Ясско-Кишиневская операция, последующее наступление советских войск резко изменили последующую военно-политическую обстановку на южном крыле советско-германского фронта. Были освобождены Молдавская ССР и Измаильская область Украины, выведена из фашистского блока Румыния, которая объявила войну Германии. Но победа далась нелегко. Только на румынской земле пролили кровь свыше 286 тысяч советских воинов, из них 69 тысяч человек погибло. Помнит ли их румынский народ? Помнит ли он торжественную встречу освободителей в Бухаресте? Тогда газета «Ромыния либерэ» писала: «Тысячи флагов, море цветов… Солдат… обнимают, целуют, благодарят. Многие забрались на советские танки».

Под Кишиневом отец воевал вместе с сыном… Генералу Маргелову стало известно, что его сын Геннадий с бабушкой Агафьей Степановной, спасаясь от захватчиков, вынуждены были эвакуироваться из Белоруссии. Дед Филипп Иванович, отправив их в Тамбов, вернулся в родные места в партизанский отряд. Во время одного из заходов в деревню, его выдал предатель, и Филиппа Ивановича как партизана и отца красного командира в 1944 году казнили лютой смертью фашисты. Совсем тяжело стало жить Агафье Степановне с внуком… И отправилась она в далекий город Пермь (тогда — город Молотов) к своей дочери Марии, которая эвакуировалась туда со своим мужем, работником оборонного предприятия. Тяжело жилось семье.

Приехавший в Пермь адъютант Василия Филипповича забрал Геннадия с собой на фронт. Отец определил подростка, приказав строго-настрого на передовую не лезть, гвардии рядовым в учебный батальон 144-го полка, приказав предварительно подлечить (простудился в пути) в медсанбате, где о нем по-матерински заботилась Анна Александровна. Но сын был весь в отца, и вскоре командиру дивизии доложили, что его сын с бойцами ходил в разведку. За эту разведку сын начштаба дивизии Шубина В.Ф. (подросток был года на три старше и тоже — сын полка) получил боевую медаль, а Геннадия отец посадил на сутки на гауптвахту, а потом приказал отправить в суворовское училище. Анна Александровна подготовила его по учебной программе за пропущенный класс и отвезла парня в Тамбов, где тот блестяще сдал экзамены и поступил в СВУ. Позже он стал офицером-десантником, потом — генералом, но всегда оставался человеком чести и ни в чем не подвел своего отца.

А для 49-й гвардейской Херсонской стрелковой дивизии гвардии генерал-майора Маргелова эти бои стали первыми на долгом и трудном пути освобождения Европы — впереди были Болгария, Югославия, Венгрия, Чехословакия, Австрия…

27 августа 49-я гвардейская дивизия получила приказ выступить в направлении реки Прут. Совершив 100-километровый марш из района села Толмаз, гвардейцы 30 августа вышли к реке Прут в районе Кагула. В 15.00, переправившись на понтонных средствах через реку, перешли советско-румынскую границу.

И бойцы увидели первые разрушенные румынские деревни. Наконец земля загорелась под ногами у тех, кто терзал Украину, кто жег и разрушал Одессу, Севастополь, Сталинград, помпезно увековечивая свои «великие победы» даже на почтовых марках того периода. Портрет короля Михая в то время гордо красовался на почтовой марке, посвященной «борьбе с большевизмом»… Румынские солдаты и офицеры выходили из камышевых зарослей и пачками сдавались в плен.

В течение всего сентября дивизия совершала марш, не соприкасаясь с противником. Прошли через Галац, Брэилу и дальше на юг. Шестого сентября в районе Хыршова переправилась через реку Дунай и по правому берегу продолжала марш к болгарской границе. В ночь на 7 сентября у деревни Стына Кадыней дивизия вступила на территорию Болгарии для изгнания хозяйничавших там немцев. Болгарский народ и армия, питая исторически дружеские чувства к русскому народу, сердечно встретили Красную Армию с выражением благодарности за ее освободительную миссию. В тот же день дивизия овладела Селистрой. После короткого отдыха в районе Селистры части дивизии 15 сентября погрузились на болгарские транспортные суда и баржи и поплыли вверх по Дунаю. 16 сентября в румынском городе Корабия, выгрузившись на берег, на второй день дивизия выступает на север к Южным Карпатам, называемым здесь Трансильванскими Альпами. Соприкосновения с противником не имели. Фронт уходил все дальше и дальше.

