— Знаю. Я бы сама отняла, да вот не могу найти.

— А Кащей? Могла бы у него спросить.

Я мог бы поклясться, что Мамба несколько смутилась.

— Как-то повода не было. Он же все время занят, Кащей-то. Да и не факт, что помог бы. Этот ворюга — я сейчас не про Големыча — запрятался куда-то, сукин кот, и носа не кажет.

— Тоже мне — всемогущая наставница, — съязвил я.

— Не надо так говорить, — медленно, угрожающим тоном просвистела змея. — Не на-адо так говорить. Я тебе не сыщик-консультант, а мастер по самообороне.

— Которой было поручено хранить кольцо, — вставил я.

— Да, было. Да, поручено! Но эта лягва неодетая ворует все кольца, какие на глаза попадаются.

— Как сорока, что ли?

— Хуже, — туманно отозвалась Скарапея. — В общем, так. Я его найти не могу, придется тебе приснить его логово и самому отнять ключ к ларцу.

— Еще и ключ? Он что, и ключи ворует? Я ему принесу, у меня целая связка есть.

— Да не ключ! Его ключ — это не ключ! Это кольцо, а не ключ, потому что ключ… — Мамба поняла, что я ее нарочно запутал, оглушительно свистнула и что есть мочи долбанула меня хвостом промеж глаз…

И на этом малоприятном моменте я и проснулся.

— Гляди, Эдуарыч, какую гулю ему в евонном сне сделали, — озабоченный голос Семена Игнатьича. — Может, коровью лепеху приложить?

— Я те приложу, — проскрипел я, подымаясь.

— Он же для тебя старается, — этот бас я тоже узнал. Семен Семеныч, как же иначе.

— Семеныч, макни его башкой в ведро — полегчает, — этот совет был дан деятельным Струговичем.

— Водные процедуры иногда весьма и весьма, знаете ли, — поддакнул Евсеич.

Я тут же почувствовал, как меня хватают за шкирку и тащат к ведру. Макаться в холодную воду, даже для собственной пользы, решительно не хотелось. Мигом вспомнив сонные уроки, я совершил несколько обманных движений, крутанулся вокруг своей оси, вышел из сцепления с ручищей Семена и провел прием, который Черная Мамба назвала "смердящий павиан стыдится своего поступка".

Когда дюжий Семен, по-лошадиному тряся головой, выбирался из бывшего ведра с водой, представлявшего теперь кучу щепок и грязной лужи, мне аплодировала вся оставшаяся шестерка. Как мне объяснили позже, никто из Семенов не мог до сих пор побороть Семеныча. А вот мне это удалось.

Сам же Семеныч молча пожал мне руку и побрел к своей котомке. Вытащив из нее заветную фляжку, он принялся заливать горечь поражения горькой настойкой. Я, в свою очередь, принялся рассказывать про свои чудесные сны. Ни один из Додельщиков не нашел в них ничего чудесного. Только Эдуардыч предупредил:

— Перед тем, как будешь снить себе пещеру с кольцовым вором, потренируй память и повспоминай всяческие загадки и головоломки.

— Это еще на кой?

— Увидишь, зря не скажу, — совет Эдуардыча был не менее ясен, чем салют в туман, но сейчас я был готов к любой неожиданности, поэтому, пока мы делали последний марш-бросок к деревне, приставал к каждому Семену по поводу задач и загадок, над некоторыми из которых хохотал, как безумный. В этаком приятственном занятии и прошел остаток дня.

Перед сном все Додельщики пожелали мне удачи. Я устроился поудобнее на подстилке, поглубже вдохнул, как перед нырком в воду, и…

— А где Орех? — внезапно спросил я. — Почему я его не имею счастье лицезреть? Короче — где деревце говорящее?

— Забыли предупредить, — кротко сказал Семен Евсеич. — Ореха вызвали. По личному делу.

— Это какой же собачке он понадобился?

— Почему — собачке?

— А кому же еще может спешно понадобиться деревце?

— Не дерзи, — покачал головой Евсеич. — Кащей его вызвал, понятно? Кащей. Мол, им с Колобком самим с саранчой не справиться. Третий нужен.

— Понятно. Так и вижу заголовки в местных газетах: "Великий и могучий Кащей, не менее великий и не менее могучий господин Колоб и их суковатый друг отважно борются с крылатыми полчищами козявок и жуколиц", — я хмыкнул и, закрыв глаза, пожелал: "Хочу, чтобы мне приснилась пещера с похитителем колец!". Если честно, я даже не представлял себе, поможет ли мне это предсонное желание.

