Марко продолжал лежать скрючившись, левая нога его была вытянута, руки прижаты к лицу. Когда наконец сознание вернулось к нему, он повернулся на спину и распрямил руки. Стряхнув с себя песок, юноша попытался глубоко вздохнуть и почувствовал, что нос и рот забиты пылью.
Медленно, с трудом он приподнялся и попытался выплюнуть песок.
Осел подошел к Марко и стал рядом с ним. Близость живого существа придала Марко бодрости. Схватившись за задние ноги осла, он медленно встал и вынул из седельной сумки бурдюк с водой. Бурдюк был так плотно закрыт, что пыль не проникла в него. Марко пополоскал рот, жадно выпил теплой воды и прислушался. Вокруг царила мертвая тишина. Невдалеке лежал тот белый предмет, который и заставил его отъехать от каравана. Предмет этот мерцал в темноте.
Но где же караван? Щемящее чувство одиночества охватило Марко. Осел потерся головой о плечо юноши.
— Мы одни, серый, — пробормотал Марко. — Подожди, сейчас я дам тебе воды.
Ему трудно было говорить — язык и нёбо болели. Он вынул из сумки медную миску, налил в нее воды и протянул ослу.
— Самое ценное и прекрасное на свете — вода… Не пей так много, серый.
Белый предмет, привлекший внимание Марко, оказался человеческим скелетом, отполированным ветром и песком. Молча стоял над ним Марко. Рядом с черепом валялся позвоночник, но все это не внушало страха. Над пустыми глазницами нависли сильно развитые лобные кости. Видно, какой-то человек, вконец измученный голодом и жаждой, лег на песок и умер. Марко глядел на белые кости и вдруг почувствовал легкое дуновение смерти, но тут он услышал стук множества копыт. Он еще раз взглянул на скелет. Череп оскалил желтые зубы.
— Пошли, серый, — сказал Марко. — Слышишь? Друзья нас уже ищут.
Марко сел в седло, снова прислушался и совершенно четко услышал стук копыт за большим холмом. Он слегка ударил осла, и тот равнодушно засеменил в нужном направлении.
— Поторопись, серый! — с досадой крикнул Марко, ударил его шпорами и дернул за гриву.
Поднявшись на холм, юноша придержал осла и оглядело к вокруг. Но он не увидел ничего, кроме мертвых волнистых песков, залитых бледным лунным светом. Шум копыт стих. Казалось, все живое умерло. Здесь не было даже гиен и стервятников, не было ни единого живого росточка, не было ничего, кроме белых костей, песка и холмов. Чувство безграничного одиночества охватило Марко. Он вспомнил предостерегающие слова Ло Бцана: «Злые духи могут попутать в пустыне. Не удаляйтесь от каравана дальше чем на пять шагов».
Юноша в отчаянии глядел по сторонам. Куда ему ехать? Где может быть караван?
Марко попытался хоть как-то определить, в каком направлении лежит караванный путь. Скелет был за его спиной, значит, ему надо ехать направо. А может быть, лучше остаться здесь и ждать, пока его найдут? Они ведь будут его искать, как только обнаружат, что он исчез. Вдруг его охватил безумный страх: что со всеми остальными? Перед глазами стоял череп, скаливший зубы. Юноша замотал головой, чтобы отделаться от наваждения.
«Мужайся, Марко», — приказал он себе мысленно, но не мог побороть охватившую его тревогу. Как перенесла Ашима эту бурю?
— Беги, серый, беги!
Печально опустив уши, осел поскакал туда, куда его направил Марко.
Марко долго искал следы каравана, но ничего не обнаружил. Он окончательно сбился с пути. Воспаленные глаза горели. Стало прохладно. Вконец измученный напряжением этого тяжелого дня, Марко решил передохнуть до утра. Едва он лег на песок, как уснул. Человек и осел прижались друг к другу, словно ища друг у друга защиты.
Когда Марко проснулся, на безоблачном небе сияло солнце. Мрачная безнадежность лунной ночи рассеялась. Вместе с дневным светом к нему вернулась вера в себя. Он снял со спины осла седельную сумку, разложил на одеяле вяленое мясо, сушеную дыню, пшеничные лепешки, поставил два бурдючка с водой. Все продукты были покрыты толстым слоем пыли. Он очистил их как мог и тут же прикинул, что даже при большой бережливости еды и питья хватит не больше чем на два дня. Он дал ослу пшеничную лепешку и немного воды, перекусил сам и поскакал навстречу солнцу.
