16 июля 1974 года Комиссия по борьбе с мафией в полном составе — 15 представителей палаты депутатов и 15 сенаторов — во главе с председателем Луиджи Карраро прибыла в Парму, чтобы в здешней тюрьме встретиться с Лиджо. (Он содержался тут не столько по соображениям безопасности, сколько по состоянию здоровья. Здесь действует самая лучшая в стране тюремная больница). По этому случаю была переоборудована тюремная часовня: алтарь завесили огромным покрывалом, а перед ним установили стол и напротив — кресло для Лиджо.

Члены комиссии тщательно подготовились к встрече. Они собирались задать Лиджо 61 вопрос, касающийся 30 последних лет существования мафии, но в первые же минуты Лиджо рассеял их надежды.

Отпущенные в бегах усы были сбриты, он был в легкой пестрой рубашке, хотя в часовне было прохладно по сравнению с изнуряющей жарой за ее стенами, в белых брюках, желтых носках и сандалиях. «За то короткое время, что он был перед нами, он вел себя осмотрительно, сдержанно и уверенно, — сказал на пресс-конференции после встречи с ним Карраро. — Он громко поздоровался с нами и, когда я показал ему на кресло, сел».

— Комиссия просит вас ответить на некоторые вопросы, — начал председатель.

— Против меня возбуждено судебное дело, господа. Поэтому в отсутствие адвокатов я не могу отвечать ни на какие вопросы, — заявил Лиджо.

— Присутствие адвоката имеет смысл при допросах, проводимых органами юстиции или уголовного преследования. Мы не представляем ни те, ни другие. Здесь присутствуют политические деятели, изучающие некоторые общественные явления.

— Мне крайне неприятно огорчать вас, господа, но я затрудняюсь что-либо сказать вам. Вы, пожалуйста, выполняйте свою работу, как и я постараюсь устроить свои дела. И если вы не возражаете, я покину вас.

И он исчез из-под носа членов комиссии, как елейный аромат.

Лело Лиджо представляет собой серию наистраннейших «случайных» совпадений. В тот же день, когда в Парме происходила описанная выше сцена, к величайшему изумлению всей итальянской общественности, для работы в министерстве финансов из миланского финансового надзора были переведены два человека, которые руководили расследованием дела Лиджо, — начальник миланского финансового надзора полковник Джузеппе Сесса и его заместитель полковник Лжованни Виссикко, арестовавший Лиджо. Тем самым был обезглавлен орган, который более года занимался исключительно делом Лиджо. Вместе с тем из руководства миланского финансового надзора были удалены люди, знавшие детали и подробности расследования, которые были крайне необходимы для основательной подготовки судебных процессов и о которых узнали бы их преемники, если бы они захотели…

Лиджо осведомлен о многом. Ему хорошо известна жизнь большинства политических и государственных деятелей. Потому он молчит. Он не хочет кончить, как Пишотта. Еще бы! Он знает, что за его молчание он будет вознагражден. Смогут ли его друзья оказать ему помошь, пересмотрят ли суровый приговор — это зависит от политической обстановки. Его не особенно встревожил и вынесенный в декабре 1974 года приговор к пожизненному тюремному заключению. Во всяком случае, слова сенатора, члена Комиссии по борьбе с мафией Пизано наводят на размышления: «Организовав „акционерное общество похитителей людей“, Лиджо сделал промах. И непоправимый. Кто-то из членов его новой банды оказался предателем. Северная Италия — не Сицилия. Как ни окружал он себя земляками, он был вынужден включить в „работу“ преступный мир Севера. А эти не признают мафиозную иерархию, не говорят услужливо „целую руки“. Уголовнику с Севера небезразлично, как сицилийцы загребают деньги. Лиджо стал им поперек горла. Поэтому он и погорел».

