Сабрина в задумчивости молчала. «Неужели я наконец-то все узнаю? – спрашивала она себя. – Да, похоже, что узнаю… Если, конечно, все это не совпадение».

– Но ведь Сабрина – очень распространенное имя, – пробормотала она, взглянув на подругу.

– Совершенно верно, – согласилась Мэри.

– И еще больше женщин носит имя Анна.

– И это правда, – подтвердила Мэри. Немного помолчав, она снова оживилась: – Дорогая, ты только представь! Ведь ты – дочь известного политика! – Мэри захлебывалась от восторга. – К тому же сестра виконтессы и жена графа! Какая захватывающая интрига!

Последние слова Мэри прозвучали слишком уж легкомысленно, и их вряд ли стоило принимать всерьез. Решив умерить восторг подруги, Сабрина сказала:

– Лучше расскажи мне о дочери Кэтрин.

– Да-да, конечно! – закивала Мэри. – Так вот, Кэтрин очень даже…

Речь Мэри лилась журчащим ручьем, и Сабрина, совершенно ее не слушая, лишь кивала время от времени, делая вид, что ее очень интересовал рассказ о Кэтрин и ее дочери. На самом деле она снова вспоминала ту страшную ночь, когда ее разлучили с сестрами и матерью. Ей всегда казалось, что она помнит тихий голос женщины, успокаивавшей тогда трех маленьких девочек. Возможно, это была ее мать, и не исключено, что она наконец-то узнает о ней хоть что-нибудь. «Может, написать леди Грантем?» – подумала она неожиданно. Но эта мысль показалась ей настолько нелепой, что она тут же отбросила ее. Сабрина опасалась, что рассказ подруги окажется досужим вымыслом. И если все это окажется ложью, то ей будет нелегко перенести горечь разочарования. Именно поэтому она решила никому не писать.

– Интересно, Роуден?

Рис пригласил Уиндема в свой читальный зал, но художник читать не любил и явно скучал. Художник, заглянув в книгу, с удивлением воскликнул:

– О Боже, как много рисунков ветряных мельниц! Граф взглянул на приятеля с усмешкой и снова уткнулся в книгу. Минуту спустя сказал:

– Не мучь себя, дружище.

– Роуден, зачем тебе все это нужно?

– Я намерен построить в Бакстед-Хите новую мельницу. Напротив старой. Тогда можно будет больше молоть зерна. Это принесет выгоду и мне, как хозяину, и работникам, живущим на моей земле.

Уиндем не знал, что и думать. После минутного замешательства он пробормотал:

– У мадам Гало в «Бархатной перчатке» появилась новая девушка. Говорят, она такое вытворяет, что даже не верится.

Рис оторвался от книги.

– В самом деле?

– Наконец-то ты становишься самим собой? – обрадовался Уиндем. – Я хотел проверить, осталось ли в тебе хоть что-нибудь от прежнего графа Роудена. В последнее время тебя невозможно узнать, ты сам не свой.

«Сам не свой? – задумался Рис. – Что бы это значило?»

– Но я не видел эту новую девушку. Может быть, все это всего лишь сплетни, – продолжал Уиндем. – Ты не хочешь присоединиться ко мне и съездить туда?

– Да, пожалуй. Почему бы и нет? – пожал плечами Рис.

Перед самым рассветом Рис выбрался из кареты и начал подниматься по ступеням своего лондонского особняка. Конечно, ему не следовало ездить к мадам Гало. Хозяйка действительно взяла к себе новую девушку. Но эта девушка почти ничем не отличалась от всех прочих – во всяком случае, на Риса она не произвела никакого впечатления, и он, вызвав свой экипаж, поехал домой. «Мог бы и не ездить туда», – думал он, преодолевая последние ступеньки.

Двери особняка были предупредительно распахнуты вышколенным дворецким, и Рис, едва переступив порог, прокричал:

– Чай и ванную!

Ему сейчас хотелось только одного – лечь в теплую ванну и ни о чем не думать.

А уже утром он нашел на подносе для почты письмо. Причем почерк был незнакомый. Повертев письмо в руках, граф с усмешкой подумал: «Хорошо, что хоть не от миссис Бейли».

Распечатав письмо и прочитав его – оно было очень коротким, – Рис ужасно встревожился. Он прочитал письмо еще раз и надолго задумался. Потом протянул руку к графину с бренди и пробормотал себе под нос:

– К сожалению, этому нельзя не верить.

