Это небольшой текст, передававшийся в семействе Чэней как документ по истории школы — «Речения три по три о кулачном искусстве» («Саньсань цюань пу»). Приведем выдержку из него.

«Существует немало способов кулачного искусства, в конце концов так в основном и осталось неизвестным, кто был их создателем. Говорят, что „Шесть соответствий“ (люхэ) создал господин Цзи Лунфэн из Шаньси, живший в конце эпохи Мин. Был он весьма искушен во владении копьем, люди считали его искусство чудесным. Господин говорил: „Я живу в мире, полном смут, поэтому, владея копьем, могу защитить себя. Если бы я пребывал в спокойном мире, то тотчас уничтожил бы всякое оружие“… Затем он изменил способы работы копьем на способы кулачного искусства, принципы подчинил единой основе, формы же стали подобны мириадам жемчужин. Всего получилось шесть симметричных форм.

Что это такое „единая основа“? Это подвижное сердце (т. е. внешние движения рождаются из движения сердца. — А. М.). Что такое — „мириады жемчужин“? Это — изменения в формах. Говоря о шести соответствиях, имеют в виду, что сердце координируется с волей, ци с силой, мышцы с костями, руки с ногами, локти с коленями, плечи с бедрами.

Разные люди изучали „Шесть соответствий“, версии его передачи также не одинаковы. Многие изучавшие получали ложную традицию и, желая что-то передать, передавали ложь».

Перед нами — описание истории и принципов совсем другого «внутреннего» стиля, синъицюань. Действительно, Цзи Лунфэн из Шаньси приложил принципы работы с копьем к кулачному искусству — так родился характерный вид «Кулака формы и воли». Но ведь «Речения три по три…» долгое время передавались в русле «тайной традиции» семьи Чэней, причем утверждалось, что они непосредственно связаны с историей тайцзицюань.

Фактически же этот текст относится к 1723–1726 гг., в нем утверждается, что представители семьи Чэней долгое время обучались стилю люхэцюань, т. е. ранней форме синъицюань, который действительно был широко распространен в этой местности.

Существует еще один интересный факт. Считается, что комплекс «108 форм», созданный когда-то Чэнь Вантином, затем был целиком утрачен. Во всяком случае, именно таковы классические версии. Но оказалось, что в некоторых районах Шаньси и в местечке Чжаобаочжэнь в Хэнани, где преподавал Чэнь Цинпин и где возникло одно из ответвлений школы Чэнь, этот комплекс сохранился. Так, может быть, он существовал там вообще до Чэнь Вантина?

И вот на основе некоторых документов китайские специалисты выдвинули следующую версию становления тайцзицюань, точнее, стиля Чэнь. Цзян Фа, выходец из уезда Вэньсянь в Хэнани, приехал в Шаньси, где более десяти лет обучался у Ван Цзунъюэ — того, кто написал знаменитый труд «Рассуждения о тайцзицюань». Затем Цзян Фа вернулся в Хэнань, поселился в Чэньцзягоу и действительно работал слугой в доме Чэней. Но не Чэни обучали его, а наоборот — Цзян Фа стал учителем Чэнь Вантина. Был у него и другой ученик — Син Сихуай, который также жил в Хэнани, в деревне Чжаобаочжэнь. Таким образом, Чэнь Вантин оказался далеко не единственным учеником Цзян Фа и, по данной версии, не был создателем тайцзицюань [159].

Но этим не кончаются превратности ранней истории тайцзицюань. Оказывается, к знаменитому мастеру Чэнь Цинпину, основателю направления Чжаобаочжэнь, которое считается разновидностью стиля Чэнь, тайцзицюань пришел отнюдь не по семейной линии, а по линии, которая начиналась от Син Сихуая, второго ученика Цзян Фа. Именно поэтому комплекс тайцзицюань «108 форм», утраченный в классической школе Чэней, сохранился в Шаньси, где учился сам Цзян Фа, и в школе Чэнь Цинпина, который обучался у ученика Цзян Фа. Интересно, что у Чэнь Цинпина учился основатель стиля У тайцзицюань У Юйсян, по той же линии возник и стиль Сунь тайцзицюань. Таким образом, основополагающая линия развития тайцзицюань начиналась не в семействе Чэней!

