Алекс с удовольствием подкрепился предложенным ему бутербродом, благодарно поцеловал Каролину и вернулся к работе.

Только через неделю Каролина дозвонилась подруге.

–?Ты что же не звонишь? И не отвечаешь?

–?Ой, Линочка, я безумно счастлива!

–?Так счастлива, что и позвонить не смогла. Забыла, кто вас познакомил?

–?Виновата, виновата... Но я все объясню. Он звонил Светлане в Турин, все выяснил, это стоит безумных денег, но мы решили, что нужно рискнуть, сообщили ей, чтобы начала переговоры. Будем оформлять для нас тур.

–?Для вас? Ты тоже едешь?

–?Конечно, а как же? Он сделал мне предложение!

–?А ты согласилась?

–?Ну не отказывать же такому хорошему человеку, – хихикнула Арина, и в ее игривой интонации Каролина сразу же узнала прежнюю подругу.

–?Я вижу, в смысле, слышу, что ты счастлива.

–?Я же сказала – безумно! И это не для красного словца... Словом, мы решили так: он продает массажный кабинет...

«Привет, Инна Евгеньевна!» – подумала Каролина мстительно.

–?... я беру ссуду в банке под ресторан, и мы едем вместе в Турин. Это выяснилось окончательно только сейчас, я как раз собиралась тебе звонить.

–?Свадьба здесь?

–?Здесь. Но до отъезда мы не успеем, все состоится после нашего возвращения. Я так счастлива!

–?Поздравляю, Аришенька, от всего сердца поздравляю!

–?Может быть, встретимся сегодня в ресторане?

–?Алекс! – позвала Алекса Каролина. – Пойдем сегодня к Арише в ресторан? Они с Никичем нас приглашают. У нее масса новостей.

–?Если масса новостей – пойдем, – согласился он, не поднимая головы от полотна.

–?Когда прикажешь быть? – спросила она Арину.

–?В восемь, хорошо? И не бери скрипку, поняла?

–?Поняла, пока.

Каролина отключила сотовый.

–?Кстати, как Никича, если по-человечески, зовут? Для вас он Никич, вам можно, вы перед ним почти голенькими лежите, а мне неудобно так к нему обращаться.

Каролина с удивлением уловила оттенок ревности в голосе Алекса.

–?Алекс, неужели ты ревнуешь?

–?Не выдумывай...

–?Ревнуешь! Знаешь, очень приятно, когда тебя ревнуют! Я счастлива! А зовут его Николай Никитич. Ни-кич.

Утром после похода в ресторан к Арине, где они несколько переусердствовали с поздравлениями и тостами, Каролина почувствовала себя нехорошо.

–?Ничего удивительного, – буркнул страдающий похмельем Алекс, не привыкший к излишествам. – Пить бургундское, мешая с белым рислингом, запивать противным ликером «Амаретто» и завершать коньяком – да это у бомжа начнутся колики и тошнота.

Но и на следующий день ее поташнивало.

И на следующий...

Каролина была слишком опытной, чтобы не понять – она беременна.

И сразу же встал главный вопрос: когда говорить Алексу. Удивительно, но она ни разу не задумывалась о такой возможности, как беременность. Первым поползновением было позвонить Арине и посоветоваться. Всласть потрепаться. Но потом она подумала, что, ослепленная любовью, Арина конечно же все немедленно выболтает Никичу, и поползет слух... Даже если и не поползет, ей не хотелось, чтобы Никич узнал раньше Алекса. Значит, все снова вернулось к тому же: когда говорить? Надо ли подготавливать?

Еще полгода назад она, наверное, не задумываясь, посоветовалась бы с дочерью, давно ставшей взрослой и умной подругой. Но что-то удерживало ее. Копаться в себе, доискиваясь причины, не хотелось...

Вечером все решилось само собой. Алекс, вернувшись из мастерской, обнаружил, что жена уже лежит в кровати, заботливо спросил, прекратилась ли тошнота, и, не дожидаясь ответа, заявил со свойственной ему решительностью, что в любом случае ей следует пойти к специалисту, заодно оформить карточку в одну из лучших платных поликлиник Москвы, где он сам состоял на учете уже много лет.