Дернув за шнур звонка, граф вызвал слугу и велел закладывать экипаж.

Карета выехала на гравийную дорожку перед парадным входом в особняк, и Рис, не дожидаясь, когда экипаж остановится, взлетел по ступеням лестницы. Вбежав в холл, он тут же вызвал миссис Бейли.

– Милорд, какая… – Экономка умолкла, глядя на него с изумлением.

– Вы хотели сказать, неожиданность? Да, понимаю. Прошу извинить меня за мой неожиданный приезд. Весьма сожалею, что не успел выслать впереди себя герольдов с медными трубами. И очень жаль, что местные поселянки не успели усыпать цветами дорогу, ведущую к дворцу.

Миссис Бейли с улыбкой закивала; она наконец-то поняла: графу захотелось пошутить.

– А где леди Роуден? – спросил Рис. – Мне необходимо с ней поговорить.

Экономка молчала в нерешительности. Наконец ответила:

– Графиня… Сейчас ее нет дома, сэр. Рису очень не понравился такой ответ.

– Так, где же она? Отвечайте, миссис Бейли.

– Вы сможете найти ее в церкви или в доме приходского священника, сэр.

Рис испытующе посмотрел на экономку. Ему показалось, что в голосе ее прозвучало осуждение, но за что именно она его осуждала? Или, может быть, она осуждала Сабрину? Да, возможно, миссис Бейли неодобрительно относилась к тому, что его жена навещала приходского священника. Или же экономка подозревала… Нет, не стоит ломать себе голову! Надо немедленно все выяснить! Взглянув на экономку, Рис сказал:

– Благодарю вас, миссис Бейли, – и тут же направился в конюшню.

Сидя на скамье, Сабрина внимательно слушала проповедь Джеффри, но тот вдруг умолк и уставился на дверь церкви. При этом лицо его исказилось гримасой отчаяния.

Сабрина обернулась и, тут же вскочив на ноги, воскликнула:

– Рис?!

В дверном проеме действительно стоял граф Роуден. Стоял с таким видом, словно не знал, входить или нет. Сабрина не могла рассмотреть выражение на его лице, но было заметно, что он очень бледен. И он явно смотрел в ее сторону. Наконец граф приблизился и проговорил:

– Миссис Бейли сообщила мне, где можно тебя найти, Сабрина. – Его голос звучал ровно, нельзя было понять, в каком он настроении. Тут граф вдруг повернулся к кузену и, коротко кивнув, сказал: – Добрый день, Джеффри.

Молодой священник тоже кивнул, но не сказал ни слова.

Сабрина подошла поближе к мужу и в страхе замерла. На лице Риса было такое выражение, которого она никогда раньше не видела.

– Что-нибудь случилось? – спросила она с дрожью в голосе.

– Нет, ничего. – Он подал ей руку. – Пойдем же… Взяв жену под руку, граф вывел ее во двор и усадил в седло. Затем сел впереди нее. И лишь когда они отъехали от церкви, Сабрина вдруг сообразила, что они даже не попрощались с Джеффри.

– Судя по всему, ты нанес визит вежливости, – осторожно заметила Сабрина, покрепче обхватив мужа руками.

– Да, можно и так сказать. – Рис снова надолго умолк. – А как ты там оказалась? – спросил он неожиданно.

– Прогуливалась пешком. Вот и зашла…

– Пешком?!

Она улыбнулась его искреннему удивлению.

– Идти ведь совсем недалеко. Конечно, вы, милорд, привыкли разъезжать в карете. А вот мне нравится ходить пешком. И мне нисколько не страшно, потому что все местные жители знают меня.

Рис усмехнулся, однако промолчал. Сабрине показалось, что он о чем-то задумался, и она не решалась беспокоить его вопросами – ведь было совершенно ясно, что он очень огорчен.

«Но что же случилось? – думала Сабрина. – Почему у него в церкви был такой странный вид?»

Внезапно она заметила у него на шее толстый шерстяной шарф, и сердце ее радостно подпрыгнуло в груди – это был тот самый синий шарф, который она связала для него.

Собравшись с духом, Сабрина, наконец, решила заговорить, но тут Рис нарушил молчание.

– Деймиен умер. Вчера пришло письмо, – проговорил он каким-то странным голосом, без всякого выражения.