— Я вот по честному тебе, академик, скажу. Сам по два раза обе ноги ломал. Но, вот теперь освоил и ничего… хожу.

«Хохмит генерал», — подумал Кукушкин. И, будто угадав его мысль, Маргелов продолжил:

— Григорий Павлович! Скажи, разве не так?

Паньков молча улыбался, слушая этот генеральский инструктаж.

— Ну, теперь тебе все ясно? — улыбаясь спросил комкор.

— Так точно, товарищ генерал! Закажу брезентовые штаны пошире, чтобы из них все выдуло ветром, если, не дай Бог, при прыжке рот раскрою! — неуклюже сострил будущий парашютист.

— Ну, мудачок, хорошо, что понял кое-что, — улыбнувшись, принял комкор нелепую шутку, и уже серьезно заметил:

— Там у вас в отделе хорошие офицеры, присматривайся к ним, перенимай все лучшее и полезное.

Кукушкин сказал, что с офицерами уже познакомился и коллектив ему понравился.

— Ну, хорошо, давай приступай!

Когда рассказывал офицерам отдела, какой «прием» устроил ему комкор Маргелов, те едва не лопнули от хохота. Смеялся и он; при этом странным было то, что не было обиды за ругательства, которые комкор, вроде бы мимоходом, посылал в его адрес.

Уже позже Григорий Павлович Паньков, вспоминая этот эпизод, рассказал, что когда Кукушкин вышел из кабинета, Маргелов сказал, что из этого академика получится неплохой десантник.

Так с благословения Василия Филипповича в тот памятный вечер началась десантная служба Алексея Васильевича Кукушкина продолжительностью в тридцать четыре года.

Еще одним наглядным уроком для молодого офицера Кукушкина. явилось то, что он однажды увидел в одном из полков 13-й гвардейской дивизии. Тогда для воспитания боевого духа в войсках широко применялась самобытная наглядная агитация, в том числе в виде наскоро намалеванных плакатов, прославляющих боевую храбрость и решительность десантников.

Работая в этом полку, он увидел намалеванную полковым «баталистом» во всю стену казармы «картину» — на ней изображался эпизод боя, в котором десантники со зверскими лицами кромсают ножами и расстреливают в упор противника. Горы трупов, лужи крови.

— Не стыдно ли вам любоваться таким «шедевром»? — спросил он начальника штаба.

— Что вы говорите! Это сделано по заказу комкора в целях воспитания боевого духа солдат. Такие плакаты скоро будут во всех частях!

Позднее он понял прозорливость комкора. Солдатам нравилась такая «живопись», особенно, если изображенные рожи чем-то напоминали знакомых сослуживцев. Так что дело тут не в эстетике, а в воспитании у десантников таких качеств, какие нужны на войне.

Много легенд ходит о том, как командир 37-го воздушно-десантного корпуса генерал Маргелов предотвратил большую беду, обезоружив вооруженного автоматом солдата, готового стрелять в любого и каждого. Некоторые считают, что он проявил при этом «безумную храбрость». Но гораздо больше людей, знавших его не понаслышке, уверены в том, что иначе генерал Маргелов поступить не мог: то, что он как хороший психолог правильно оценил душевное состояние солдата — это одно, но не самое главное. Именно его отеческая любовь к своим «сынкам-солдатам» заставила отринуть смертельную для себя опасность ради спасения жизни и чести временно потерявшего душевное равновесие десантника, а также его сослуживцев.

В наибольшей степени совпадает с рассказом отца воспоминание об этом случае живого свидетеля «ЧП», бывшего тогда начальником отдела кадров воздушно-десантного корпуса гвардии подполковника Таминдарова Хуснутдина Шайхутдиновича. Таминдаров Х. Ш. родился в 1913 году в Башкирии, татарин, прослужил в Советской Армии с 1935 по 1961 год, в 1945 году освобождал от японских милитаристов территорию Китая, в 1950 г. после учебы на академических курсах в Москве был назначен начальником отдела кадров 37-го ВДК на Дальний Восток, после расформирования которого в 1956 году проходил службу до 1961 года в должности начальника отдела кадров 106-й воздушно-десантной дивизии в Туле. Не пришлась офицеру по душе после двадцати лет таежной дальневосточной жизни служба в Москве, даже в армейском аппарате, куда его было забирал только что назначенный Командующим Воздушно-десантными войсками генерал Маргелов В.Ф., к тому же не захотел он с тремя малыми детьми ждать год-два собственной квартиры. Вернулся в Тулу. После увольнения из армии обменял он свою трехкомнатную квартиру в Туле на равноценную в Башкирии, где проработал более тридцати лет начальником отдела бытового устройства Министерства социального обеспечения Башкирии.

