждениями о том, кто эти «пришлые», не недруги ли они наши?

Тогда трудящиеся шли в атаку против контрреволюции, держась в своих действиях того, кто шел в их передних рядах и своим бесстрашием перед смертью давал им пример защиты их общего дела в революции.

Теперь в психологии украинских тружеников многое изменилось. Они успели вдосталь присмотреться к пришлому в их ряды элементу и более критически относятся к тому, с чем они вышли из революции, т. е. какие революционные завоевания остались за ними и в их непосредственном распоряжении.

В пришлом элементе, как бы он ни подделывался под украинскую «мову», они опознают, главным образом, прямых и косвенных своих врагов, которые даже под флагом социализма действовали и действуют в направлении порабощения труда.

Они сознают теперь также и то, что вышли из революции обманутыми - все их прямые завоевания в ней захватила в свои цепкие руки каста социал-эксплуататоров, оставив массам лишь одно право подневольного труда. Словом, нечто вроде австро-венгерской оккупации, прикрытой всяческими большевистскими фокусами.

Вот факт этой оккупации и вызывает в массах некоторую националистическую струю, направленную против «пришлых». И совсем не зря господа большевики, управляющие Украиной из Москвы, подделываются под украинскую «свитку» и под украинскую «мову»: их побуждает к этому ими же взращенная ненависть украинских масс. Сами условия большевистского деспотизма толкают их к тому, чтобы изыскать средства, помощью которых можно было бы разрушить этот деспотизм и пойти по новому пути к подлинно свободной жизни.

Однако большевики не дремлют и в три погибели приспособляются к украинской действительности.

В 1923 году они увидели себя заблудшими овцами в украинской действительности. Они сменили свою тактику и поспешили навстречу требованиям действительности. Даже больше этого, они поспешили связать существо большевизма с существом национализма и в небезызвестных положениях конституции Союза Советских Республик определили права каждого народа, входящего в состав этого Союза, на полное самоопределение вплоть до выделения себя из Союза. Конечно, лицемерно.

Чем эта связь большевизма с украинским национализмом закончится, покажут ближайшие несколько лет.

В таких условиях - в условиях вражды к пришлому элементу со стороны трудовых масс и националиствующего большевизма, - приходится работать теперь анархистам на Украине. Мы считаем, что главной их задачей теперь является - разъяснение массам того, что зло заключается не в пришлой власти, а во власти вообще. История последних лет Украины, так много перевидавшей всяких властей, как две капли воды похожих друг на друга, явится могучим аргументом в пользу этой нашей идеи свержения всякой власти. Мы должны показать, что как пришлая власть, так и власть самостийническая друг друга стоят и что до обоих их трудящимся нет дела. Свое внимание они должны сконцентрировать на противоположном - на разрушении очагов государственного аппарата и на замене их органами рабоче-крестьянского общественно-хозяйственного самоуправления.