Рис невесело рассмеялся:

— Надеюсь, что это не так. Будь я таким человеком, то, наверное, не смог бы жить.

— Расскажи мне, Роуден… Скажи, с какой целью ты приходил ко мне? На что ты надеялся, если считаешь, что твой поступок нельзя простить? Если ты знал, что она не простит тебя, на что же ты рассчитывал?

Вопрос прозвучал очень кстати. Криво усмехнувшись, Рис ответил:

— Хотел повидаться с ней. Только повидаться…

От одной мысли о том, что он больше никогда не увидится с Сабриной, у Риса перехватило дыхание. Неужели его жизнь разбита?! Да, наверное. Если он сейчас бросит стакан в стенку и разобьет его, то стакан уже никогда не склеить. Точно так же он разбил свое счастье, — так почему же он надеялся, что сумеет склеить, восстановить это счастье?

Снова рассмеявшись, граф опять помахал официанту, чтобы потребовать очередной стаканчик виски. Но Кит тут же перехватил его руку и решительно заявил:

— Довольно, Роуден.

— Грантем, какого черта?! А не хочешь ли узнать, что такое хороший удар в челюсть?

Но Кита нисколько не напугала эта угроза.

— Вот что, Роуден… Если ты действительно не в силах исправить ваши отношения с Сабриной, то постарайся хотя бы не портить свои отношения с другими людьми. Постарайся вести себя прилично. И если тебе не удастся вернуть Сабрину, то забудь о ней и привыкай жить без нее. Ты уже прошел сквозь ад, Роуден, причем по многим его кругам. Попробуй еще раз. Я уверен, ты сможешь. Тем более что тебе известны все закоулки преисподней.

Да, он не один раз проходил сквозь ад, но каждый раз его поддерживала надежда, он верил, что черная полоса невезения закончится и наступит другая — светлая. Его спасала надежда, но сейчас ему казалось, что даже надежда отступилась от него. Отчаяние разрывало ему сердце. Если Сабрина уйдет, бросит его, то жизнь потеряет для него всякий смысл. Более того, он чувствовал, что не сможет без нее жить.

— Я хочу ее видеть, — сказал он с вздохом.

— Сейчас никак нельзя — ответил Кит.

— Хорошо, — кивнул Рис. — Но тогда, если тебе не трудно, расскажи мне все, что тебе известно о прежней жизни Сабрины. Я намерен сделать то, что до сих пор не удалось сделать тебе. Я раскрою тайну ее прошлого — чего бы мне этого ни стоило.

Кит радостно улыбнулся и закивал:

— Вот это совсем другой разговор. Тебе, Роуден, надо найти Анну Холт. Но должен признаться, что мне этого сделать не удалось.

Граф ненадолго задумался, потом проговорил:

— Что же, попытаюсь. Возможно, Грантем, мне повезет больше, чем тебе. Да-да, я сделаю то, что тебе не удалось, — добавил он, пристально глядя на виконта.

Рис твердо решил, что найдет Анну Холт, но с чего же начинать розыски? На этот вопрос он не мог ответить. Конечно, очень легко было заявить: «Я сделаю то, что тебе не удалось». Но как же теперь взяться за дело?..

Он был храбрым офицером, прекрасно разбирался в искусстве и антиквариате, писал неплохие стихи, но ему никогда не приходилось заниматься поисками людей. Правда, лорд Грантем рассказал ему кое-что об Анне Холт, но этого было слишком мало. Слишком мало даже для того, чтобы начать поиски этой женщины.

И все же чутье подсказывало Рису: ключ к разгадке убийства Ричарда Локвуда находится в Горриндже. В этом городке наверняка остались какие-то тайные или, может быть, даже явные указания на то, кто убил отца Сабрины. Кроме того, Кит сообщил ему, что Ричард и Анна Холт незадолго до убийства Ричарда собирались отправиться в Италию. Так что очень может быть, что именно туда и направилась Анна, когда ей пришлось скрываться от судебного преследования. Более того, возможно, она до сих пор там скрывалась. Но если так, то, в какое время она туда отправилась?

Кит тщательнейшим образом просмотрел все корабельные списки пассажиров за 1803 год, но в списках Анна Холт не значилась. Как не значилась и Анна Смит — под этим именем, как удалось выяснить, она скрывалась. Той зимой ни Анна Холт, ни Анна Смит не поднималась на борт какого-либо судна, отплывавшего из Англии.