Сразу после прочтения книги «Генерал армии Маргелов В.Ф.» («Полиграфресурсы», Москва, 1998) десантник-маргеловец, написал небольшие воспоминания о своем командире. По тексту добавлены и воспоминания других свидетелей изложенного ниже «ЧП».

«…У Вашего отца была солдатская душа. В своей книге Вы описываете отдельные события служебной и боевой обстановки, когда Маргелов, не дорожа своей жизнью, старался сохранить жизни десятков, сотен и тысяч воинов, и в то же время — победить врага. Но и в мирное время бывали моменты, когда приходилось действовать решительно, не считаясь со своей жизнью. Так, например, в 1953 году в 98-й воздушно-десантной дивизии произошло «ЧП». Солдат Сидоров (настоящую фамилию не помню), обиделся на своего командира роты, который обещал за хорошую службу предоставить ему отпуск, но не дал его. Назначенный часовым и находясь на посту, вооруженный автоматом, он напился и высказал намерение убить командира роты».

Командир роты, испугавшись, убежал. Подоспевший командир батальона приказал солдату положить автомат на землю и подойти к нему. Сидоров по-прежнему никого к себе не подпускал, а в ответ только и повторял: «Не подходите, я — часовой на посту, а не то — убью!» Волнение и шум нарастали. Подошел командир полка подполковник Власов, но солдат не подчинился и ему. Весь личный состав полка собрался и ждет, чем это кончится. Подъехал командир дивизии полковник Мороз — Сидоров не подпустил также и его, раздраженно выкрикивая свою угрозу убить любого при попытке подойти к нему. Командир дивизии, боевой ветеран Великой Отечественной войны, отступил от солдата и позвонил командиру корпуса генералу Маргелову, доложил о происшествии и попросил разрешения «во избежание ненужных жертв» применить по солдату оружие «на поражение». Комкор приказал не стрелять: «Ждать меня, выезжаю сам на место происшествия!» После чего позвонил подполковнику Таминдарову: «Таминдаров, зайди ко мне, выезжаем в 299-й парашютно-десантный полк — там «ЧП»!»

Приехав на место, генерал Маргелов увидел, что пьяный часовой спрятался и не подпускает к себе никого, повторяя угрозы застрелить любого, кто к нему приблизится. Солдаты его полка залегли кольцом вокруг поста, готовые открыть огонь. После доклада о происшествии командир корпуса приказал всем оставаться на местах, а сам направился… прямо к Сидорову. Комкора упрашивали не подходить к солдату, мол, лучше его застрелить — ведь убьет же!

Таминдаров Х.Ш. вспоминает, что у Маргелова был бельгийский пистолет, и он медленно приближался к солдату, заложив руки за спину. Но это не соответствует тому, что рассказывал отец. Если при нем и был пистолет, то только не в руках.

Приблизившись к солдату метров на двадцать, генерал Маргелов спросил: «Знаете ли Вы меня?» Солдат ответил утвердительно: «Да, знаю, Вы командир корпуса ВДВ.» Комкор отметил, что это очень приятно, и спокойным голосом сказал: «Положи автомат и подойди ко мне.» Однако солдат срывающимся голосом попросил не подходить, а то застрелит. «Я на посту и могу убить!» — почти простонал он. Позже генерал Маргелов сказал своим начальнику отдела кадров и начальнику политотдела Аксененко: «Когда солдат сказал, что знает меня, я почувствовал — психика его не нарушена.»

А в тот момент генерал Маргелов, уловив некую тень замешательства в голосе солдата, сделал еще несколько шагов к нему и громко и властно заявил:

— Слушай, солдат! Даю тебе честное генеральское слово, если отдашь мне автомат, судить тебя не буду!