Уоткинс рассмеялся:

— В этом вся суть. Если это важно для вас, то я слушаю. К вашим услугам. Я всегда был против людей, донимающих меня такими «делами», которые не имели и для них абсолютно никакого значения, и приходящих сюда, чтобы послушать самих себя. Садитесь, пожалуйста, и рассказывайте, что вас привело ко мне.

Базил сел лицом к окну, повернувшись спиной к огню.

— Вы или по крайней мере ваша фирма действуете в качестве опекунов некой мисс Фостины Крайль. Мне хотелось бы узнать, кто унаследует ее собственность в случае ее внезапной смерти.

— Адвокаты не вправе предоставлять подобную информацию случайным посетителям.

— Я не совсем случайный. Я — помощник по медицинской части окружного прокурора и к тому же друг мисс Крайль. Вам известно что-нибудь о тех обстоятельствах, при которых она покинула Бреретон?

— Мне только известно, что она оттуда уехала, — осторожно подбирая слова, ответил Уоткинс. — Она не сообщила мне причину отъезда. Во всяком случае, ей нечего особенно расстраиваться. В день своего тридцатилетия в ноябре будущего года она получит неплохое Христово яичко в виде своего наследства. Ее собственность в любом случае остается неприкосновенной.

— Я не говорю о ее собственности, — сказал Базил. — Меня скорее беспокоит ее здоровье, может быть, сама ее жизнь.

— Она консультировалась у вас, как у психиатра?

— Нет, она не входит в число моих клиентов. Она консультировалась у меня, как у своего друга. Но как психиатр, я не могу закрывать глаза на то, что ее нынешнее положение в конечном итоге может сказаться на ее психическом здоровье. Не обратили ли вы внимание на тот факт, что за последние два года она потеряла одно за другим два места? Не кажется ли вам, что в этом есть что-то странное? И всякий раз это случалось через несколько недель после начала учебного года. Оба раза ей пришлось расторгнуть договор.

— Будучи единственным попечителем мисс Крайль, я бы хотел узнать поподробнее о переживаемых ею трудностях. Вы не сочтете мое любопытство за покушение на то доверие, которое она оказывает вам?

— Думаю, что нет. В любом случае я готов поступиться ее доверием, если только это спасет мисс Крайль.

— Спасет? Но от кого?

— Может, вы ответите мне на этот вопрос.

Базил кратко изложил ему приключения Фостины в Мейдстоуне и Бреретоне.

Уоткинс внимательно, не перебивая, его выслушал. Когда он закончил, в кабинете повисла напряженная тишина. Затем, собираясь ответить доктору Уиллингу, Уоткинс встал со своего кресла.

— Поразительную историю рассказали вы мне, доктор Уиллинг! Я слишком стар и умудрен опытом, — мне ведь приходилось сталкиваться со множеством странных случаев, и поэтому я не намерен отмахиваться от всего этого, как от истерики какой-то школьницы. Это, однако, не означает, что я принимаю объяснения, связанные с проявлением сверхъестественных сил. Не знаю, что и сказать.

— Я нахожусь точно в таком же положении. Но ведь существует вероятность, что у кого-то есть вполне определенный мотив, чтобы довести мисс Крайль до самоубийства или до безумия. Такой мотив может диктоваться каким-то психопатическим злым умыслом, но может объясняться и самой прозаически-материальной причиной в мире, — собственностью.

— Или и тем, и другим.

— Вам известны наследники мисс Крайль или, быть может, наследник?

— Да. У нее только один наследник.

— Кто он?

— Это я… — Уоткинс улыбнулся, заметив удивление на лице Базила. — Видите ли, я не был до конца с вами откровенен, — продолжал он. — По закону я являюсь наследником мисс Крайль. В соответствии с завещанием, составленным ее матерью, если мисс Крайль постигнет безвременная смерть до ее тридцатилетия, то мне перейдут некоторые предназначенные ей драгоценности. Но между мной и ее матерью было заключено вербальное соглашение, по которому в таком случае я должен буду передать их некоторым лицам. Их имена она не пожелала внести в завещание.

— Не могли бы вы мне их назвать?

— К сожалению, я не вправе этого делать.

— Можете ли вы назвать их мисс Крайль?

