–?Знаешь, странно, но я тоже соскучился... казалось бы, без году неделя знакомы... – отозвался Алекс и протянул Каролине сотовый.

–?Прости, милый, но мы с тобой тоже без году неделя знакомы.

–?Мы с тобой познакомились на несколько часов раньше, чем ты с Динкой.

–?Это ты к чему?

–?К тому, что ты сказал «странно».

–?С каких пор ты придираешься к словам?

Каролина не ответила, но подумала, что с того момента, как приняла решение ехать к нему.

Динка, как всегда, буффонила, кричала милые глупости и сказала, что обязательно приедет и будет стоять с табличкой «Свежие картины на любой вкус».

–?Может, не стоит?

–?Почему?

–?Не обидно ли ему покажется?

–?Что ты, мам. Ладно, я другую табличку придумаю...

–?Не надо. Мне кажется, Алекс на эту тему юмор не воспринимает.

–?Хорошо, будет не на эту тему...

Но никаких картонок с обидными или шутливыми надписями не было, а были восторги и даже, как показалось Каролине, подавленные слезы. Андрюшка показался ей ужасно повзрослевшим и немного подросшим. Она целовала и тискала детей и не могла успокоиться.

В машине они уселись на заднем сиденье, Каролина между детьми. Алекс сел рядом с водителем. Время от времени он оглядывался и смотрел на них с довольной улыбкой.

–?Алекс, вы объясните водителю, как ехать к нам? – спросила беспокойная Динка.

–?Не объясню, – ответил Алекс, посмеиваясь.

–?Почему?

–?Не хочу.

–?Алекс, – протянула Динка, и чуткое ухо Каролины уловило в ее голосе игривый упрек и легкое кокетство.

–?Потому что мы едем сейчас ко мне. Будет торжественный обед, а потом Анатолий Андреевич отвезет вас домой, и ты уже сама будешь ему показывать, куда и как ехать. Селезневка не так далеко от Ямских, так что никак не заблудишься.

Динку что-то насторожило в информации Алекса, и она задала матери разведывательный вопрос, даже не вопрос, а так, необязательное утверждение, замаскированное вопросительной интонацией:

–?Мы с Андрюхой не успели все к твоему возвращению приготовить...

–?Мама не возвращается. Она остается у меня, – пояснил Алекс как нечто само собой разумеющееся.

Несколько мгновений Динка сосредоточенно молчала, переваривая полученную информацию, потом обняла мать, поцеловала в щеку и сказала:

–?Вот и хорошо. А то у нас с Андрюхой не нашлось глаженой простыни для тебя – лентяйничали, не очень-то занимались хозяйством, а когда спохватились, поздно было затевать глажку.

Теперь задумалась Каролина. Приписать эти слова о простыне, вместо поздравления, наивности Динки? Что-то плохо верится... Значит, не сдержалась и уколола – но почему? Неужели она все же права в своих подозрениях и Динке нравится Алекс настолько, что даже сейчас это проявилось? В таком случае понятен и ее поспешный отъезд из Италии в Москву.

Каролина обняла за плечи дочь и шепнула:

–?Я ужасно боюсь...

–?Чего? – немедленно среагировала Динка.

–?Не чего, а кого. Мать и бабушку...

–?Чушь какая, – сказала мудрая взрослая дочь и добавила философски: – Бояться надо себя.

...Встреча была торжественной.

Инна вышла к машине в сопровождении горничной Маши и кухарки, как королева со своей свитой. Она была в шелковом платье, которое вновь входило в моду после долгого пребывания в забытьи, элегантная, с легким макияжем на лице, с относительно скромными, но явно очень дорогими – Каролина женским взглядом мгновенно определила это – бриллиантовыми серьгами на тонких платиновых нитях, чуть покачивающимися в ушах. Она обняла сына, мазнула губами по щеке Каролину, сдержанно поздоровалась с Динкой и улыбнулась Андрею.

–?Милости прошу, – широким жестом указала на новую, роскошную парадную дверь. Она сделала небольшой ремонт, заменила старую, о чем давно мечтала, и теперь с интересом ожидала реакции Алекса. Но Алекс был занят Каролиной, вдруг оробевшей.

