Воздушно-десантным войскам уже 70 лет, но они и сегодня остаются одним из самых молодых родов войск.

Индустриализация Страны Советов, бурное развитие авиации, начавшаяся моторизация Красной Армии, дали толчок рождению в 30-х годах новых, наиболее мобильных войск, способных по воздуху проникать вглубь территории противника. И обеспечивать наступающим войскам высокие темпы продвижения и решительный характер боевых действий.

Перспективность применения воздушных десантов была высоко оценена как военной наукой, так и руководством Красной Армии. В результате этого, за короткий период из отдельных отрядов и парашютно-десантных частей сформировались новые воздушно-десантные войска. Родиной их является Советский Союз.

За 70 лет ВДВ прошли славный боевой путь. Они отличились не только в годы Великой отечественной войны, но и наше время, находясь на острие главных боевых задач во всех локальных войнах и вооруженных конфликтах.

Воздушно-десантные войска создавались и воспитывались многими поколениями отважных десантников и талантливых офицеров и генералов, беззаветно преданных войскам и десантным традициям. Среди них видное место занимают многие военачальники, руководившие в разное время войсками. Однако из этой славной когорты патриархов — командующих ВДВ особое место и роль принадлежит творцу и создателю современных Воздушно-десантных войск, Герою Советского Союза генералу армии Маргелову Василию Филипповичу.

Ему, незаурядному человеку и выдающемуся военачальнику, посвящаю этот очерк.

А. Кукушкин.

Разговор пойдет о человеке неординарном, военном до мозга костей, в чем-то противоречивом, но несомненно талантливом и любимом военачальнике — создателе современных ВДВ, командующем от Бога, Василии Филипповиче Маргелове, Герое Советского Союза, генерале армии, лауреате Государственной премии, кандидате военных наук

Он был десантным, солдатским генералом, легендой при жизни. Жизнь за Родину, а честь десантника — никому! — таков был девиз этого человека.

Говорить и писать о Василии Филипповиче Маргелове не просто, так как сфера деятельности его как командующего, ученого и просто человека была необыкновенно объемной и глубокой. Попытаюсь рассказать то, что видел, в чем участвовал, знаю и пережил, работая долгое время под его знаменами.

Мое знакомство с ним состоялось несколько необычно, если не сказать забавно. До сих пор не без улыбки вспоминаю тот январский вечер 1952 года… Но все по порядку.

В ноябре 1951 года, окончив Академию им. Фрунзе, я собрался работать (как мне сообщили кадровики) в штабе Воронежского военного округа (в те времена такой был). Но, вопреки моим ожиданиям, приказом Министра ВС СССР маршала Василевского А.М., меня определили в войска Дальнего Востока, в штаб 37-го гвардейского воздушно-десантного корпуса, которым командовал в то время генерал-майор Маргелов В.Ф.

На Дальний Восток ехал с нежеланием и глубокой обидой в душе. Товарищи, которых отбирали в ВДВ, еще осенью прошли медкомиссию на годность к прыжкам, а я, «брошенный как кур во щи» в десантники, был лишен даже этой формальности.

В начале января прибыл в г. Куйбышевка-Восточная (ныне — г. Белогороск) Амурской области, где размещался тогда 37-й гв. вдк, передислоцированный только что из Приморья.

Выйдя из вагона, я окунулся в свинцово-туманную изморозь, перемешанную с едким дымом и паром от множества паровозов. Жестокий мороз под 40 градусов буквально сковывал все вокруг. Узнав у встречных офицеров, где располагается штаб корпуса, через четверть часа я уже был на месте. Представился начальникам. Затем прошел в оперативный отдел, где предстояло работать. Офицеры отдела приняли меня доброжелательно, с интересом, не в пример начальникам. Спросили, где остановился, есть ли деньги? Ознакомили с делами штаба, с юмором рассказывали о нелегкой десантной жизни. Дали весьма нелестную характеристику непосредственным начальникам и, вместе с тем, с юмором и теплотой отзывались о своем комкоре.