Уоткинс отвел глаза в сторону и устремил взгляд через ближайшее к нему окно на бухту. Где-то внизу виднелся шпиль церкви Святой Троицы, а сама она была похожа на какого-то карлика, приютившегося среди гигантских офисов финансового мира.

— Нет, этого я тоже не могу сделать. Видите ли, дело мисс Крайль крайне необычно. Я расскажу вам то, что могу, так как, по-моему, это — кратчайший путь, который позволит вывести вас из заблуждений и исключить абсурдное предположение о том, что любая угроза в отношении мисс Крайль может исходить только из одного направления — моей конторы. Но я буду вынужден опустить все имена. И прошу вас не разглашать наш разговор. Особенно нежелательно передавать все самой мисс Крайль. Мне известна ваша добрая репутация. Я вам оказываю доверие, поэтому и вы должны вести себя соответственно в столь деликатной ситуации. Думаю, мне лучше рассказать обо всем самому, чем побуждать вас заниматься расследованием прошлого мисс Крайль.

— Значит, у нее есть прошлое?

Глаза Уоткинса сузились, а губы плотно сжались. На лице появилась какая-то скоротечная гримаска, словно он в данный момент тужился, чтобы сконцентрировать все свои умственные способности.

— Эта несчастная девушка, Фостина Крайль, — незаконнорожденный ребенок. Ее мать была — ну как это назвать поделикатнее, — женщиной, одной из тех, которых Киплинг назвал «представительницами древнейшей профессии на земле». Теперь мы знаем гораздо больше о доисторических нравах, и отдаем себе отчет, что проституцию можно считать самой современной профессией. Здесь нет никакой собственности, не существует брака, а там, где нет брака, нет и порока.

— Значит, ее мать была проституткой?! — воскликнул, не веря своим ушам, Базил.

— Если выразиться точнее, — куртизанкой, выдержанной в лучших традициях Нинон д'Анкло. — Улыбка сузилась, стала более интимной, — вероятно, он про себя смаковал какой-то скандал, разразившийся в годы минувшие.

— Крайль — это ее настоящее имя. Но в кругу подобных ей профессионалок она была известна под другим.

— Вы, конечно, мне его не назовете.

— Думаю, лучше этого не делать. Она родилась в Балтиморе и была дочерью одного человека, который сочинял религиозные песнопения. Она была милой рыжеволосой девочкой. В девяностых годах она убежала из дома и очутилась вначале в Нью-Йорке, а затем в Париже. Там она стала звездой полусвета, — одной из тех парижских гурий, которых с такими подробностями и с таким блеском описывал Бальзак. Она, по сути дела, была простой американской провинциалкой, но у своих великолепно образованных любовников научилась говорить и писать на прекрасном французском языке, разбираться в музыке, понимать толк в искусстве и беллетристике… Это, конечно, непонятно американцу вашего поколения! Только Париж в девятнадцатом веке и Афины в век Перикла рождали таких женщин. Эта истинная представительница «полусвета» обладала всем, что имели наиболее знаменитые светские дамы, за исключением одного, — права на законный брак и соответствующий статус, который этим браком приобретался. Она вела более роскошную жизнь по сравнению с любой респектабельной женщиной. У нее было состояние, она энергично занималась общественной деятельностью, пользовалась любовью и даже уважением со стороны своих обожателей. В наше время, молодой человек, даже порок мог обладать какой-то изысканностью. Но вашему поколению этого никогда не понять. Я говорю, что она была куртизанкой, но что это вызывает в сознании человека двадцатого столетия? Накрашенные волосы, кроваво-красные ногти и особые сленговые словечки типа «фраер». А эта женщина была наделена умом. Она обладала превосходными манерами.

— А ее отец, кто он? — вставил Базил.

— Этот человек был ньюйоркцем и вложил крупные деньги в торговое судоходство. В 1912 году он без лишнего шума хотел получить развод от своей супруги, и ради этого отправился в Париж. Там он нарочно разъезжал в роскошном авто с этой женщиной в Булонском лесу, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. В то время она пользовалась такой дурной славой на обоих берегах Атлантики, что одной-единственной прогулки с ней в открытом автомобиле было достаточно, чтобы шокированный таким пассажем пуританский американский суд признал это неопровержимым доказательством супружеской измены с его стороны. Для этой цели из Франции в Америку были доставлены свидетели, и, таким образом, он добился от жены желанного развода.