20 сентября 1944 года, совершив 150-километровый марш, 49-я дивизия вошла в город Крайово. Здесь она получила двухдневный отдых, и в то же время приняла пополнение. Почти все прибывшие побывали в плену. Большинство новых бойцов настроены по-боевому: чувствовалось огромное стремление скорее вступить в бой и отомстить немецко-фашистским захватчикам за все их злодеяния.

Проделав 120-километровый марш из Крайова, 24 сентября дивизия внезапным ударом овладела городом Турну-Северин. Далее ее путь пролегал через горы. Западнее Турну-Северина в отрогах Южных Карпат засела эсэсовская дивизия. Вот как вспоминает об этом бое командир пулеметной роты 2-го батальона 149-го гвардейского полка гвардии старший лейтенант Ефременко Любим Николаевич.

«В то время наша дивизия входила в 10-й гвардейский стрелковый корпус 46-й армии, которая стояла на стыке 2-го и 3-го Украинских фронтов. Командовал дивизией наш легендарный комдив Маргелов Василий Филиппович, бывший моряк — значит, самый надежный командир. Наверное, поэтому направляли нашу дивизию на самые трудные и ответственные участки фронта.

Расстояние от Крайова до перевала, где засели эсэсовцы, дивизия прошла менее, чем за сутки. Недалеко отсюда проходила дорога на Югославию к городам Бела-Црква и Панчево. С нашей стороны к обрывистому перевалу подобраться было очень трудно, так как здесь проходила дорога, по которой все время двигались немецкие танки и самоходная артиллерия. По обеим сторонам дороги располагались пулеметные гнезда, автоматчики в окопах и зенитная артиллерия, причем с одной стороны над дорогой нависала высокая горная круча. Мы простояли двое суток, ожидая удара югославских партизан по перевалу с обратной стороны, чтобы атаковать фрицев вместе. Но югославов все не было.

Тогда вызывает меня на свой командный пункт комдив Маргелов и приказывает отправиться в тыл к немцам в обход через лес, чтобы ударить по врагу с тыла. Но начальник штаба дивизии полковник Шубин Валерий Федорович запротестовал: «Василий Филиппович, посылай кого-нибудь постарше, а Любима Ефременко не отдам!» Хотя шел мне тогда 22-й год, но я считал себя бывалым воином. Василий Филиппович выругался и назначил старшим командира моего батальона гвардии майора Зеленева, а меня его замом. С нами направили трех пулеметчиков, трех минометчиков, пятерых автоматчиков, с собой взяли полный комплект патронов и мин. Все боеприпасы погрузили на лошадь. Дали нам проводника из местных и мы двинулись в обход по лесу в тыл к немцам.

Фрицы нас заметили и обстреляли, пришлось взять немного левее. Началась сильная гроза с дождем. Когда мы дошли до домика лесника, то обнаружили, что пропал проводник и отстал мой командир пулеметного расчета — гвардии старший сержант Василий Грабенко. Комбат Зеленев приказал мне найти его. Перед уходом я предложил комбату уйти из домика лесника в лес, на противоположный берег реки, так как исчезновение проводника внушало мне опасение.

Итак, я отправился искать своего сержанта. По пояс в воде я переправился через ручей, который после дождя стал глубоким и быстрым, и пошел обратным путем по тропинке. Метров через двести, в пещере, я нашел своего Грабенко. Он сильно натер ногу. Минут двадцать мы приводили его ногу в порядок, как вдруг послышался топот ног и немецкая речь. Это шел дозор противника. Перед пещерой немцы остановились и, на всякий случай, прострочили внутрь из автомата. Мы с сержантом прижались к стене у входа в пещеру. Как только прошел последний солдат немецкого отделения автоматчиков, старший сержант Грабенко бросил им вслед противотанковую гранату. Взрыв гранаты смешался с раскатами грома. Послышались крики, стрельба, стоны раненых — потом все стихло. Немцы быстро собрали оружие убитых, забрали раненых и другой тропой позади укрывшей нас пещеры убрались восвояси, оставив четверых убитых автоматчиков.