–?Анатолий Андреевич, не откажите в любезности, вещи занесите в гостевые комнаты на второй этаж, вы знаете, – распорядилась Инна. – Маша, помоги Анатолию Андреевичу, не стой. – И к Каролине: – Вам не трудно будет подниматься на второй этаж после операции?

«Так, первая парфянская стрела», – подумала Каролина. Страх улетучился, и она ответила как можно более жизнерадостно:

–?Что вы, Инна Евгеньевна, когда мы были на море, то гуляли даже по скалистому берегу...

В прихожей их встретила бабушка Берта Витальевна. Несмотря на свои восемьдесят лет, прямая, седая, с чуть подкрашенными в голубой цвет, хорошо уложенными в причудливую прическу волосами, в строгом закрытом платье, заколотом у шеи старинной – это Каролина тоже отметила – камеей, с изуродованными артритом пальцами, унизанными кольцами. Она внимательно оглядела Каролину, обняла, прижалась на мгновение нежной, несмотря на морщины, щекой к щеке, и обратила свое внимание на Динку. Что-то ее заинтересовало в Динке, она скупо улыбнулась, рассматривая ее, и сказала, что именно так она себе и представляла манекенщиц.

–?Она не манекенщица, бабушка, – сказал Алекс.

–?Я знаю, – ответила Берта Витальевна. – Но могла бы ею быть. Очень хорошая профессия. Из манекенщиц, как я читала, выходят в жены олигархов или во владелицы модельного бизнеса. Я думаю, деточка еще найдет своего Кардена.

–?У Кардена уже есть Майя Плисецкая, – не совсем к месту заявила Динка, не умеющая долго молчать. – А в жены олигарху я не хочу и не собираюсь.

–?Майя Плисецкая великая балерина, но я ее не люблю. Она слишком много говорит о своем величии, – изрекла бабушка и пригласила всех в ванную освежиться с дороги.

–?А затем – к столу, – перехватила инициативу Инна Евгеньевна.

Торжественный обед прошел без парфянских стрел и мелких колкостей. Берта Витальевна задала, правда, один скользкий вопрос:

– Когда будет свадьба? – но Алекс отшутился:

–?Не волнуйся, бабушка, тебе мы сообщим второй.

–?Почему второй? – последовал умело запрограммированный им вопрос бабушки.

–?Потому что первой узнает мама.

Завершилось все сюрпризом не только для всех, но и для Каролины. Алекс перешел из столовой в гостиную, все за ним последовали, а он сел за рояль, и только тут Каролина увидела, что на полированной крышке кабинетного «Блютнера» лежит ее скрипка. У нее замерло сердце. Она застыла, издали разглядывая футляр. Она отлично помнила, что он был раздроблен... Нет, целый, но безусловно, ее собственный. Она сделала несколько стремительных шагов к роялю, схватила футляр, достала скрипку, придирчиво осмотрела – ни малейших следов страшного увечья. Не то что у нее, вспомнила она шов на бедре.

–?Как это возможно? – только и смогла спросить она, разглядывая лакированное тело своей «подруги». Не осталось ни намека на страшные щели. Она пробежала чуткими пальцами по струнам, и сочный звук наполнил комнату.

Алекс сделал приглашающий жест рукой, в такой обстановке отказываться было невозможно, она подошла к роялю, взяла ноту, настроила скрипку, осторожно, словно боясь, что вдруг все рассыплется, оказавшись просто миражом, опустила смычок на струны и заиграла...

Наградой ей были каменные лица двух женщин.

После долгих ласк и бурной близости Каролина спала как убитая, без мыслей и сновидений. Только один раз среди ночи внезапно проснулась, проверила, рядом ли Алекс, положила руку ему на плечо и вновь провалилась в здоровый крепкий сон.

В самом начале сентября на Москву обрушились дожди. В первый день все почувствовали облегчение – как по волшебству, унесло отвратительный, замешанный на выхлопных газах и тонкой строительной пыли московский смог, листва деревьев, еще не начавшая желтеть от жары, словно умылась, стала вдруг зеленой и праздничной, и даже нависшие над самыми крышами высоток лохматые тучи не портили радостного ощущения. Но утром следующего дня дождь продолжился, и праздничность стала отступать перед его монотонностью, на третий день сырость начала проникать в квартиры, влажные вещи не успевали за ночь высохнуть, и все в природе приобрело какой-то серый, блеклый вид.