Насколько верна столь неожиданная версия? Сейчас трудно с уверенностью ответить, был ли Чэнь Вантин создателем тайцзицюань или все-таки являлся одним из учеником Цзян Фа. И та и другая гипотезы нуждаются в фактических подтверждениях, а источников чрезвычайно мало. Вероятно, это останется еще одной неразгаданной загадкой ушу.

Первый стиль тайцзицюань долгое время был исключительно семейным достоянием, и его именовали просто «искусством семьи Чэней». Стиль тщательно оберегался от сторонних глаз. О Чэнях ходили легенды, рассказывали об их подвигах, но никто не мог сказать, что конкретно представляет из себя их школа.

Впервые покров тайны над школой Чэней было суждено приподнять выходцу из бедной многодетной семьи Ян Фукую, более известному под именем Ян Лучань (1799–1872 гг.). Ян родился в уезде Юннянь провинции Хэбэй. Бегая по улицам с одноколесной тачкой угля, он приобрел недюжинную силу. Как говорили, имел «тигриную спину и медвежью поясницу». В его родном уезде до сих пор ходят легенды о том, как он приобщился к тайцзицюань.

Ян с детства мечтал заниматься ушу, засматривался на известных бойцов, урывками пытался тренироваться. Но забота о семье не оставляла ему ни минуты свободного времени. В городе Гуанпине, где продавал свой уголь Ян, в то время открылась аптекарская лавка, названная в традиционном философско-патетическом духе «Залом Всеобщей гармонии». Ее содержала семья Чэней, приехавшая сюда из Чэньцзягоу, что в Хэнани. Ходили слухи, что все они, от хозяина лавки и до мальчишки-слуги, занимаются ушу. По вечерам из-за ограды доносились звуки ударов и глухие выдохи. Ворота всегда были плотно закрыты и ни один любопытствующий не мог похвастаться, что видел, чем занимаются Чэни.

Повезло лишь Ян Лучаню. Однажды его, десятилетнего мальчишку, пустили во двор разгрузить уголь. Ян, оглядевшись, не заметил обычных для дворов боевых искусств стоек с оружием. Лишь несколько молодых людей вели поединок. Мягкие, плавные движения напомнили угольщику движения рыбы в воде. Это вызывало недоумение и казалось смешным — такая техника вряд ли был годна для боя.

Но произошел случай, заставивший ян Лучана изменить свое мнение. Как-то в лавку Чэней ввалились пятеро братьев Чао, прозванных «Пять тигров семьи Чао». Они были известны своим мастерством в бою и буйным нравом. В грубой форме потребовали поменять лекарство, которое им чем-то не понравилось. Слуга мягко отказывался, так как лекарство было заграничное и не подлежало обмену. Но братья настаивали на своем и собирались уже затеять драку, как слуга в несколько быстрых приемов выкинул их из лавки. «Вот поистине чудесная техника, — подумал Ян Лучань, — раз слуга может сделать такое, то хозяин лавки способен и на большее!». С тех пор Ян ни разу не брал с Чэней денег за уголь, а однажды даже вернул те, которые Чэни прислали ему с посыльным. Наконец хозяин решил выяснить, не нужна ли молодому человеку помощь, и Ян Лучань признался, что хочет изучать их стиль. Хозяин не посмел без разрешения патриарха школы начать преподавание. Но, тронутый услугами Яна, он отправил его с письмом в Чэньцзягоу, племяннику патриарха стиля, выпускнику Императорской академии Чэнь Дэху.

Чэнь Дэху, представитель 14-го поколения Чэней, напоив и накормив Яна, поблагодарил его за письмо, но взять в ученики отказался. Он сослался на то, что якобы сам давно не занимался и плохо помнит движения. Яну ничего не оставалось, как отправиться обратно. Однако случай и хитрость помогли ему.

Однажды в деревне внезапно выпал сильный снег. Утром члены семьи Чэней, выйдя за ворота, чтобы расчистить сугробы, увидели лежащего на снегу парня с перемазанным лицом. Отогрев его, они поняли, что парень немой, однако он так усердно таскал дрова и готовил пищу, что его решили оставить на время в доме в качестве слуги. Каждый вечер в дом к Чэнь Дэху приходил патриарх стиля Чэнь Чансин и проводил занятия на большом, огороженном со всех сторон дворе. Хитроумный Ян в течение трех лет тайно подсматривал за тренировками Чэней, разучивая, когда все спали, прием за приемом. Однажды Ян Лучань, опустившись на колени перед Чэнь Чансином, признался ему во всем.