Но ведь Анна могла покинуть страну гораздо позже, могла, спрятавшись в укромном месте, дождаться, когда шумиха, связанная с убийством Локвуда, немного поутихнет, а затем спокойно сесть на какое-нибудь судно, отплывавшее из Англии. Но где же она могла скрываться? В Англии слишком много тихих провинциальных городков, обитатели которых не интересуются столичными скандалами. И, конечно же, именно в таком городке должна была скрываться Анна Холт.

Между прочим, одним из таких городков был и Тинбюри.

Раздумывая о предстоящих поисках, Рис не забывал и о кузене Джеффри. Он прекрасно сознавал, что тот может осуществить свою угрозу, и, следовательно, в любой момент в газетах могла появиться очередная история о графе Роудене, — только на сей раз, речь шла бы не о любовной интриге с замужней дамой и не о дуэли. Этот скандал мог бы навеки погубить его репутацию, и, наверное, именно этого кузену Джеффри и хотелось.

Но теперь уже Рис нисколько не боялся скандала.

Пусть его имя и честь будут запятнаны, но он хотел, чтобы скандал затронул только его одного, а не близких ему людей. Сначала он найдет Анну Холт, а затем публично во всем признается, чтобы все узнали: она совершенно непричастна к убийству Ричарда Локвуда.

Прошло две недели. Потом еще одна. И за все это время граф ни разу не появлялся, ни в клубах, ни в лондонских гостиных. Более того, он ни с кем не искал встреч и отказывался от всех приглашений. Как-то раз к нему явилась синьора Ликари, и этот ее визит весьма удивил его, даже отчасти взволновал. Граф сам спустился в холл, чтобы поприветствовать гостью. Но ничего вразумительного он не мог ей сказать — пробормотав какое-то приветствие, он развернулся и направился обратно к лестнице. Теперь ему не было никакого дела до бывшей любовницы.

Однако граф почти ежедневно встречался с Китом, он изводил его, но виконт не мог сообщить ему ничего нового. Кроме того, Рис побеседовал с Дейзи Джонс, бывшей нянькой сестер и одной из немногих свидетельниц того, что произошло той страшной ночью, когда девочек разлучили. Но и Дейзи не могла сказать ему ничего нового.

Рис даже посетил антикварную лавку, где хозяйничал мистер Эдвин Эйвери-Финч — тот, по словам Кита, был довольно близок с Локвудом. Среди вопросов, заданных им мистеру Эйвери-Финчу, был и такой: посещал ли Локвуд Италию?

— Да, посещал, — ответил мистер Финч. Он знал, что Ричард однажды побывал в Италии, но где именно, антиквар не знал.

И вот в какой-то момент, когда Рис уже отчаялся, его осенило! Ведь не мог Ричард не чувствовать, что его со всех сторон окружает опасность. И, следовательно, он наверняка пытался себя обезопасить. Во всяком случае, он должен оставить какой-то ключ к разгадке возможного убийства. И, конечно же, он оставил для своих дочерей какие-то указания, — чтобы они знали, где искать мать, если с ним, Ричардом, что-нибудь случится. Указания же, судя по всему, находились в Горриндже.

Через две-три недели Сабрина вполне освоилась у Грантемов и стала чувствовать себя здесь как дома. Знакомство и все более тесное сближение с сестрами не могло ее не радовать. Сейчас Сабрину переполняло удивительное чувство — чувство причастности к семье. Поскольку все сестры встретились и познакомились совсем недавно, новизна родственных ощущений еще не притупилась, каждая встреча для них была радостью, общение представлялось неиссякаемым источником духовных наслаждений, хотя порой не все было гладко — случались размолвки, набегали тучки, но они не делали погоды.

Но ни Сюзанна, ни Сильвия не пытались вызвать Сабрину на откровенность. Они уважали ее тихую печаль и не расспрашивали про мужа. Они не давили на нее, хотя, как подозревала Сабрина, и Сюзанна, и Сильвия сходили с ума от любопытства. Кроме того, они очень переживали и за нее: в отличие от ее брака, их семейная жизнь протекала вполне безоблачно. И только теперь Сабрина поняла: даже между родными сестрами могут быть тайны.