Г.Геллерт. Мафия. — М.,1983

В 70-е годы укрепились отношения между итало-сицилийским «Обществом чести» и американской «Коза нострой». По данным итальянского еженедельника «Эпока», на кровавом счету только сицилийской мафии с 1970 по 1979 г. прибавилась 1000 жертв, из них около половины — дело рук палермских мафиози. Послужной список «пиччотти» «новой мафии» можно было бы пополнить именами тех, кто «пропал без вести» или погиб «при невыясненных обстоятельствах». Однако наиболее характерной чертой уголовной статистики является не чудовищное число жертв мафии, а их социальный состав. Среди павших от рук «пиччотти» видные политические и общественные деятели, представители правосудия и полиции, высокопоставленные чиновники, промышленные и банковские тузы. Ушли в прошлое представления о том, что кодекс чести «Онората сочьета» никогда не позволит мафиозо лишить жизни представителя власти, закона и порядка. Если традиционная мафия предпочитала еше уговаривать строптивых и неуступчивых, то «новая», американизированная мафия просто убирает их с дороги и делает это открыто и жестоко, чтобы посеять панический страх в остальных. Именно такая участь постигла коллегу Мауро де Мауро, известного журналиста Марио Франчезе, убитого «пиччотти» в конце января 1979 г. без всякого предупреждения.

По словам Витторио Скиларди, миланского журналиста, «мафия никогда не воюет с „символами“, демонстративные жесты не в ее духе; мафия никогда не убивает случайно, она всегда обрушивает удар на тех, кто угрожает ее делам или способен помешать их „нормальному ходу“».

6 августа 1980 г. прямо в центре столицы Сицилии, на виа Кавур, «пиччотто» «новой» мафии разрядил пистолет в генерального прокурора Палермо 64-летнего Гаэтано Косту. За три месяца до этого он утвердил предварительное обвинительное заключение на 56 человек, задержанных по подозрению в принадлежности к мафии и участии в операциях с наркотиками. Подписывая ордера на арест, генеральный прокурор сказал:

— Пять дней назад, 4 мая, был убит капитан карабинеров Эммануэле Базиле. Это преступление как две капли воды напоминает другое — убийство вице-квестора Бориса Джулиано. И в том и другом случае преступники стремились убрать людей, которые были на пути к истине…

Прологом к серии этих убийств послужило событие, происшедшее 20 июня 1979 г., когда фельдфебель полиции обнаружил в здании палермского аэропорта два «дипломата», туго набитые американскими долларами. Поисками хозяина 600 тыс. долл. занялся Борис Джулиано, 48-летний начальник оперативного отдела палермской квестуры, прошедший полугодовую стажировку в ФБР и в отделе по борьбе с наркотиками. Опыт показал, что передвижение таких огромных денежных сумм связано, как правило, с контрабандной торговлей наркотиками. Поэтому Джулиано сразу сообщил американским коллегам о конфискации в палермском аэропорту 600 тыс. долл. и принялся кропотливо изучать операции со вкладами в местных банках, где можно было обнаружить следы расчетов за контрабанду. Вскоре один из таких следов привел полицейских на виа Пекоре Джиральди, 5 — дом в тихом квартале, населенном мелкими ремесленниками и беднотой. Полицейских ожидала богатая добыча: 4 кг чистого героина, десяток пистолетов и карабинов с немалым запасом патронов, записная книжка с кодированными номерами телефонов и множество цветных фотографий «семей» мафии. Владелец дома, некий Леолукки Багарелла, был хорошо известен как правая рука главаря сицилийской мафии Лучано Лиджо.

Сопоставив факты, Лжулиано пришел к выводу, что «семья» Лиджо вкладывает деньги от киднэппинга, на котором она специализировалась, в контрабанду наркотиками.

По последним данным, 1/3 продаваемого на черном рынке героина следует через Сицилию. Итальянская полиция оценивает доход от реализации этой массы наркотиков в 20000 млрд. лир ежегодно (около 40 % всех золотовалютных запасов Италии). В 1980 г. сбор опиума-сырца составил, по оценкам специалистов, 1600 т, из которых было получено 60 т чистого героина. Американские и западноеропейские специалисты по борьбе с наркотиками подозревали, что крупные центры химической обработки опиумного сырья находятся в Сицилии, Милане и других городах Италии. Но именно Борис Лжулиано, арестовавший в 1975 г. одного турецкого химика, специализировавшегося на переработке морфина, представил первое доказательство того, что на острове находится крупный центр по обработке наркотического сырья.