Непринужденная обстановка, шутки как-то сразу сблизили меня с коллективом товарищей, офицеров заслуженных, опытных десантников, значительно старше меня по возрасту и опыту штабной работы. Все это несколько успокоило меня и развеяло тревожные и мрачные мысли.

Однако надо было еще представляться командиру корпуса. Когда он появится в управлении и будет ли вообще — никто не знал. Надо было ждать.

Генерал Маргелов В.Ф. появился в штабе где-то часов в 20, а то и позже. Адъютант передал, что комкор готов принять меня.

Захожу. Кабинет полуосвещен, горит настольная лампа и одна лампочка под потолком. В довольно просторном кабинете два канцелярских стола, поставленных Т-образно, десятка полтора простых стульев по стенкам. В углу металлический сейф с двумя шлакоблочными кирпичами наверху, по-видимому, строительными образцами. Портрет Сталина в рамке. Скромное убранство кабинета говорило о том, что хозяин его не очень-то долго засиживается здесь и был равнодушен к излишним украшательствам.

Посреди кабинета стоял генерал в гимнастерке со звездой Героя, синих шароварах с лампасами и в унтах.

Ладная атлетическая фигура, подпоясанная генеральским ремнем без портупеи, подчеркивали стройность и щеголеватую выправку комкора.

Приятное, если не сказать красивое лицо славянского типа несколько портил шрам на левой щеке.

Твердо сжатые губы и характерные складки подчеркивали решительный характер и волю.

Признаюсь, он мне понравился.

Я четко доложил, что прибыл для прохождения службы в штаб корпуса.

— Ты, академик, по честному скажи мне — с желанием прибыл к нам или нет? — хриплым голосом спросил комкор.

— По правде, товарищ генерал, без всякого желания!

— Григорий Павлович, — обратился он к подполковнику в авиационной форме, сидевшему у приставного стола (позднее я узнал, что это был начальник ПДС корпуса Паньков Григорий Павлович), — ты посмотри на него! Еще и гвоздя не забил, а то же — не хочу у вас работать! Присылают к нам всяких мудаков будто у нас не десантный корпус, а румынский бардак!

Он нервно ходил по кабинету, торопливо затягивался папиросой и продолжал громко ругаться, не выбирая выражений.

Обозленный таким поворотом разговора, к тому же с утра голодный, я резко прервал его, сказав:

— Товарищ генерал! Чего Вы ругаетесь? Вы спросили меня, я вам честно ответил. Но я Вам докладываю, что раз прибыл в корпус, значит и работать буду добросовестно.

— Спасибо! Уважил…, — насмешливо проговорил комкор и тут же задал мне в лоб другой, не менее провокационный вопрос.

— Скажи по честному, водку пьешь?

— Пью, товарищ генерал!

— Ну, вот, такую мать! Всех пьяниц к нам в корпус присылают. У нас своих выпивох, как цыган на ярмарке!

— Товарищ генерал! Выпиваю не часто, лишь по случаю и умеренно, — пытался оправдаться я.

— Пить не надо вообще и даже умеренно.

И, слегка улыбнувшись в сторону Панькова, добавил:

— Ну, разве что в праздники, да и то революционные… А прыгать будешь?

— Раз приехал в воздушно-десантный корпус, значит и прыгать буду, — ответил я.

— Это уже лучше, — выдохнув струю дыма, сказал генерал.

— Теперь слушай, что надо знать десантнику, чтобы освоить прыжок с парашютом. Во-первых, научиться укладывать его. Хорошо уложишь — на 50 процентов жив! Во-вторых, правильно отделиться от самолета. Рот раскроешь — весь завтрак через задницу вылетит. Если отделишься коровой, обязательно что-нибудь да запутается, а если все сделаешь правильно, на 50 процентов жив будешь. И еще, в-третьих, надо научиться правильно приземляться — тогда без костылей ходить будешь!