Еще как! Тут же уснул, и приснилась мне пещера. Мрачная, гадкая… отовсюду капало, как из прохудившихся труб. Откуда-то тянуло чем-то неаппетитным. Под ногами похрустывали чьи-то косточки. Малоприятное место, надо сказать. А что делать? Колечко-то надо добыть во что бы то ни стало. Хотя если добыча эта станет в одну маленькую и несчастную жизнь некоего Глыма Харитоныча, тьфу на этот кольцоключ, на этот ларец и на этих двоих — тоже тьфу!

Не сдержавшись, я сплюнул.

— Расссплевался! — просипел из темноты чей-то голос. — Дома у сссебя плюй-сс!

— За это отдельное спасибо, господин нехороший, — сказал я. — Отчего ж не плевать, коль и так все захаркано?

— Тут вссе нашше, хотим — и харкаем! — отозвался голос. — А тебе — нельззя! Нельзззя!

— Да пошел ты, нечистый дух, не до тебя сейчас.

— А до кого же? Тут никого нет, кроме насс…

— Вас тут несколько?

— Одни мы тут, совсссем одни! Голлм!

— Тот самый хранитель колец, правильно понимаю?

В темноте захихикали.

— Ссам догадался или кто подссказал?

— Подссказал!

— Он еще и дразнитсса, — прошипел голос кольцекрада. — Может нам его ззадушшить, моя прелессть?

— С-с-с, — посмеялся я. — Попробуй. Рискни здоровьем.

— Он ззнает какой-то сссекрет? — забормотал себе под нос скрипун. — Пуссть он расскажет нам, расскажет! Мы любим сссекреты, голлум, голлум!

— Секрета нет, секрета нет, секрета никакого нет, — сердито пропел я полузабытую песенку. — Я тебя и не собирался обманывать. Я пришел за одним из твоих колечек. Отдашь его сам — не стану превращать ни в какую отвратительную штуку.

— Он не сстанет, — ядовито сказал голос. — А успеет ли он попробовать, вот вопросс? Мы оченно быстро кинемсся, оченно!

— Не надо кидаться, — попросил я. — А не то колдану. Я же великий волшебник, если кто не в курсе.

— Не может быть-сс! Ты не Кащщей, не Колобсс, да и на Ссамдурлая не похожий ссовссем! Он обманывает насс, обманывает, моя прелессть! Ззадушим его! И попробуем — мягкие ли у него коссточки, голлум…

— Вот чуть что — сразу душить, да? — я начал сердиться. — Я — новый Сказочник, что непонятно? Что непонятно?

— Ложжжь! Фальшшь! Нету Ссказочника! — прошипел кольцекрад. — Нету, яссно?

— А я тогда кто? Конь в драповом пальто?

— Не зззнаю, — с сомнением сказала темнота. — Проссто так ссюда бы никто не пришшел. А! Зззнаю! Зззмеюка прислала! Сосисска! Редисска! Навуходоносссор!

— Что ты лаешься, как доцент кафедры библиотековедения? — устало сказал я. — Может, и змея. Только она не знает, где твое обиталище. Это узнал я сам — с помощью своей великой силы! Сдавайся! Лапы вверх! И тащи сюда кольцо.

— Какое кольтссо? Мы не знаем никакого кольтсса — чесстно, моя прелессть, не знаем! — голос моментально изменился. Теперь его обладатель нудел и гундел, как шетланский инструмент волынка.

— Нет, знаешь! У тебя их масса, потому как ты — знатный кольцекрад! Только мне нужно всего одно, и как ты верно заметил — змеиное. Тащи его сюда.

— Он ззаберет у насс кольтссо, — проскулил голос.

— Ну и пусть, у насс их много, — ответил он сам себе более уверенным тоном. — Мы же уже знаем, что это — не то ссамое. С ним не иссчезаешь, оно не доставляет радоссти, никакая оно не прелессть!

— А если, а если, — захлебывался в скулеже пещерный житель, — оно вссе же то ссамое? Мы себе не просстим, нет, не просстим!

— Тогда мы найдем Ссказочника и выцарапаем изсс груди его жалкое ссердцце, голлм!

— Да, да! — кольцекрад, убедив сам себя, весело заплясал, судя по мокрым шлепкам в темноте.

— Ну так давай кольцо, да я пошел, — я протянул руку, но ощутил только пустоту.