–?Не надо мне ни к какому специалисту, – завелась Каролина от слов «в любом случае». – Все очень просто. Я беременна.

Сказала и, только тогда сообразив, что она проболталась, так ничего и не решив, не подготовив его, как хотела бы, в испуге уставилась на Алекса.

–?Как беременна?

–?Обыкновенно, – разозлилась на идиотский, чисто мужской вопрос Каролина.

По лицу Алекса расползлась глупейшая, но абсолютно счастливая улыбка.

–?Ты уверена?

–?Вполне... Не первый раз! Токсикоз начался, – сварливо пожаловалась Каролина, но, посмотрев на его улыбку, поняла, что за нее она готова простить ему все, что нуждается в прощении в прошлом и что будет нуждаться еще в будущем, добавила: – Можешь меня поцеловать, если у тебя, конечно, есть такое желание.

Желание было.

...Арину и Никича они проводили через две недели. В Шереметьево Арина была весела, обворожительна и одновременно на удивление озабочена, хотя летала в Италию не менее десятка раз. Никич был собран, сосредоточен, казалось даже, что он хромал немного меньше обычного. Они стояли в хвосте длинной очереди, подруги пикировались, Арина в шутку обвиняла Алекса в том, что они приехали провожать только потому, что боятся за целость презентов для профессора и двух хирургов. Презенты действительно были очень ценными: Алекс чудом достал из каких-то невероятных тайных складов, пользуясь своими фантастическими знакомствами, три бутылки тридцатилетнего армянского коньяка, еще той, советской закладки.

–?Ох, ох! – дурачилась Арина. – Вы боитесь, что, если вас не будет рядом, а бдительные стражи, согласно новым порядкам, извлекут из багажа драгоценные бутылки, они достанутся им, и ваши презенты выпьют какие-то таможенники, а не те, кому они предназначены.

–?Объясняю для недопонимающих, – назидательно проговорил Алекс, – это не наши презенты, а так сказать, скрытые ваши, в том смысле, что я все доставал, дабы смочить коньяком ваш путь в госпиталь. Нам с Каролиной уже не нужно.

–?Я это постараюсь втолковать ей в самолете, – с преувеличенной серьезностью объявил Никич. – Думаю, трех часов полета хватит.

–?Вполне, – согласился Алекс.

За две недели они с Никичем сошлись и даже подружились, если можно говорить о возникновении дружбы в сорок лет. Алекс подмигнул ему и продолжил с серьезным видом втолковывать Арине:

–?А хирургам надо объяснить, что прославленный британский премьер Черчилль, великий знаток всяческих бренди, пил только армянский коньяк три звездочки и что Сталин специально посылал ему чуть ли не ящик в неделю. А это – не три звездочки, а в десять раз больше!

Они в последний раз пожелали Никичу успеха. Каролина расцеловалась с Ариной, с трудом удержалась от слез, помня о ресницах. Затем они с Алексом проследили, как отъезжающие встали в очередь к окошку паспортного контроля, в последний раз помахали им и поехали домой.

Еще одна страница жизни была перевернута.

А впереди – испытание.

Сегодня, по замыслу Алекса, за ужином предстояло сообщить о беременности – вчера Каролина была в консультации, и врач все подтвердила.

Новость сообщил Алекс.

Берта Витальевна приняла известие с таким видом, словно давно подозревала что-то подобное. Но ей хватило такта тепло поздравить и внука, и Каролину. А вот Инна, за последнее время заметно постаревшая, осунувшаяся, так и не нашла иных слов, кроме сухого безличного: «Поздравляю».

И никто не задал вопроса, которого опасалась Каролина, – когда свадьба.

Динка, выслушав новость, только на мгновение словно застыла, а потом, совсем как в недавние времена, бросилась на шею матери с воплем: «Мам, как здорово, поздравляю!» – и завалила ее на просторную софу, целуя и тиская.

Началась счастливая, ленивая, наполненная бездельем и любовью жизнь. Выяснились и намерения Алекса относительно свадьбы: как только он закончит расчистку первой картины и убедится, что его предположения верны и у него в руках действительно полотно семнадцатого века, он снимает самый большой зал в самом большом московском ресторане.