Он часто останавливал осла и прислушивался. Безнадежность чередовалась с надеждой, но время шло, на душе у него становилось все мрачнее. Глаза устали глядеть на мертвый песок. Жаркий ветер колыхал дюны. Марко страдал от голода и жажды, все труднее было придерживаться установленного рациона.
Наступил вечер, но Марко все еще не обнаружил следа караванной дороги. Он знал, что пустыня простирается на восток и что проехать ее можно за две недели.
Марко одолели тяжелые мысли. Где отец, дядя и все остальные? Они бросили его на произвол судьбы. Скоро на желтом песке забелеют его кости. Отец и дядя Маффео думают только о делах, а у Матео одна забота — благополучно перевести Ашиму через пустыню. Ну, а сама девочка, что бы сказала она, если бы он не вернулся?
«Да, молодой господин! Нет, молодой господин!»
Уходите прочь, злые мысли!
— Да, молодой господин! — заорал он вдруг во весь голос, а потом в отчаянии выхватил из седельной сумки бурдючок и напился. Какая разница, сдохнет ли он завтра или через три дня? Осел навострил уши, настороженно поднял голову и закричал. Марко перестал пить.
— Ты прав, серый, — пробормотал он, — ты умнее меня.
Он дал воды ослу и спрятал бурдючок на самое дно сумки. Некоторое время он стоял, не зная, что делать. Ему начинало казаться, что за весь день он не продвинулся ни на шаг. Вокруг был все тот же зловещий пейзаж, озаренный желто-красным отсветом заходящего солнца. Он долго и напряженно думал, и от этого заболела голова.
И вдруг он услышал знакомый голос, который позвал его по имени. Он совершенно четко услышал: «Марко!» А затем еще раз: «Марко!»
Это был голос отца. Юношу переполнила ликующая радость.
— Да! — крикнул он. — Я здесь, отец!..
Но откуда раздался этот голос? Кругом царила мертвая тишина.
В каком направлении ехать?
— Беги скорее, серый! Поднимемся на холм, пока не стемнело.
Марко ударил осла кнутом и снова крикнул:
— Отец, я здесь! Отец!..
Наконец он взобрался на холм. Кругом — ни души. Ни один звук не нарушал мертвой тишины. Его дразнило привидение.
Вспыхнувшая было надежда погасла. Он долго не мог оторвать потухшего взгляда от холмистой пустыни.
— Вперед, серый! Мы хотим жить!..
Он натянул поводок и поскакал в сумерки. Снова на небе зажглись звезды, снова холодный свет луны озарил одинокого всадника. Марко старался сохранять ясность мысли. «Я все время скакал на восток, — рассуждал он. — Солнце и звезды указывали мне путь… Я нахожусь где-то недалеко от них… Они двигаются слева или справа от меня, но в том же направлении… Жажда… У меня пересохло во рту. Губы кровоточат. Я чувствую вкус крови…» Рука Марко потянулась к седельной сумке.
— Вперед, серый! Мы хотим жить!..
Марко снова схватил поводок. Его мучил голод. Две пшеничные лепешки и кусочек вяленого мяса величиной с четверть ладони — разве это еда?
В голове теснились какие-то обрывочные мысли и воспоминания: «Ты тоскуешь по родине, Матео? Вот в чем дело. Выгони к черту этого человека с волчьей мордой! Разве ты не видишь, что Ашима дрожит? Что он от нее хочет? А я… тоскую ли я по родине? Нет! Я хочу попасть в Катай. Золотые дворцы… Воду я буду пить прямо из большого кувшина, холодную воду из колодца. В котле тушится козья нога. Какой изумительный запах! Из-за забора свешиваются цветы. Красные и желтые. Возьми их, Ашима. Это тебе. А если не хочешь, отдай их Матео. Слышишь музыку?»
Марко находился в каком-то странном состоянии, где-то на грани между сном и бодрствованием. Вдруг перед ним возникли Матео и Ашима, они шли ему навстречу и окликали его. Потом ему послышалась музыка — какой-то удивительно чистый звук, словно звон серебряных колокольчиков. Ашима плакала, и на том месте, куда падали ее слезы, образовались маленькие озерца с прозрачной водой.
